о Живом Вертепе. Старшие девочки уже оспаривали друг у друга роли Трёх Волхвов, которым полагались золотые короны, ожерелья из драгоценных камней, парчовые тюрбаны и длинные расшитые мантии. Прочих главных персонажей, по традиции, тоже исполняли ученицы четвёртого и пятого классов. Второй и третий классы представляли пастухов, а первоклассницы, как самые младшие, – хор ангелов.
Наказанным Коре и Серенелле поначалу ролей не досталось. Но когда об этом узнала настоятельница, она попросила учительницу хотя бы в этот день простить их, чтобы родители не задавали неудобных вопросов.
– Согласна. Но роли ангелов они не заслужили – в лучшем случае Осла и Быка, – нехотя разрешила синьора Сфорца.
Таким образом, роль подруг свелась к тому, чтобы оставаться в пещере и согревать своим дыханием воскового Младенца Иисуса, который целый месяц принимал у себя в гостях Муммию. Ангельскую песнь им тоже учить не надо – достаточно кричать: «И-аа!» и «Мууу!»
– И горе вам, если плохо сыграете и выставите меня на посмешище! – пригрозила учительница.
Семья Коры восхищалась костюмом Осла, приговаривая:
– Какая необычная роль! Что тебе не нравится? Ты же так любишь животных...
Но тут подвернулся счастливый случай. В один прекрасный день, когда занятия уже подходили к концу, матушка-настоятельница вышла во двор проводить монастырского духовника. Увидев коляску с близнецами, она подошла и принялась, как все остальные, расточать малышам комплименты:
– Ути-пути, красавчик, у тебя уже режутся зубки? Ты не хочешь мне улыбнуться? – и у няни не хватило смелости сказать своё обычное: «Смотрите, но не трогайте».
Впрочем, настоятельница всё равно лишь легонько погладила обоих, чтобы не занести микробов, и немного постояла рядом: ей хотелось без помех поболтать – разумеется, Тайным Голосом. Никто, конечно, этого не заметил и не узнал, о чём они говорили, даже Кора, которая как раз маршировала с одноклассницами по коридору, распевая «Вот и кончился день тяжёлый».
А назавтра все классы обошла новость, передававшаяся из уст в уста.
– В этом году, поскольку у нас есть настоящий младенец или, точнее, даже два, – будто бы заявила настоятельница матушке Альфонсе, отвечавшей за постановку, – на роль Иисуса мы возьмём живого ребёнка, одного из младших братьев-близнецов Коры.
– А если он расплачется и испортит весь спектакль? – возразила матушка Альфонса.
– Думаю, сестра сможет быстро его успокоить. Насколько я понимаю, Ослу ведь положено всё время быть рядом с яслями?
Мать Коры очень гордилась тем, что одного из её ненаглядных близнецов выбрали для столь важной роли. Но пробивается и червь сомнения: что, если другой малыш станет ревновать? Она как раз закончила читать книжку по уходу за ребёнком, в которой говорилось об опасности зародить между детьми, особенно между близнецами, серьёзное соперничество и тем самым вызвать в них тяжелейшие комплексы.
Матушка-настоятельница на мгновение задумалась.
– Отлично! Другому ребёнку мы дадим роль Ангелочка. Наденем на него пару крыльев и подвесим у входа в пещеру.
– Подвесим? А он не упадёт?
– Конечно же, нет. Лонжа у нас очень прочная: в прошлом году она выдержала четырёхлетку, племянника мэра, – вмешалась матушка Альфонса.
Разумеется, имея перед глазами столь яркий пример, мама никак не могла отказать.
17
Естественно, в репетициях близнецы не участвовали, и потому до самого последнего момента не было ясно, кто из них будет играть Иисуса, а кто – Ангелочка.
Кора считала, что на роль Младенца Иисуса Анджело, кудрявый светловолосый малыш с тонкими чертами лица, подходит больше, чем Джованбаттиста, чьи волосы были темными и торчали в разные стороны, будто колючки у ежа, а нос – приплюснутым, словно у боксёра (хотя и не так сильно, как в первые дни после рождения).
Но мнение матушки-настоятельницы оказалось прямо противоположным. За десять минут до начала спектакля она велела:
– На блондина надевайте крылья, а темноволосого положите в ясли.
– Давай, Кора, поторопись! – засуетилась мама, которая решила вместе с няней сесть в первом ряду, чтобы быть как можно ближе на случай неприятных неожиданностей.
Ко всеобщему удивлению, близнецы были совершенно спокойны и без единого звука дали себя переодеть. Чиччи Сорренти, игравшая Мадонну, прошептала Коре:
– Как думаешь, я могу взять его на руки?
– Лучше не надо, – мрачно ответила Кора: её совершенно не радовала перспектива весь спектакль возиться с близнецами. Но в голове свербела и ещё одна мысль – невыносимая, жгучая мысль, что костюм Анджело представляет собой белую хламиду, полностью открытую на спине. Лонжа крепилась к устройству типа шлейки – своего рода трусам с подтяжками, удерживавшими Ангела поперёк груди и по бокам. Спину она оставляла открытой, а потому не могла помешать Анджело распахнуть свои Тайные Крылья.
Сквозь щель в занавесе Кора увидела, что
