Элинор Портер - Юность Поллианны

— Конечно, помню! — воскликнула Поллианна.

— Так вот, в ту зиму, когда ты была в санатории, они переехали в Массачусетс. Сестра их очень хорошо знает. Она говорит, что миссис Пейсон рассказала ей, как твоя игра практически спасла её от развода. Теперь они не только сами играют, но и научили многих других, а те — следующих. Видишь, детка, невозможно сказать, когда твоя игра остановится. Я хотела, чтобы ты это знала. Поиграй в неё сама! Не думай, я понимаю, что даже тебе иногда очень трудно играть.

Поллианна встала. Она улыбалась, но в глазах блестели слёзы, когда она на прощание протянула руку.

— Спасибо, миссис Сноу, — проговорила она. — Иногда и правда трудно. Может быть, я нуждалась в помощи, чтобы начать снова. Как бы то ни было, — в глазах её загорелись прежние радостные огоньки, — если я когда-нибудь подумаю, что больше не могу играть сама, я порадуюсь, что есть люди, которые в неё играют.

Поллианна шла домой немного спокойнее. Тронутая словами миссис Сноу, она всё же чувствовала затаённую грусть. Она думала про тётю Полли, которая так редко играет в эту игру, и ей стало интересно, всегда ли она играла в неё, когда могла.

«Может быть, я была неосторожной, постоянно ища для неё радостную сторону, — виновато подумала Поллианна. — И, может быть, если я стану играть в игру сама, то и тётя иногда подключится? Во всяком случае, я попробую. Если я не буду следить за собой, окружающие меня люди будут играть в мою собственную игру лучше, чем я сама».

Как раз за неделю до Рождества Поллианна отправила свой аккуратно отпечатанный рассказ на конкурс. Объявление гласило, что победители будут объявлены только в апреле, и она настроилась ждать долго с присущим ей философским терпением.

«Не знаю почему, но я так рада, что это будет не скоро, — говорила она себе, — ведь всю зиму можно воображать, что я займу первое место, получу первый приз. Хотя, конечно, любой приз — большая радость. Пока ничего не известно, я не буду заранее страдать, а потом, наверное, смогу обрадоваться самому маленькому». То, что она вообще может ничего не получить, в её расчёты не входило. Рассказ, аккуратно отпечатанный Милли, выглядел в её глазах почти так же, как изданный.

Рождество в этом году было не таким счастливым, несмотря на все старания Поллианны сделать настоящий праздник. Тётя Полли запретила любое веселье и продемонстрировала своё отношение настолько явно, что племянница не рискнула сделать ей даже простенького подарка.

Вечером перед Рождеством пришёл Джон Пендлтон. Миссис Чилтон удалилась к себе, а Поллианна, в буквальном смысле измученная её отношением, радостно его приветствовала. Но даже и в этом янтарном зёрнышке радости она обнаружила муху, потому что Джон Пендлтон принёс письмо от Джимми. Кроме планов, которые они вместе с миссис Кэрью составляли для Рождества в Доме рабочих девушек, там ничего больше не было. У Поллианны совсем испортилось настроение, и в этот вечер она не в состоянии была слышать ни о Рождестве, ни о Джимми.

Джон Пендлтон, однако, не собирался прекращать эту тему.

— Просто удивительно, что они делают! — воскликнул он, складывая письмо.

— Да, конечно, — пробормотала Поллианна.

— И как раз в этот вечер! Я бы с удовольствием зашёл к ним сейчас.

— Да… — опять пробормотала Поллианна, стараясь улыбнуться.

— Я думаю, миссис Кэрью знала, что она делает, когда попросила Джимми ей помочь, — заметил гость. — Интересно, как ему понравится играть Деда Мороза перед полусотней молодых девушек?

Поллианна слегка подняла голову.

— Наверное… наверное, это очень весело.

— Может быть, но всё-таки это не мосты строить.

— О, да!

— Но я в нём уверен. Бьюсь об заклад, что эти девушки никогда лучше не проводили время.

— Д-да, к-конечно, — выговорила Поллианна, стараясь сдержать дрожь в голосе, которая появилась так некстати. Ей трудно было удержаться и не сравнить этот скучный вечер в Белдингсвилле и тот, весёлый, который пятьдесят счастливиц проводят с Джимми.

Воцарилось короткое молчание. Джон Пендлтон мечтательно уставился на огонь, пляшущий в камине.

— Замечательная женщина… миссис Кэрью, — наконец проговорил он.

— Да, конечно! — на этот раз энтузиазм был естественным.

— Джимми рассказывает мне, что она сделала для этих девочек, — продолжал гость, глядя на огонь. — В предпоследнем письме он подробно писал о ней и о её работе. Он говорит, что всегда уважал её, но только теперь увидел, какая она на самом деле.

— Она просто прелесть! — с чувством проговорила Поллианна. — Да, она прелесть, и я её очень люблю.

Неожиданно Джон Пендлтон зашевелился и повернулся к Поллианне со странным выражением в глазах.

— Я знаю, что ты любишь её, моя дорогая. Но могут оказаться и другие, они тоже любят её.

Сердце у Поллианны вдруг глухо застучало, неожиданная мысль пришла ей в голову. Джимми! Неужели Джон Пендлтон имеет в виду, что Джимми влюбился в миссис Кэрью?

— Вы имеете в виду?.. — неуверенно пробормотала она.

Нервным движением, присущим ему одному, Джон Пендлтон поднялся на ноги.

— Девушек, конечно, — уклончиво ответил он. — Я думаю, эти пятьдесят девушек любят её до смерти.

— Да, конечно, — опять повторила Поллианна и пробормотала ещё что-то в ответ на следующее замечание. Но мысли её были в смятении, и она предоставила гостю полную свободу говорить весь вечер.

Джон Пендлтон, казалось, не возражал. Он раз или два беспокойно прошёлся по комнате, затем опять уселся на прежнее место, а когда заговорил, предмет разговора был прежний — миссис Кэрью.

— Странно, как всё получилось с этим Джеми, правда? Интересно, настоящий он её племянник?

Поллианна не ответила, и после паузы он продолжал:

— Во всяком случае, он неплохой малый. Мне он понравился. Что-то в нём есть изящное, благородное. Она просто без ума от него, это видно, племянник он или нет.

Наступила ещё одна пауза, после которой Джон осторожно сказал:

— Когда подумаешь, странно, что она не вышла замуж. Она ведь красивая, как тебе кажется?

— Да, да, конечно! — быстро ответила Поллианна. — Она очень красивая.

Голос у Поллианны опять дрогнул. Как раз в этот момент она увидела в зеркале своё отражение, а себя она красивой не считала.

Джон Пендлтон всё говорил и говорил, мечтательно устремив взор в огонь. Отвечают ему или нет, для него не имело особого значения. Слушают его или нет, по-видимому, его тоже не интересовало. Возможно, он просто хотел поговорить. Наконец он неохотно поднялся и, распрощавшись, ушёл.

Последние полчаса Поллианна не могла дождаться, когда же он уйдёт, но после того как он исчез, ей хотелось, чтобы он вернулся. Неожиданно она поняла, что совсем не может оставаться одна со своими мыслями.

Теперь она понимала всё. Сомнений больше не было, Джимми полюбил миссис Кэрью. Потому-то он был такой унылый и не находил себе места после её отъезда. Поэтому он так редко приходил навестить её, Поллианну, свою старую знакомую. Вот почему…

Бесчисленные детали прошлого лета всплыли в её памяти. Это были немые свидетели, которых невозможно отвергнуть.

Ну а почему бы ему и не полюбить? Миссис Кэрью — красивая, очаровательная… Правда, она гораздо старше Джимми, но молодые люди иногда женятся на немолодых женщинах, это бывает. Если они любят друг друга…

В эту ночь Поллианна уснула в слезах.

Утром она постаралась смело встретить действительность. Она даже попробовала с улыбкой сквозь слёзы испытать себя игрой в радость. Но это лишь напомнило слова, которые Нэнси произнесла много лет назад: «Если и есть в мире люди, к которым нельзя применить игру — это пара рассорившихся влюблённых!»

«Мы не «рассорились» и мы не «влюблённые», — Поллианна покраснела. — Но всё равно я не могу радоваться за него. И за… за…» — даже про себя она не закончила эту фразу.

Решив, что Джимми и миссис Кэрью любят друг друга, Поллианна стала очень проницательной. Вскоре она обнаружила, что мысль подтвердилась, прежде всего — в письмах миссис Кэрью.

«Я часто вижу твоего друга, молодого Пендлтона, — писала миссис Кэрью, — и он мне нравится всё больше и больше. Однако мне очень хочется, просто ради любопытства, добраться до источника моих необъяснимых предчувствий, что я его уже где-то видела».

После этого она постоянно упоминала о нём, и в этом небрежном упоминании скрывалось острое жало. В других источниках тоже находилось немало подтверждений. Чаще и чаще Джон Пендлтон заходил поговорить о Джимми и всегда упоминал миссис Кэрью. Бедная Поллианна иногда была просто в отчаянии — неужели ему не о чем больше поговорить, кроме этих двоих?

Приходили письма и от Сэди, она тоже рассказывала о Джимми и о том, как он помогает миссис Кэрью. Даже Джеми, который писал очень редко, не преминул внести свою лепту. «Уже десять часов. Я один, сижу и жду, когда вернётся домой миссис Кэрью. Она и Пендлтон опять в этом своём Доме». От самого Джимми Поллианна получала что-нибудь редко.