— Не будет, — загудел ребячий народ. — Что мы, не соображаем, что ли?!
Коржецкий поднял руки и довольно сказал:
— Теперь я вижу, что дело имеем с серьезными людьми. Так вот, товарищи мальчишки и девчонки, в воскресенье в поселке начнется строительство клуба. Строительство будет вестись общими силами. И еще, друзья, приходите к нам в штаб, от вашей помощи мы не откажемся.
Антошка заметил, что постепенно «враждующие» стороны забыли о былой вражде и перемешались; уже нельзя было понять, где мехколонцы, а где отделочники.
К Антошке подошел Рыжий.
— Если ты не очень на меня дуешься, то двинем вместе к той бабке. Мы для музея ее воспоминания запишем.
— Договорились, — согласился Антошка.
Глава семнадцатая. Новая квартира. Ребята идут к начальнику стройки
Отец с работы вернулся необычно оживленным.
— Раствор подбросили? — высказал догадку Антошка.
— Куда там — жди. Дают в час по чайной ложке. — Он обнял сына и поднял к потолку. — И все-таки сегодня у нас счастливый день.
Он поставил Антошку на пол и как о давно решенном деле сказал:
— Ты меня, сын, не выпытывай. Секреты я хранить умею. Вот вернется мама, тогда я вас обрадую кое-чем.
Антошка думал, что мать, как всегда в последнее время, вернется поздно, но ошибся. Она пришла чуть ли не вслед за отцом. Только настроение у нее, по всему чувствовалось, было никудышным. Она молча скинула заляпанный краской комбинезон и бросила в угол, хотя раньше аккуратно складывала его.
— Что-то мать у нас не в духе, — сказал Павел Иванович, посматривая на сына.
— Это ты у нас вечный бодрячок, — взорвалась та. Отец, все еще улыбаясь, приобнял мать и обеспокоенно спросил:
— Что случилось?
Та присела на табуретку и с укором сказала:
— Лорин как убитый ходит по стройплощадке. Сегодня даже отказался в Нахаловку вечером.
— Может, за ум мужик взялся, вот и отказался левые рубли заколачивать, — высказал предположение отец. — Плюнь ты на своего Лорина.
— «Своего», — снова взвилась мать. — Он такой же мой, как и твой. Одна разница — Лорин о заработках думает, а ты копейками довольствуешься.
Отец кашлянул и взволнованно заходил по комнатушке: три шага вперед, три назад.
— Зря, мать, обижаешься. А Лорина, слышал, обсуждать будут на парткоме. Заслужил — получай.
Но мать считала, что на Лорина ополчились незаслуженно. Бригада у него перекуров не знает, вкалывает до ломоты в поясницах. А если человек умеет ладить с начальством и выбивать дефицитные материалы, так такому таланту надо только позавидовать. И совсем не понятно, почему комсорг Коржецкий добивает жену бригадира — ходят слухи, что Изольдой Яковлевной занялась прокуратура. Следовательно, ничего хорошего ждать нечего. В любой столовой растаскивают продукты напропалую, а навалились на одну Лорину.
— Ну и рассуждения у тебя, Наталья, — с укором сказал отец. — Придет время, посадят и других воришек, которые жиреют за счет рабочего народа.
— Работать будет некому, — бросила мать. — Не все такие честные, которые последнюю рубаху со своего плеча готовы отдать.
— Не надо, мать, — сказал отец. — Мы с Антошкой ждали тебя…
Не дослушав мужа, она перебила:
— Ты и сына таким же Павкой Корчагиным растишь. Он же, окаянный, чуть под бульдозер не попал из-за пары кирпичей.
Антошка не сдержался, с укоризной сказал матери:
— Не пара кирпичей, а пара машин. Отец, между прочим, каждый кирпич экономит — об этом в штабе говорили.
Павел Иванович весело замахал руками.
— Запретная тема, ребята. На личности не указывать.
Он достал из пиджака ключ и протянул его матери.
— Ключ от моего сердца, Наташа. И не хмурься, а возрадуйся.
Еще ничего не понимая, мать взяла ключ и стала его рассматривать:
— Новый замок поставил?
— Она не узнает ключ от своей новой квартиры? Ты понимаешь, Антон, до чего мы дожили — мать не узнает ключ от своей новой двухкомнатной квартиры?!
— Неужели правда? — не поверила мать. А Антошка сразу поверил — такими вещами, как квартира, не шутят. Он повис у отца на шее.
— Двухкомнатная? И с ванной?
— Ну конечно же.
Отца днем вызвали в управление и сказали: «Знаем, что живешь, Павел Иванович, в стесненных условиях. И руководство решило тебе выделить квартиру, как одному из лучших бригадиров стройки».
Он улыбнулся и кивнул Антошке:
— Понимаешь формулировочку: «Одному из лучших бригадиров»? Это нас с тобой только мать не ценит, а начальство ласкает.
Мать хлопотала у зеркала. Она надела новое голубое платье и подводила брови, красила губы.
— Правильно, Наташа, — одобрительно сказал отец. — В новую квартиру надо идти молодой, красивой и доброй.
— Ладно тебе, — отмахнулась мать. — За такой подарок, как квартира, давайте я вас чмокну. — И она поцеловала сначала Антошку, потом отца. На их щеках осталась губная помада, но они решили ее не вытирать. Отец вслух стал рассуждать:
— Прохожие увидят помаду и подумают: «Кто-то очень любит этих красивых мужчин. Ну, того, который постарше, того, видимо, красавица, что идет с ними. А кто целовал молодого мужчину? — отец хитро подмигнул Антошке. А Антошка почему-то покраснел. Наверное, потому, что подумал о Марфе Посаднице.
— Не морочь сыну голову, — засмеялась мать. — Пусть подрастет.
Квартира оказалась в самом центре поселка, на втором этаже. Мать ходила по комнатам и нахваливала свое новое жилье:
— И этаж подходящий… и сторона солнечная… Ванна еще новенькая… И рисунок у обоев хороший…
В квартире уже жил кто-то из строителей, но по каким-то причинам уехал из поселка. И вот в семью Чадовых пришла радость.
Антошка проверил краны, дернул за ручку сливного бачка — все работало отлично. Теперь он с утра до вечера будет плескаться в ванне.
В общежитии уже знали о предстоящем новоселье Чадовых. Хромой Комендант пожал руку Павла Ивановича:
— Поздравляю и сожалею, что уезжаете. С хорошими людьми всегда трудно расставаться.
— А я к вам буду приходить, Савелий Иванович, — сказал Антошка.
— Подписку возьму, — шутливо пристращал старик. — Я, можно сказать, с тобой, Антон, в одной компании. Теперь вон Андрея Севастьяновича Филиппова втянул. Он обещает к нам на Запсиб наведываться.
Во сне Антошка видел новую квартиру. Она была еще лучше, чем на самом деле: высоченные потолки, уплывающие в стены створки дверей, цветастый линолеум на полу был похож на оранжерею. Антошка ходил по квартире и думал: где бы оборудовать фотокомнату, как у Яшки? И тут же сон перемежался с явью. «Неужели правда, что Яшкину мать будут судить?» Антошка представил, как Изольда Яковлевна сидит на скамье подсудимых и что-то лепечет, отвечая на вопросы судьи. Антошке стало страшно. Он открыл глаза. В окно уже заглядывало солнце, а за окном шумели воробьи. Пришел новый день.
Антошка еще вчера договорился с Яшкой и Марфушей поехать в комсомольский штаб. Антошке надо было дописать лозунг, Марфуша хотела сделать уборку вагончика, а Яшка, выполняя обязанности адъютанта, сам еще не знал, что ему придется делать.
В вагончике сидел Жора Айропетян, и увидев ребят, обрадовался:
— Здравствуйте, дарагие! Понимаете, посадили Жору за журнал: пиши, Жора, сигналы. Из меня какой писатель?
— А воззвания кто сочинял? — ухмыльнулся Антошка.
— Ну, это, наверно, первая и последняя поэма в прозе, — приосанился Жора. — Жаль, ее не очень оценили.
Шутка шуткой, но Айропетяну и в самом деле не с руки сидеть сегодня в вагончике.
Он не может заниматься бумажными делами, когда его друга Коржецкого обсуждают на парткоме.
— В чем же он провинился? — спросила Марфа Посадница.
Жора посмотрел на Яшку, пожал плечами и как-то неопределенно сказал:
— Докладная на него подана.
Яшка потупился и тихо спросил:
— Неужели мои родители постарались?
Жора сморщился, будто от зубной боли, потом махнул рукой и вышел из вагончика.
— Дела, — сказала Марфуша, выжимая тряпку. — В школе на уроках послушаешь, и кажется, что в жизни все так просто и хорошо. И почему только учителя не говорят, что спокойной жизни не бывает?..
Марфуше никто не ответил. В вагончике то и дело звонил телефон. С объектов сообщали: не подвезли бетона, у отделочников пропал кабель… Попробуй отыщи на огромной стройке, куда исчез дефицитный кабель?
Все эти сигналы записывал в журнал Яшка. Но они были обычными, каких за день в штаб поступает десятки. Но вот с компрессорной станции тревожно сообщил мужской голос:
— Отключена электроэнергия. Все работы прекращены. Энергетики ничего определенного не говорят. Товарищи из штаба, помогайте!
Яшка положил трубку и рассказал о звонке ребятам. Марфуша перестала мыть полы.
