— Здесь можем заниматься сколько влезет, — объявил Володя. — И никто нас не увидит.
Он вынул из мешка новенький баскетбольный мяч и передал его Наташе. Снова опустил руку в мешок и вытащил из него футбольный мяч. Положил его аккуратно на скамью, передал Людочке альбом, а сам направился к стоящей в стороне развесистой липе.
— Смотри, Наташка, какой я тебе сооружу великолепный аппарат для тренировок.
Володя подскочил, схватил одну из веток, пригнул к себе и подвесил на нее стул.
— Чем не баскетбольная корзина? Даже лучше настоящей!
— Фу, гадость, — презрительно сказала Наташа. — Попадешь в него, и он сорвется.
— Это исключено, — авторитетно заявил Володя.
— Почему исключено?
— Потому что ты в него ни разу не попадешь.
— Это мы еще посмотрим! — воскликнула Наташа. — С первого же раза попаду.
Она кинула вверх мяч, но тот, ударившись о ветку, отлетел далеко в сторону.
— Володя, ты скоро? — крикнула Людочка. — Ты ведь футболист, а не баскетболист!
— Пока еще ни то и ни другое, — признался Володя.
Он вернулся к Людочке, взял из ее рук альбом, посмотрел в оглавление, раскрыл и снова передал девочке. Потом торжественно объявил:
— Имей в виду, что у тебя еще никогда в жизни не было такого ответственного задания!
Людочка кивнула головой.
— А что надо делать?
— Надо проверить, правильные у меня удары по мячу или нет. Понимаешь? Я ударяю, а ты говоришь — так или не так.
Володя положил на землю свой мяч, собрался уже ударить, но посмотрел на Людочку и остановился.
— Ты не так действуешь, Людочка. Ты смотри не на меня. Сначала хорошенько всмотрись в рисунок, а потом уже все внимание на меня.
Людочка вздохнула.
— Я очень быстро забываю, что нарисовано. Как же тогда проверить? Может, ты не так бьешь.
— В общем, давай начнем. Вот этот рисунок. Удар прямым подъемом. Сейчас я его проделаю, а ты следи.
В это время к ногам Людочки упал брошенный сзади мяч. И подбежала вся красная, со сбившимися на лоб волосами Наташа.
— Ну как у вас идет дело? У меня ничего не выходит. Я уже не знаю, что делать…
— Всегда ты так! — осуждающе произнес Володя. — Маленькое затруднение, ты и лапки кверху. Надо упорно добиваться, как те, помнишь, музыканты, о которых Петька рассказывал.
— Только ты не очень кричи! — оборвала его Наташа, хотя мальчик и не думал кричать. — Тоже — музыкант.
Она убежала с мячом. Володя снова повернулся к Людочке.
— Ну, давай!
Людочка внимательно всмотрелась в рисунок, потом зажмурила глаза и крикнула:
— Бей!
Володя разбежался, наклонился немного и уже собрался ударить по мячу, как Людочка снова крикнула:
— Не так!
Володя остановился, подошел к девочке и назидательно сказал:
— Когда тебе нужно меня остановить, кричи: «Отставить». Людочка принялась радостно повторять:
— Отставить! Отставить!
— А теперь объясни, почему отставить?
Девочка показала на рисунок.
— Ногу надо согнуть.
И вспомнив, как всегда говорила бабушка, когда учила ее плясать «Русскую», добавила:
— Ничего ты не можешь или не хочешь понять…
— Понять я хочу, — начал оправдываться Володя. — Только ты не думай, что все так сразу дается.
Он отошел и стал в прежнюю позицию. Потом спросил:
— Посмотри, как там на рисунке, какую ногу надо согнуть.
— Вон ту где у тебя заплатка на ботинке.
— Левую, значит…
— Левую.
Володя снова разбежался, снова собрался ударить по мячу, но носком ноги задел за валявшийся на земле обломок кирпича. Вскрикнул и схватился за ушибленное место.
— Очень больно? — участливо спросила девочка.
— Настоящим спортсменам никогда не бывает больно, — сказал он, подпрыгивая на одной ноге. — Ты запомни это.
Потом он присел рядом с девочкой на кучу кирпичей, вытянул ушибленную ногу и стал ее растирать. Людочка с жалостью посмотрела на своего незадачливого ученика и ободряюще сказала:
— Ничего, научишься.
— Ты так думаешь? — с надеждой спросил Володя. — Ведь тебе со стороны виднее. А если откровенные тебе сказать, то я совсем не верю, чтобы вообще когда-нибудь научился бить и чтобы мяч полетел туда, куда я его пошлю. Все у меня получается не так, и ребята смеются. Но, понимаешь, неудобно как-то футбольному художнику не играть в футбол. Понимаешь, ноблесс оближ. Это по-французски — положение обязывает.
Людочке непонятно было ни по-русски, ни по-французски, что это за положение такое, которое может обязывать. Зато ей хорошо было понятно, что с больной ногой не очень-то потренируешься. А время шло! И она, передав Володе альбом, поднялась и подбежала к мячу.
— Смотри, как надо делать этот удар. Пока тебе все толком не объяснишь, не дойдет до тебя.
Она приподняла юбочку, согнула левую ногу в колене, а другой замахнулась. И тут же пояснила:
— А этой ногой бьешь. Получается хороший удар.
Девочка ударила по мячу, мяч чуть-чуть откатился в сторону, зато туфелька ее отлетела далеко.
Володя осторожно встал и сделал движение стопой — вверх и вниз, вверх и вниз. Ничего, нога как будто бы работает. Потом положил мяч на землю, разбежался и ударил.
Мяч полетел за сарай. Через несколько секунд пущенный чьей-то сильной ногой, он вернулся обратно и упал на камни. Вслед за мячом из-за сарая вышел Толя, за ним показались Алексей и Рая.
— Ты зачем сюда забрался? — спросил Алексей, подходя к Володе.
— Я… — начал Володя, и глаза его беспомощно забегали по сторонам. Наконец, он нашелся. — А вот там и Наташа.
— Наташа!..
Наташа оглянулась и — замерла. Какой ужас! И Толя здесь, и его товарищи, кажется Алексей, и Райка, та самая, которая бегала со свистком по школьному двору. Они все видели, как она мазала мимо корзины… И вовсе не корзина это, а какой-то дрянной старый стул.
— Наташа, здравствуй! — закричал ей издали Толя.
Но она ничего не ответила. Она стояла растерянная и подавленная и только смотрела на Толю, который подходил к ней вместе с этой задавашкой-девчонкой…
— Нам сказали, что вы где-то здесь… Мы и пришли, — начал Толя.
— Я зашла потому, что давно хотела посмотреть, как вы тут… — перебила его Рая.
На сердце у Наташи отлегло — никто не думал смеяться над ее позорными бросками, никто даже вида не подал, что заметил их. И она ответила:
— Живем ничего.
И тут же добавила:
— Вот придете через месяц, тогда не то увидите.
Все вернулись к кирпичам.
Людочка тронула за рукав Толю:
— Это вы так хорошо ударили по мячу? Научите нашего Володю так бить.
— Молчи! — прикрикнул на нее Володя. — Я сам все умею.
— И ничего он не умеет! Он ничего не знает… Ты же сам, Володя, просил, чтобы я помогала тебе. По этому альбому.
Алексей взял у Людочки альбом, посмотрел на обложку и спросил:
— Повышаешь квалификацию?
— Он только учится, — ответила за незадачливого футболиста Людочка. — Он только что мне говорил, что ему нужно научиться, потому что какой-то ноблес его обижает… Он даже прямого подъема не знает… И кривого.
— Молчи! — снова закричал весь красный от смущения Володя.
— Сам помолчи! — рассмеялась Наташа. — Или лучше признайся, что действительно ничего не смыслишь в футболе. И ничего позорного в этом нет. Вот я же не стыжусь признаться, что вовсе не баскетболистка.
Запинаясь, Володя стал оправдываться:
— Какая-то правда в ее словах есть. Конечно, нельзя сказать, чтобы я совсем ничего не умел…
— Теперь нам все ясно, — рассмеялся Алексей.
— Володя, больше не будем сегодня заниматься? — спросила Людочка.
Володя отобрал у Алексея альбом и засунул его под мышку, затем взял в обе руки по мячу и только тогда ответил:
— На сегодня — все.
И, повернувшись к Алексею, объявил:
— Теперь могу с тобой поговорить.
— Ты меньше разговаривай, — больше учись бить подъемом, — снова рассмеялся Алексей. — Вообще мы к вам на минутку. Анатолий вот затащил.
— Нам еще нужно в магазин поспеть, — подтвердила Рая. — Думаем подобрать что-нибудь для призов нашим спортсменам…
Все двинулись по направлению к воротам. Впереди шла Людочка, затем Володя с Раей и Алексеем, позади всех, немного отстав, Наташа и Толя.
Наташа указала головой на шедшую впереди Раю.
— Я ведь назло ей хочу научиться играть в баскетбол… Чтобы тебе доказать…
— Что доказать?
Но вместо прямого ответа Наташа снова кивнула в сторону ушедших вперед ребят и сама спросила:
— Правда, очень славная эта Рая? Правда?..
И выжидательно посмотрела на Толю.
Мальчик рассмеялся:
— Это ты у Алексея спроси, он лучше знает… Они такие друзья… Второй раз за очень короткий срок на сердце у Наташи отлегло — ей стало легко, совсем легко.
