Элмерик понимал: однажды этот разговор непременно состоится. И вряд ли он окажется приятным.
— Итак, пока никто из вас не способен закрыть Врата, — продолжил как ни в чём не бывало мастер Каллахан. — Поэтому вынужден огласить новые правила. Отныне мы будем заниматься чарами ежедневно. С каждым разом задания будут всё сложнее — в этом нам поможет Шон.
Он вопросительно глянул на рыцаря Сентября. Тот кивнул и, присев на подлокотник освободившегося кресла, добавил:
— Имейте в виду: нынешние Врата даже в сравнение не идут с теми, что откроются в ноябрьское полнолуние.
Тут Элмерик совсем приуныл. Он и раньше подозревал, что легко не будет, но только теперь понял, насколько разнились его представления и истинное положение дел.
— Страх — вот ваш главный враг! — Каллахан опустился в кресло, возвращаясь к чаше с недопитым вином, наверняка уже безнадёжно остывшим. — Это не значит, что вы должны перестать бояться — я не требую невозможного. Но не следует забывать, кто вы такие и что умеете. Сегодня лишь один из вас попытался встать на верный путь, но ему самую малость не хватило решимости.
— Кто? — с надеждой в голосе спросил Элмерик и тут же пожалел о своём неуёмном любопытстве.
Выдержать тяжёлый взгляд не вышло, и он опустил глаза, чтобы в следующий момент снова вскинуть голову, вспыхивая от гнева.
— Уж точно не ты, менестрель!
— Я не менестрель, а бард! — Элмерик не понимал как древний и без сомнения образованный эльф мог так ошибиться.
Вопреки ожиданиям, Каллахан лишь подлил масла в огонь:
— Всякий, кто принадлежит к людям слова, при первых признаках опасности взялся бы за инструмент, чтобы сражаться музыкой, а не дикой магией. Ты же вспомнил о своей флейте, когда было уже слишком поздно. Настоящий бард не допустил бы подобного промаха.
Уже давно Элмерика так не оскорбляли. Но самое худшее — что эльф был прав. И это злило намного больше, чем безжалостные слова.
— В следующий раз я не оплошаю! Вот увидите!
Каллахан недоверчиво усмехнулся, словно уже не раз слышал подобное:
— Ну-ка, скажи, какова главная задача барда в бою?
Элмерик задумался. Но мысли опять разбегались, колени дрожали, а боль в ноге мешала сосредоточиться.
— Зависит от боя, — наконец вымолвил он. — И от противника, конечно же. Скажем, если бы я применил чары, рассеивающие тьму…
— Это было бы совершенно бесполезно, — безжалостно закончил за него эльф. — Запомни: лучшее, что умеет бард — это подбадривать своих товарищей песней, придавать им сил и вдохновлять на подвиги. Сыграй ты воодушевляющую мелодию — и твой друг сегодня закрыл бы Врата. Завтра вы будете творить чары вместе под моим надзором.
Джеримэйн и Элмерик обменялись негодующими взглядами.
— Вряд ли из этого получится что-то путное, — Джерри, наконец, отклеился от стены. — Мы не то чтобы друзья… Скорее наоборот.
— Дух соперничества — не помеха. Напротив, на первых порах нет лучшего подспорья в чародейском деле. Правда, Шон? — Каллахан повернулся к рыцарю Сентября, но тот лишь сделал неопределённый жест рукой, словно не желая дальше развивать мысль.
— А что будем делать мы с Орсоном? — Розмари вытерла слёзы передником. — Я тоже хочу сражаться-та.
— Ты пока лучше умеешь защищаться, чем нападать. Приготовь обереги. В бою держи сферу или хотя бы круг защиты. Маг, закрывающий Врата, очень уязвим. А бард подвергается ещё большей опасности: враг всегда будет пытаться убить его первым.
— Ох… — Розмари всплеснула руками. — Не умею я сферу-та! Вроде втолковывал мастер Патрик-то, а не выходит.
— Научишься, — пообещал рыцарь Сентября. — Я покажу.
Каллахан отставил опустевшую чашу в сторону и внимательно глянул на Орсона. Элмерику показалось, что в бесстрастных прозрачных глазах древнего эльфа мелькнула тень любопытства:
— С тобой мы поговорим отдельно. Не бойся, в стороне не останешься.
— А м-можно спросить, что теперь будет с Келликейт? Она ещё на мельнице? М-могу ли я поговорить с ней?
— Всему своё время. — Каллахан нахмурился, отчего шрам на лбу стал намного заметнее. — Сейчас у тебя другие заботы. Я разрешу тебе увидеть её, когда ты закроешь свои первые Врата.
— Значит, уже скоро, — Орсон улыбнулся, светясь неожиданной решимостью.
Элмерику подумалось, что теперь тот горы голыми руками свернёт, лишь бы добиться своего. Впрочем, то же самое можно было сказать о любом из Соколят: после сокрушительной неудачи все как один вдруг выпрямили спины и готовы были снова бросить вызов судьбе. Это вселяло надежду. Наверное, Каллахан не стал бы возиться с совсем уж бездарными новобранцами?
— Тогда идите и учитесь. — Командир напутственно махнул рукой. — Ах да, и последнее: я запрещаю вам выходить за пределы защитного круга мельницы после захода солнца. До поры, пока не буду уверен, что вы способны постоять за себя.
— Ой, да и пожалуйста, — недовольно пробормотал Джерри. — Охота была ночами шастать…
Элмерик, опасаясь навлечь на себя гнев строгого эльфа, решил не упоминать о слове, данном лианнан ши. Лучше будет сперва подлечить ногу, выучить ещё парочку заклятий, а там, глядишь, Каллахан убедится, что новобранцы чего-то да стоят, и отменит своё обидное распоряжение. Ну, или всё само как нибудь образуется — время пока позволяло ждать…
Глава вторая
— Я считаю, нас просто запугивают, чтобы не вздумали бездельничать, когда дело близится к Испытанию! — Джеримэйн расхаживал по комнате взад вперёд, то и дело дёргая себя за чёлку. — А может, мстят за упущенного подменыша. Думаете, Каллахан забудет об этом? Ха! Держите карман шире! С кошки драной, небось, уже три шкуры спустил, и до нас доберётся.
— Ты просто не можешь смириться, что оказался недостаточно хорош, — Розмари улыбалась, но её голос сочился ядом. — Как же так: самый умный Джеримэйн, которому никто не нужен, и вдруг без барда не справится-та! Ещё
