В самом начале сезона им обеим предстояло участие в этапах Гран-при. Главной задачей было пройти в финал. Выступить разрешалось на одном или двух из семи этапов; Машу, как и Веронику, поставили на два. В зависимости от того, какое место фигурист занимал на этапе, ИСУ начисляла ему очки: за первое место – пятнадцать, за второе – тринадцать, за третье – одиннадцать. Потом заработанные на обоих этапах очки складывались, и в финал отбирались восемь фигуристов с самым большим количеством очков. Когда фигурист недобирал очки, у него оставалась надежда попасть в тройку запасных; если кто-то из финалистов сборной заболевал или получал травму, запасной заменял его в финале.
За выступления в серии Гран-при полагались и баллы в рейтинге ИСУ. За первое место на этапе фигурист получал двести пятьдесят баллов, а за выигрыш финала – целых шестьсот.
– Чем выше вскарабкаешься в рейтинге, тем в более сильную разминочную группу попадаешь на всех международных стартах, на европейском и мировом чемпионатах, – объяснял Сергей Васильевич. – А это уже само по себе дорогого стоит. Судьи смотрят на тебя с заведомым уважением, с полезной для тебя предвзятостью. Если попала в сильнейшую группу – значит, в мире фигурного катания ты чего-нибудь да стоишь!
Он уверял Машу, что насквозь видит ее иностранных соперниц, которые хоть чего-то стоят, знает их возможности, слабые места и технический потолок, и что на обоих этапах она, несомненно, должна занять высокие места, может быть, даже победить. И Маша принималась подсчитывать баллы, которые заработает за эти победы. Одергивала себя, что делит шкуру неубитого медведя, но ничего не могла с собой поделать, как скупой рыцарь, который перебирает и пересчитывает богатства в заветном сундуке. Получалось, что за победу в финале она окажется в рейтинге выше всех российских фигуристок…
Этап Гран-при в австрийском Линце для Маши был первым заграничным стартом. Правда, в прошлом году она съездила на юниорский чемпионат мира, но проводился он почти дома, в Белоруссии. Другое дело – Австрия. Больше никто из группы не ехал в Линц, и Маша запсиховала. Чужой язык, чужой воздух, чужие люди. На европейском катке, более узком по сравнению с теми, на которых ей доводилось кататься, она как пить дать врежется в бортик. Ее поселят в одном номере с главной соперницей, а та окажется врединой похлеще Вероники. Лед будет недостаточно скользким, освещение – чересчур ярким. И кто знает, как отнесутся к единственной российской фигуристке на всем этапе… Словом, Маша боялась чего-нибудь непредвиденного.
– Ты тут сильнее всех, – убеждал ее Сергей Васильевич. – Тебе грех не получить первое место. У тебя все стабильно вдоль и поперек. Ни на чем не можешь срезаться!
Но непредвиденное все-таки случилось.
После короткой программы одиночников и танцоров отправили на экскурсию по городу. Под предводительством женщины-экскурсовода они обошли главную площадь Линца, Хауптплац, – колоссальную, просто необозримую, с двадцатиметровой мраморной колонной Святой Троицы посередине. Экскурсовод на ходу рассказывала (на чеканном, почти без акцента, английском), что когда-то Линц назывался Ленцией, что построили его древние римляне в каком-то году до нашей эры на месте еще более древнего поселения кельтов, крепости Лентос. Что в семнадцатом веке Линц некоторое время был главным городом, что столицей его провозгласил Фридрих Третий, император Священной Римской империи, последний император Средневековья. Девушка-итальянка из танцевальных пар, смешно коверкая английские слова, поинтересовалась: разве Римская империя не перестала существовать в начале нашей эры? На это экскурсовод оскорбленно раздула ноздри и ответила, что Священная Римская империя существовала до начала девятнадцатого века, и Маша испугалась своему невежеству: она тоже считала, что Римская империя – это нечто доисторическое. Но, поглядев на растерянные лица остальных, поняла, что она тут не единственная невежа, и успокоилась.
Тем временем экскурсовод завела их в Старую Ратушу – в музей, название которого она перевела как «Происхождение Линца». На лестничной площадке они поглазели на внушительных размеров часовой механизм, открытый для обозрения – это были колеса и шестеренки часов, которые украшали Ратушу снаружи. А когда спустились обратно на площадь, откуда-то сверху раздался музыкальный перезвон. Все было подумали, что бьют часы, но экскурсовод пояснила, что это «оркестр колоколов», который исполняет популярные австрийские мелодии несколько раз в день. И повела группу к Старому Собору, который когда-то был церковью мужского монашеского ордена иезуитов. Снаружи собор выглядел довольно невзрачно: две невысокие зеленоватые башни с куполом посередине. Зато внутри оказался невероятно помпезным: колонны из розового мрамора с фантастически замысловатой резьбой, купол, изукрашенный золотым орнаментом, статуй хоть отбавляй, а алтарь такой гигантский, что буквально подавлял своими размерами. Экскурсовод горделиво подчеркнула, что над алтарем висит полотно «Святой Алоиз» самого Антонио Белуччи, и с торжеством воззрилась на группу, как бы ожидая, что при этом известии все упадут в обморок. Маша впервые слышала про художника Белуччи, но прежде чем снова пугаться своему невежеству, покосилась на других. Которые, судя по их лицам, тоже никогда не слышали этого имени.
Новый Собор снаружи выглядел грозно и даже мрачно. Монументальный, темно-серый, он весь ощетинился острыми башенками и шпилями, как будто пиками, нацеленными в небо; казалось, в его недрах петляют холодные каменные лабиринты, где суждено навсегда затеряться ротозеям-туристам… На самом же деле Собор изнутри оказался радостным, просторным, волшебно-разноцветным – вместо окон на стенах сияли цветные витражи, которых, по слова экскурсовода, здесь было около двух тысяч.
Экскурсовод пообещала, что сейчас они увидят нечто самое древнее во всей Австрии, и привела их на самую обыкновенную улицу к самому обыкновенному, чистенькому, уютному на вид домику с черепичной крышей и маленькой башенкой. Группа остановилась под знаком «остановка запрещена», и экскурсовод принялась рассказывать, что перед ними церковь Святого Мартина, главная достопримечательность Линца. Что впервые современное название города упоминается в связи с постройкой именно этого храма в семьсот девяносто девятом году, на месте культового сооружения древних кельтов; что изнутри храм расписан фресками четырнадцатого-пятнадцатого веков, во время раскопок в нем обнаружили королевское жилище Каролингов, династии франков, и камни с надписями древних римлян. После долгой исторической прелюдии она завела группу в саму церковь. И снова внешний облик, милый и уютный, контрастировал с внутренним: строгие каменные стены с арками, аскетичные фрески, какая-то особенная, почти гробовая тишина… Похоже, все достопримечательности Линца были с сюрпризом: глядя на них снаружи, нипочем не отгадаешь, чего ждать внутри. Тому же принципу подчинялась и сама экскурсовод. Это маленькая кругленькая светловолосая женщина, с мелкими чертами лица, крошечным ртом и тоненькими очочками, чинная и педантичная, как образцовая учительница истории, по натуре была тайной поклонницей триллеров, ужастиков и страшилок, а заодно мрачных страниц истории и темных сторон исторических личностей.
Издалека, с противоположной стороны набережной, она показала группе на замок Линца, который перестроил сперва император Фридрих Третий, потом император Рудольф Второй, и прямо-таки упивалась злоключениями, выпавшими на долю замка. Сначала в нем случился страшный пожар, в котором погибло столько-то народу, потом он стал больницей, где умерло столько-то пациентов, после больницы – тюрьмой (наверняка для смертников), после тюрьмы – казармой для солдат (в том числе для фашистских). Рассказывала, как император Фридрих всю жизнь бегал от злобных врагов, венгров, чехов и турков и еще более злобных родственников, из-за которых вынужден был все время переезжать из города в город и не смел сунуться в Вену. Каким он был неудачником, какой провальной была его политика и войны и как он, будто в насмешку над самим собой, придумал для страны что-то вроде рекламного слогана: «Австрия должна править миром». Потом переключилась на императора Рудольфа. Бедняга, оказывается, был склонным к депрессии, на почве которой у него развивались физические и психические болезни, строил нереальные планы, отгораживался от человеческого общества и предавался опасным оккультным увлечениям. Говоря про колонну Святой Троицы, подчеркнула, что иначе ее называют «Чумной колонной», потому что воздвигнута она была в знак благодарности Богу за избавление от чумы, которая косила целые города. И принялась подробно перечислять чумные эпидемии, особенно напирая на количество умерших во время каждой из них. Показала на площади напротив колонны здание, на балконе которого во время Второй мировой войны выступал Гитлер. Оказалось, здесь прошли его юные годы, и Гитлер намеревался превратить Линц в образцовый фашистский город.
