– Шестьдесят пять, – откликается Сикстен. – Но живот у меня не болит. Я стираю. У меня не осталось чистой одежды, а завтра в школе последний день. Ты бы позвонил, вызвал мастера, починить стиральную машину.
– Обязательно, – бормочет папа. – Только сейчас мне некогда.
Мальчик слышит, как отец отходит от двери.
Не надо было говорить про машину! Только зря папу расстроил.
Иногда с папой так сложно.
С тех пор как мама уехала со своим новым другом, Сикстен – единственное, что у папы осталось. А быть единственным для кого-то – совсем непросто. Папа все время хочет, чтобы Сикстен был рядом с ним. Чтобы они вместе сидели у телевизора, или ездили смотреть на коров.
Вот снова слышатся папины шаги.
– Ну, мне пора, – говорит он. – Ты никуда не уйдешь?
– Не волнуйся, – успокаивает его Сикстен и погружает свитер в воду.
– Ладно. Так не хочется уходить, правда. Могли бы еще вместе поиграть. Или на велосипедах покататься.
– Да велосипед мне давно мал, у него еще страховочные колесики по бокам. На таких никто уже не ездит.
– Думаешь? Ну, спокойной ночи.
Сикстен слышит, как хлопает входная дверь.
Он вылезает из ванны. Надо сходить к Йонте.
Хорошо, что хоть перед Йонте не надо притворяться.
Сикстен знает, где искать Йонте.
Он у своего приятеля Слепого Свена. Он любит заходить туда после школы, поболтать о взрослых вещах и фильмы посмотреть. Слепому Свену уже под пятьдесят. У него свой магазинчик «Табак и видео». Йонте ему там помогает. Раскладывает консервы и сигареты, подсыпает конфеты в контейнеры на полках и считает деньги в кассе.
Йонте нравится помогать. И фильмы смотреть тоже нравится. В подсобке за магазином он их может смотреть сколько угодно.
– Привет, Свен! – окликает Сикстен с порога. – Это Сикстен. Йонте у тебя?
Слепой Свен отворачивается от полки с французскими фильмами. Перебрасывает сигарету в угол рта и смотрит на Сикстена серыми невидящими глазами.
– Он в подсобке. Иди туда. Только ненадолго. Сегодня я жду в гости даму.
В нос бьет застарелый запах табака. В подсобке темно и тесно – из мебели только телевизор и два кресла.
В одном расположился Йонте.
– Садись, – указывает он на другое. – Вот посмотри, что такое любовь.
Он нажимает кнопки на пульте, пока не находит нужный эпизод.
– Видишь, – шепчет он. – Они только смотрят друг на друга. Слова им не нужны. Они знают, что одни в целом мире. Это и есть любовь, Сикстен. Это как передача мыслей на расстоянии.
Мальчишки смотрят дальше. Сикстен видит, как мужчина и женщина стоят, тесно прижавшись друг к другу.
Он вспоминает об Эмме.
Наконец Йонте выключает телевизор и предлагает пойти к нему домой.
Дома у Йонте жизнь бьет ключом.
В гостиной младший братишка учится кататься на скейте. Он ездит от гладильной доски, на которой папа гладит белье, до мамы, которая разбирает на полу носки. А в манеже перед телевизором громко распевает маленькая сестренка.
– Привет, Сикстен! – говорит папа Йонте.
А мама, когда они проходят мимо, машет им носком.
Мальчики идут в комнату Йонте.
У него отличная комната. На стене портрет Бетховена со встрепанными волосами и фотография Мадонны в корсете. На письменном столе – шахматы, глобус и пишущая машинка. А рядом с незастеленной кроватью – звуковая установка.
– Сыграем в шахматы? – предлагает Йонте, подбирая с пола клочок бумаги.
– Нет. Не успеем. Мне скоро домой, папа будет звонить.
Йонте усаживается за стол.
– Так долго продолжаться не может, – говорит он хмуро. – Ты связан по рукам и ногам. Он что, тебя за сосунка держит?
– Не знаю, – бормочет Сикстен. – Уж такой он.
– Просто ему надо жениться, – заявляет Йонте.
– Зачем?
Сикстен изумленно смотрит на друга. Но Йонте его словно не замечает. Он глядит на Мадонну – он не знает женщины красивее.
– Ему нужна настоящая женщина, – повторяет Йонте.
– И думать забудь, – вздыхает Сикстен. – Не захочет он. Был уж раз женат.
Но Йонте так легко не сдается.
– Тогда бы он тебя оставил в покое. Появились бы другие заботы, и не надо было бы тебе ходить за ним как пришитому.
– Да ему наплевать на женщин. Честное слово! – сопротивляется Сикстен.
– Просто еще не встретилась подходящая, – настаивает Йонте.
Он крутит глобус, словно хочет отыскать на нем ту самую, подходящую.
– Где же он её отыщет? – спрашивает Сикстен.
– Это уже наша забота.
Но сегодня они не успевают всё как следует обсудить. Сикстену пора домой. А Йонте еще хочет прочитать ему своё последнее стихотворение.
На это тоже нужно время.
Йонте усаживается перед микрофоном. Вертит ручки звуковой установки. Пытается добиться, чтобы голос из громкоговорителя звучал как надо – должен получиться глухой сумрачный поэтический голос.
Сикстен устраивается на кровати и готовится слушать.
– Называется «Никогда», – объявляет Йонте и начинает читать.
Никогда я не чувствовал жара
Влажных женских губ на моих губах
Ночью, когда сирень сияет, как тысяча звезд.
Никогда моя кровь не вскипала так жарко в висках,
Что луна в небе бледнела.
– Ну, что скажешь? – спрашивает Йонте, окончив чтение.
– Классно, – восхищается Сикстен. – А теперь мне пора.
Сикстен бежит всю дорогу до дома. Ему надо спешить. Уже стемнело, а он забыл повесить одежду сушиться.
Только он открывает дверь – звонит телефон.
Сикстен знает, кто это.
Папа и Сикстен опаздывают в школу. Сикстен едва успел высушить выстиранную вчера одежду. Он сушил её феном. Хорошо, хоть фен еще не сломался.
– Поторапливайся! – кричит папа.
– Ладно, – отзывается Сикстен.
Когда они появляются в классе, все уже пропели «Расцветай, всё кругом». Папа и Сикстен стоят в дверях и смотрят, как Эмма вручает учительнице цветы.
На девочке кофточка с бахромой и потертые джинсы.
Такой Сикстен её еще никогда не видел.
– Это вам от нашего класса, мы все собирали деньги, – объясняет Эмма.
– Ага, десять крон собрали, – подтверждает Боббо.
Взрослые смеются. Школьный год позади, и родители веселятся как дети. И учительница тоже. Она радостно улыбается и прижимает красные розы к платью, которое и так в цветочек.
– Спасибо! Огромное всем спасибо! – повторяет она.
Тут учительница замечает Сикстена и папу, стоящих в дверях. Сикстен в одном ботинке. А на папе форма водителя автобуса.
– А вот и Сикстен! – объявляет учительница. – Это он нарисовал корову.
Она отступает в сторону, чтобы все могли полюбоваться рисунком. Под задранным коровьим хвостом написано «Боббо», и стрелка указывает на коричневую кучу внизу.
– А теперь все могут расходиться по домам, – объявляет учительница. – Купайтесь и загорайте. Желаю всем хорошо провести лето.
Дети встают из-за парт и вместе с родителями подходят прощаться с учительницей. Лишь Боббо старается улизнуть поскорее. А за ним и Арне с Микаэлем Бурфорсом.
– Ну что, пойдем? – спрашивает папа.
– Погоди, надо еще с учительницей попрощаться.
Они встают в очередь. Папа последний. Перед ним – мама Эммы, она держится за живот. Подходит Эмма и встает рядом с Сикстеном.
– Привет! Правда, здорово сегодня было? – говорит она.
– Ага.
– Заметил, как я одета?
– Ага.
– Тоже решила надеть сегодня, что хочу. Встретимся на пляже, ладно?
– Ага.
Эмма и её мама откланялись. Наступает черед Сикстена и его папы.
– Вот мой папа, – представляет Сикстен.
– Я сразу догадалась, – говорит учительница. – Желаю вам хорошо провести лето.
– Спасибо, – благодарит папа и протягивает учительнице руку.
– А мама с нами не живет. Она теперь в Дании. Снова замуж вышла. Так что мы с папой живем вдвоем. Папа – водитель автобуса.
– Ах вот как, – учительница смотрит на папину форму.
– В молодости он был боксёром, – продолжает Сикстен. – Сейчас ему тридцать девять. Это ведь не очень много?
– Совсем нет, – улыбается учительница.
Папа забыл выпустить руку учительницы и только теперь замечает это. От смущения он становится красным, как автобус.
– Что ж, еще раз спасибо, – бормочет он. – Большое спасибо.
Папа направляется к двери. Сикстен за ним. Вдруг он останавливается.
– Скажите, фрекен, вы любите танцевать?
Учительница кивает. Сикстену кажется, что она стала еще симпатичнее.
– Так, может, вам потанцевать вместе? Папа классно танцует. А я могу дома и один посидеть. Я привык оставаться один по ночам. Мне кажется, это даже здорово.
– Мне тоже, – соглашается учительница.
Папа тянет Сикстена за руку.
– Пошли. Извините.
Но Сикстен не торопится уходить. Ему надо еще кое о чем расспросить учительницу. Тогда папа заявляет, что подождет его на улице.
