— Ребята! Ребята! — залепетал он, бледнея. — Вы меня знаете!.. Я, если допустил ошибку, я ее сам и…
Он поперхнулся и не посмел продолжать, потому что мальчишки попрыгали с плота на берег и начали надвигаться на него молчаливой стенкой. В их намерении не было сомнений, и Шурка не выдержал — сорвался с места и побежал прочь.
Преследовать его не стали.
— Никуда не денется! — процедил сквозь зубы Борис и ошибся. Не останавливаясь, Шурка добежал до лодок, оттолкнул одну из них от берега и забрался в нее.
— Никак он совсем… домой? — испуганно прошептала Лида.
А Шурка уже взялся за весла и направил лодку вверх по течению к Светлячкам.
— Догнать? — спросил Ромка, шагнув к моторной лодке.
— Не надо! — отрезал Борис. — Туда ему и дорога!
Как и накануне, в тот вечер тоже не работали. У ребят опустились руки, и Борис никак не мог отделаться от унылого настроения. Даже костер, разожженный Сеней Сивцевым, не столько горел, сколько дымил. Не обрадовал и телевизор, который заработал, после того как Лида заменила батарейки. Потеря трактора и дезертирство Шурки Гая волновали ребят больше, чем телевизионный фильм.
Борис заставлял себя смотреть на маленький экран, но глаза то и дело поворачивались в сторону реки, будто ждали кого-то. Так оно и было на самом деле. Ждал Борис и помощи оттуда — из Светлячков. Ведь не мог же дед Мукасей не рассказать там про беду с трактором! Надеялся втайне Борис и на то, что Шурка Гай одумается и вернется. И хотя злость на него еще не прошла, но Борис хотел бы, чтобы Шурка вернулся.
Многие посматривали на реку, но напрасно: никто не плыл по Стрелянке к острову. Пустынна была река, и небо — такое же пустынное: ни облачка, ничего, кроме солнца, которое опускалось за горизонт и отбрасывало на песок длинные тени от пней.
Этот тихий вечер мог показаться приятным, располагающим к спокойному отдыху. А Борису, куда бы он ни взглянул, все говорило о бесконечных делах и заботах. Чистое небо — не будет дождя. Значит, завтра опять нужна поливка. Тени от пней напоминали о том, что дни бегут, лежат неиспользованные семена, сохнут головки египетского лука, но нет для них хорошей земли и скоро ли они подготовят ее, выкорчевав пни, — неизвестно.
И совсем уж не по себе стало Борису, когда он, взглянув на рощу, заметил Зою и Олега на опушке. Они опять были вдвоем. Олег стоял на шаткой пирамиде из трех складных стульев и привязывал веревку к дереву, а Зоя страховала Олега от падения. Что они делали, Борис не догадался и не старался отгадать. Просто это была для него еще одна горькая капля. Он отвернулся, чтобы не видеть их…
— Когда у деда что-нибудь не ладится, — рассказывал сверху Олег, проверяя прочность веревочного узла, — он к станку идет… Токарный у нас стоит на кухне… И помогает! Выточит пешку или слона и успокоится… Фигур этих накопилось — хоть печку топи!
— Вот бы и у нас помогло! — с надеждой сказала Зоя. — Ребята совсем приуныли, а Боря даже похудел. Лицо посерело, и глаза грустные-грустные.
— Сердитые, — поправил ее Олег. — Особенно когда на нас с тобой смотрит… Ты передай ему: зря!
Олег говорил с такой подкупающей откровенностью, что Зоя не обиделась и ответила без смущения:
— Я пробовала… Попробуй и ты… Ему и так нелегко!
— Попробую, — согласился Олег. — А про рабочий день давай помолчим пока. Колька Мысля прав: не время — у нас посевная не закончена…
Долго Зоя и Олег сооружали что-то на опушке, а потом Олег подошел к Борису, делавшему вид, что он увлечен фильмом.
— Можно объявление сделать?
— Какое еще объявление? — сердито отозвался Борис, не поворачиваясь.
— Кому надоел претемнохуфик, приходите на новый аттракцион! — громко сказал Олег. — Идея — Зои, исполнение — мое.
Иногда какой-нибудь пустяк может резко повлиять на настроение. Так произошло и с качелями, устроить которые придумала Зоя. Веревки, дощечка для сиденья — вот и все нехитрое и совсем не новое сооружение, а не прошло и получаса, как от тоскливого настроения у ребят не осталось и следа. Про телевизор забыли, у качелей выстроилась очередь. Весело и пугливо повизгивали девчонки, одна за другой взлетавшие вверх меж деревьев. Им разрешили первыми опробовать дедовский аттракцион. Мальчишки раскачивали их и строго считали каждый взлет. После ста раз на качели садилась очередная девчонка.
Ребята переселились на остров всего несколько дней назад, но постоянное напряжение дало себя знать, и многим казалось, что они живут здесь уже не меньше месяца. Потому, наверно, и обрадовали всех простенькие веревочные качели. Это была отдушина, дававшая возможность отвлечься от забот, которые прибывали с каждым днем.
— Качнись разок! — предложил Олег Борису, одиноко сидевшему у телевизора. — А то закиснешь, состаришься раньше времени… Я уже вторые здесь сутки — и не видел, чтобы ты засмеялся или пошутил.
— Тебе-то что до меня? — огрызнулся Борис. — Ты приехал и уехал… И шутить с тобой меня не тянет.
— А злиться тянет? — Олег присел рядом с ним. — Перестань… Я твоей дружбе с Зоей не помеха. Это она велела сказать тебе.
— Она?.. Сама?..
— Она! — подтвердил Олег. — И я под этим подписываюсь… С ней, знаешь, никому дружить невозможно. Скучно!
— Это ты брось! — возмутился Борис, чувствуя вместе с обидой за Зою еще и безотчетную радость.
— У меня уши от нее заложило! — продолжал Олег. — У ней одна песенка: Боря посерел, у Бори глазки провалились, Боря то, Боря это!.. Только и слышишь: Боря, Боря, Боря!
— Врешь!
— Спроси сам… И хватит через переводчика общаться!
Он встал и ушел, оставив Бориса в каком-то неопределенном состоянии. Все, что сказал Олег, было Борису приятно. Но он удивлялся: как это могло получиться? Почти незнакомый, вчера только приехавший мальчишка вдруг взял и заговорил о том, о чем Борис не смел говорить ни с Зоей, ни даже с самим собой. И главное, Борис не прерывал его, не сказал, что это не его дело, а слушал, боясь пропустить словечко.
Как бы там ни было, но Борис повеселел и, подойдя к ребятам, толпившимся у качелей, сказал:
— Дайте и мне попробовать!
— Слабо выше меня! — крикнул Васька Буркин и, подлетев вверх, на мгновение зарылся головой в зеленой листве соседнего клена.
Досчитав до ста, мальчишки остановили Ваську. Борис занял его место. Качнули его дружно и сильно — так, что дух захватило при взлете, а когда он понесся вниз, внутри все похолодело, стало нестерпимо щекотно, и Борис, сам не зная отчего, засмеялся.
У качелей стало еще веселей. По всему острову разлетелись ребячьи голоса. И Катя не улежала в палатке. Закутавшись в платок, она выглянула из нее. На опушке рощи среди ребят Кольки не было. Она увидела его около кухни — он домывал посуду после ужина. Катя покраснела, будто ее уличили в чем-то плохом, и бросилась к нему.
— Я ж ее просила!
— А я ее отослал. — Колька знал, что Катя говорит про Лиду. — Думать мешает.
Катя быстро начала закатывать рукава.
— Не суетись! — строго предупредил ее Колька. — Хочешь посидеть — посиди, только смирно… Наработаешься, когда выздоровеешь, а сейчас посиди. Ты мне не помешаешь… Я вот все думаю…
— Как трактор достать?
— Ты из меня чудотворца не лепи! — Колька громыхнул тарелкой, но тотчас понизил тон. — Думаю, что поглупел, как сюда приехал. И то не знаю, и это не умею… Да и все мы… Хорошо, что сюда приехали, — теперь хоть знаем, что ничего не знаем!
— Не наговаривай на себя! Ты все можешь!
Лести Колька не терпел, но Катя и не льстила ему. Она искренне верила в его находчивость и сообразительность. И Колька понимал, что Катя сказала это вполне серьезно. Только поэтому он воздержался от грубого ответа и пожалел, что не может для нее совершить чудо.
А Борис, откачавшись отсчитанных ему сто раз, пошел к Зое.
— Хорошо придумала! Молодец!… Пойдем к Кольке — может, и он придумал.
— Нет, Боря. Трактор нам самим не достать.
Борис опять насупился.
— Читал я, как людей на выживание испытывают, — припомнил он. — Высадят в пустыне или дикой тайге — и живи как знаешь. А если не сможешь, давай по радио сигнал. Спасут… Кто хорошо подготовился, тот живет себе весь срок — и хоть бы что ему! Никакого сигнала не посылает!.. А у нас?.. Катька заболела, Васька грибами отравился, Шурка дезертировал… Трактор утопили! С четырех тысяч списали сотню какую-то!.. Вы ходит, плохо мы подготовились!.. Считать себя хозяевами всей страны легче, чем быть хозяином маленького острова…
Зое хотелось сказать Борису что-нибудь ласковое, утешительное, но она знала, что на него лучше действуют скупые деловые слова.
— Давай, Боря, без паники! — сказала она и начала разбивать его доводы по пунктам: — Кате уже лучше, она только что выходила из палатки и разговаривала с Колей. Вася Буркин про живот забыл — на качелях выше всех качался. А Шурка просто испугался — сидит дома и ждет, когда мальчишки остынут. Вот увидишь — вернется!.. Деньги? Так доходы осенью считают, а не в июне… Остается один трактор… А знали мы, что он будет у нас? Не знали и не надеялись на него! Жили без трактора и работали!.. Как видишь, Боря, ничего страшного не произошло!
