— Но я теперь все равно научусь, — не очень последовательно, но очень твердо заявила она. — Вот увидишь…
Навстречу им из-за поворота выбежали Саша и Коля.
— Куда вы так разогнались? — поинтересовалась Наташа.
— Скоро придет Дугин. Мы хотим взять форму, — ответил Саша и восторженно щелкнул пальцами. — Сегодня будем играть в новой форме!
— А Колька при чем тут? — насторожилась Наташа. — Неужели тоже будет играть?.. И без Васи?
— Видно будет, — уклонился от прямого ответа Коля и прошел мимо.
Наташа схватила Толю за руку.
— Хочешь посмотреть, что мы собрали для нашей площадки? Весь дом давал! Даже проигрыватель у нас есть!
— Проигрыватель? — переспросил Толя с таким интересом, как будто бы никогда в жизни не видел проигрывателей. — Тогда надо посмотреть! И обратившись к Рае и Алексею, сказал: — Вы идите вперед, а я вас догоню… Нет, лучше не ждите меня, без меня все подберете…
— Я так и знала! — крикнула, обернувшись, Рая.
— Нет, если тебе надо, ты иди, — милостиво разрешила Наташа. — Когда-нибудь в другой раз посмотришь… До свидания…
Она протянула Толе руку.
— Я остаюсь, — сказал решительно Толя.
Они вернулись к гаражу. Здесь уже Саша возился с замком.
— Сейчас увидишь наши богатства, — снова похвалилась Наташа. — Форма получше вашей.
Саша вошел в гараж и направился к полкам.
— Наташка! Открой шире дверь, ничего не видно!
Толя прошел к двери и раскрыл ее настежь — в гараже стало совсем светло.
В углу возле полки стоял Саша и недоуменно смотрел на нее.
— Кажется, здесь все лежало?..
— Здесь, — подтвердил Коля.
— А что, разве нет нашей формы? — спросила Наташа, входя в гараж.
Саша ничего не ответил.
Начали искать вместе — обшарили все углы, заглянули во все ящики, переставляли их с места на место — формы нигде не было.
— И проигрывателя не видно, — заметил Толя.
Наташа снова оглянулась вокруг и с испугом воскликнула:
— В самом деле! А где проигрыватель? И сатина нет!
— Какого еще сатина? — вконец расстроенный спросил Саша.
— А того, что Анастасия Ивановна дала. Вместо юбки, помните?
— Кто-то здесь был, — заключил Коля. — Ты, Сашка, никому ключ не давал?
— Кому я мог давать?
— Кто же тогда?
— Ты что хочешь этим сказать?! — вдруг сразу побледнев, крикнул Саша. — Значит, по-твоему, я их украл?
— Да кто это говорит? — вмешался Толя. — Нечего вам петушиться.
Наступило тягостное молчание. И вдруг Наташа радостно вскрикнула:
— Ведь мы все круглые тупицы!
И она сделала паузу, чтобы полюбоваться произведенным эффектом:
— У Тихона Максимовича есть второй ключ? Есть. Он и перенес все в другое место. Ну да, в более безопасное место. Ты, Сашка, сейчас же беги к нему и спроси, куда он их девал. И — сюда.
Сашка выбежал из гаража.
— Стой! — крикнула вслед ему Наташа, подбегая к двери. — А если Тихон Максимович не брал, сейчас же иди в милицию. Здесь нельзя терять ни минуты!
И тут она увидела стоящего неподалеку от входа в гараж Васю. У него был вид человека, который совершенно случайно забрел в эти места.
— Вася! — крикнула Наташа. — Иди сейчас же сюда! Скорее! Исчезло все! Все, что собирали по квартирам… И формы тоже нет!
Вася ей не ответил, только как-то странно улыбнулся.
— Слушай, Вася! Неужели тебя уже совсем не трогает, что у нас делается? — возмутилась Наташа. — Эгоист ты, вот ты кто!
Из гаража вышли Толя и Коля.
— Ты что же, Сашка, стоишь? — сердито спросил Коля. — Чем раньше позовем милицию, тем лучше!
— Плетешь какую-то ерунду, — сквозь зубы процедил Вася. — Милиция! Да станет она заниматься каким-то тряпьем грошовым!
— Богатей какой! — снова возмутилась Наташа. — Тряпье грошовое! С каких это пор трусы, майки, ботинки, проигрыватель и целый отрез новенького сатина стали тряпьем?
— Что за чушь, — оборвал ее Вася. — Какой проигрыватель? Никто его не трогал, твой проигрыватель!
— Трогали, трогали! Нет проигрывателя, нет и сатина, которые нам подарили, ничего нет!
— И проигрывателя нет? — растерянно спросил Вася.
— Да что ты допрашиваешь? — крикнул Саша. — Милиция будет допрашивать, а не ты! А ключ у меня был. Теперь я вор, вор!..
— Ты, Вася, пошел бы и сам посмотрел, — предложил Коля, — а то действительно, как будто мы тебя обмануть хотим…
Но Вася не слушал. Он опрометью бросился в гараж, сейчас же выскочил оттуда и побежал к яме, оставшейся еще со времени строительства дома. Наклонился над ней — яма была пуста, только в глубине ее валялся кусок брезента.
Он понял все. Вспомнились ехидные усмешечки Сережки, Юрка с его вечной папироской, его подзадоривания, грубая прямолинейность Валерки. А он… Как дурак, как последний дурак, он дал себя втянуть в эту подлую игру! Ведь это же западня, ловушка… Ключ, ключ!.. И все это подстроил Сережка, хитро подстроил… Сам в тени, а ключ чей? Васи!.. Ведь все падет на него… И сейчас, в этой беде, он один… Как же теперь быть? Всех оттолкнул от себя — товарищей, лучших друзей, все были для него плохи, один он хорош… Как же теперь быть?.. И все-таки они — товарищи, они, а не та грязная компания…
Запинаясь, взволнованно Вася стал объяснять:
— Я вам все скажу… Я хотел над вами подшутить, отомстить вам… У меня ключ был, еще один… Я дал его Валерке и Юрке, а они меня обманули. Говорили о форме, что только ее спрячут в яме, а вынесли…
Он показал на яму. И так же горячо, запинаясь, продолжал:
— Вы пока никому ничего… Не говорите никому… Я у них вырву… А вы пока ничего не говорите. И ты, Колька, помолчи. Я сам…
Он оборвал себя на полуслове и, ни на кого не глядя, не разбирая дороги, побежал к дому.
— Что же он на меня… — обиженно сказал Коля. — Не верит мне…
— Что он наделал, боже мой! — в ужасе воскликнула Наташа. — Если милиция узнает, его сразу же посадят!
— Сначала суд будет, — пояснил Толя.
— Между прочим, сейчас берут на поруки, — сообщил Коля. — И мы сможем Васю взять на поруки.
— Могут и без суда посадить, — возразила Наташа. — Нам важно протянуть время и никому ничего не говорить. Надо спасать Васю!.. Ради Васи надо это сделать.
— Мне ради него ничего не хочется делать, — честно признался Саша.
— Ты что же, посадить его в тюрьму хочешь?! — набросилась на него Наташа. — Зверь какой-то, а не человек.
— Нам нужно сейчас же идти за Васей, — вмешался Толя. — Один он, конечно, наломает дров. Он теперь не в состоянии думать…
— Он никогда не думает, — продолжал сердиться Саша. — Из-за него я чуть в милицию не попал…
— Да брось ты, Сашка! — в свою очередь рассердился Коля. — Скулит без конца… Пойдем к ребятам и что-нибудь выдумаем, — что-нибудь наврем им насчет ключа…
— А прежде всего предупредим Тихона Максимовича, — заключила Наташа. — Он поймет, что надо Васю спасать… Пусть скажет, что второй ключ затерялся… Положил куда-то и не может найти…
Иван Кузьмич вышел из своей конторы, прошелся по двору, потрогал водосточную трубу, увидел, что она качается, и нахмурился. Потом заглянул в один из подъездов и удовлетворенно хмыкнул. Но здесь его чуть не сбил с ног Вася, который, даже не извинившись, промчался дальше. «Кузьмич» укоризненно посмотрел ему вслед. Потом направился к ребятам, сгрудившимся возле скамейки. Сел на нее и, вытирая лоб большим пестрым платком, сказал со своей характерной хрипотцой:
— Други мои! От имени жэка мы уже купили вам два мяча. А от меня лично…
Он глубоко вздохнул и оглядел обступивших его ребят:
— От меня лично вы получите мои старые дневники… Ведь и я когда-то тоже был футболистом. Ведь и меня когда-то гоняли управдомы — так тогда называлась моя должность.
— А вы, Иван Кузьмич, никогда не гоняете нас, — перебил его Валя.
— Вы, Иван Кузьмич, нас всегда понимаете, — присоединился к нему Гриша.
Иван Кузьмич улыбнулся:
— Ты, Агей, зайди ко мне вечерком, и я передам тебе дневники… Ты знаешь, в какой квартире я живу?
— Знаю, — утвердительно кивнул головой мальчик. — На вашей площадке самая светлая лампа во всем доме…
— Это ты, друг, загнул. Такая же, как везде… Так вот, Агей, зайди ко мне вечерком… Вам, други мои, дневники эти, может, пригодятся. Правда, техники особенной в них вы не найдете. Какая тогда была у нас техника! Но кое-что там есть… Потом в историческом разрезе… О любви к спорту, дружбе, товарищеской взаимопомощи…
Говоря обо всем этом, он, видимо, растрогался, потому что больше не стал ни о чем распространяться, сразу поднялся со скамейки, махнул почему-то рукой и медленно направился в контору.
— Он неплохой человек, — определил Агей.
