Старшая перекрестилась слева направо, плюнула три раза через левое плечо и полезла. Тимофей впорхнул следом.
Не успела крошка проползти и метр сырого пространства, как за ней захлопнулась неизвестно откуда взявшаяся дверь. И вдруг в пещере стало светло, сухо и тепло. Пол под руками и коленками Алисы оказался деревянным, стены и потолок тоже деревянными, а свет болтался сам по себе. Он подмигнул гостьюшке, и глаза маминой дочери наткнулись еще на одну дверь, на которой было написано: «Темная Русь. Заболотье». Алиса поискала глазами Тимофея, он был рядом.
«Что такое Заболотье?» – подумала девочка беспокойно.
– Это соседнее государство, – ответил ворон.
– Тим! Заговорил! – обрадовалась подружка.
Ворон и сам пришел в восторг от этого факта и, важно расхаживая по узкому коридору, продолжил:
– Между темнорусью и Заболотьем лежит огромное, непроходимое болото. Но Заболотье – это тот же самый сказочный мир. Лес как лес, бор как бор, горы как горы, скалы как скалы. Ан нет, есть там скалы не совсем обычные.
– А какие?
– Бриллиантовые.
У девушки сверкнули глаза.
– Пойдешь жить в Заболотье? Всё равно у бабы Яги ее новый ворон тебе житья не даст, – робко поинтересовалась Алиса.
– Конечно, я же птица, куда угодно долечу. Наверное, к Лешему в услужение пойду. Понравилось мне у него.
– Ну, и ладно, иди.
Человек толкнул дверь и выпустил животинку наружу. Ворон вспорхнул. Но сказочное солнце так призывно манило, что Алиса не удержалась и распахнула дверь во всю ширь. Ей хоть краем глаза захотелось посмотреть на бриллиантовые горы.
Однако перед дитём предстали не манящие своим блеском бриллианты, а темный мшистый бор и избушка, на пороге которой сидела грязная, оборванная старушка и рыдала. Нет, нет, это была не баба Яга, а невинный «божий одуванчик» – уж слишком жалко она рыдала, подрагивая узкими беспомощными плечами, безвольно опустив голову.
У девочки от жалости застонала душа, и она сделала шаг наружу, а потом другой, третий… И оказалась рядом с незнакомкой.
Диана на том конце туннеля ждала сестру обратно, та ей объяснила, что она должна вернуться через одну минуту. И даже если Алиса проведет в другом измерении год-другой, то всё равно вернется через минуту-другую. Всё проверено!
– Зла немерено! – шипела Диана, прождав сестру полчаса, час, два.
Больше у нее не было сил ждать. Чертыхаясь, младшенькая полезла в темный лаз выручать старшую из беды. Не успела малышка проползти и метр сырого пространства, как за ней захлопнулась неизвестно откуда взявшаяся дверь. И вдруг в пещере стало светло, сухо и тепло. Пол под руками и коленками Дианы оказался деревянным, стены и потолок тоже деревянными, а свет болтался сам по себе. Он подмигнул красавице, и глаза девочки наткнулись еще на одну дверь, на которой было написано: «Темная Русь. Заболотье».
Матерясь, как дед Иван, внученька сердито толкнула дверь от себя, та распахнулась, и ребенок увидел свою сестру, склонившуюся над какой-то замызганной громко плачущей бабушкой, сидящей на крыльце трухлявой избушки, и прыгающего рядом Тимофея. Диана вздохнула, встала с колен и направилась к горемыкам.
Глава 3. Дочери решают выручить Сказочницу из беды
– Бабушка, как вас зовут? – склонилась Алиса над старушкой.
Та подняла голову и посмотрела в сторону исходящего звука. Оба ее глаза, изъеденные бельмом, закрылись, и бабка вновь зарыдала. Девочки подозрительно разглядывали ее морщинистое лицо: маленькие глаза, тонкие губы и большой нос. В головы сестренкам пришла одна и та же мысль: «Когда наша мама состарится, она будет выглядеть точно так же!»
– Хватит разводить мокроту! – рыкнула Алиса на грязнулю, она вспомнила свои детские истерики и ей стало плохо. – Как ваше имя, дорогая, и какое у вас случилось горе?
Старуха еще пару раз всхлипнула и промямлила заунывно:
– Я Сказочница, просто Сказочница, так меня зовут. А горе у меня большое, ой какое горе, самое большое горе на свете, для всех людей, живущих и не живущих мое горе – целое горе!
– Какое? – начала раздражаться Диана.
– Болят, болят мои глазоньки, не вижу я ничегошеньки, не могу писать свои сказочки. А как же малые детоньки? Никакого теперь воспитания! Лишь ремень останется и питание. Ой-ёй-ёй-ёй, горе-то какое! А сказания писать больше некому, лишь одна я сказочница великая на всю темную Русь, на всю светлую Русь и всю нерусь.
«С головой у бабоньки плохо! Это плохо. У нашей мамы подобные симптомы бывают. Но тут совсем плохо, ибо старческий маразм», – сделала вывод Алиса и пошла осматривать дом.
А дом, видимо, тоже болел слабоумием, он скрипел, ойкал, охал да тихо-тихо нашептывал слова какой-то былины.
– Что-то про Илью Муромца! – догадалась памятливая Диана, вспомнив фильм и мультик.
Она, что услышит, то и запомнит, в отличие от сестры. Старшая наоборот, всё с трудом запоминала, как мама. Памяти у них обеих не было никакой!
Девочки решили зайти внутрь хибары. Поднялись по скрипучим ступенькам, неловко обойдя умалишенную, и очутились в пыльной, неприбранной, но довольно уютной хатке. Русская печка, кухонька, полати, а посреди единственной комнаты стоял тяжелый, крепкий стол. На нем лежала огромная книга, рядом чернильница и перо. Дети сдули пыль с кожаной растрескавшейся обложки старого тома и с трудом раскрыли его. Книга ухнула филином и шумно улеглась на столешницу. Первая страница называлась «Пословицы и поговорки», ниже стройным чередом шли все русские пословицы. Алиса их знала. Следующая глава «Заклички», а под ней целый ворох маленьких стишков – обращений к солнышку, к небу, к дождю и даже к растениям и животным: «Солнышко, солнышко, выгляни в окошко: твои детки плачут, кушать хотят». И другие. Дочки перевернули еще один лист, и им улыбнулась глава «Считалки»: «На золотом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной. Кто ты будешь такой?» Ну, и так далее.
– Вот бабка дает! – ухмыльнулась Диана. – Чё, она сама такую книжищу накалякала?
– Я тебе дам по башке, не «чё», а «что» и не «накалякала», а «написала», – проснулся в Алисе воспитательно-угрожающий инстинкт.
Но это было еще не всё! Книга только начиналась. Загадки, скороговорки, потешки, частушки, небылицы, обрядовые песни и песни-скоморошины, байки, легенды, предания, баллады, былины, былички, бывальщина, небылицы, сказы, сказки да сказочки. И, что самое обидное, эта старуха написала даже сказки-пытки бабушки Вали: «Колобок», «Теремок» и «Репка».
– Ну старуха, я ей устрою! – со злостью захлопнула Динка книгу (малышку тоже начали раздражать вечерние посиделки Валентины Николаевны у ее кроватки).
– Не надо! – остановила младшую дальнозоркая старшая. – Сказки людям нужны и точка. Это не обсуждается.
– Почему?
– Потом поймешь, когда состаришься и захочешь своим внукам на
