глаза.
— Вы совершенно здоровы, и я не имею права выписывать вам бюллетень. А ваши задабривания выглядят просто непристойно…
— Я вам от чистого сердца, а вы бог знает что подумали. Чувствую я себя действительно неважно. Но мне на работе и без вашего бюллетеня поверят. Обойдусь. У нас в мастерской все-таки человеческие отношения. Жаль только, что я в вас так ошибся! — Мужчина глянул на Майсарат с плохо скрываемой обидой.
Пациент ушел, а Майсарат еще долго сидела в кабинете за столом. Ну и денек ей выпал! Кажется, это называется житейским опытом?..
* * *
В это же самое время, пообедав после школы и выключив газ, Дауд вышел во двор. Взглянул ненароком на ворота и заметил то, чего раньше не замечал: ворота выглядели неприглядно — краска местами облезла, местами отстала, свернувшись в легкие маленькие трубочки. И тут его осенило: надо покрасить ворота. Это хоть в какой-то мере загладит его вину перед отцом. К тому же неплохой подарок ко дню рождения.
Дауд подтащил к воротам стремянку, поставил на верхнюю ступеньку банку с краской, макнул в нее кисть и принялся за дело. Почему-то его все время тянуло обернуться, словно кто-то смотрел на него сзади. Когда он выкрасил верхнюю балку и повернулся назад, то увидел на балконе девятиэтажного дома Раису. Она помахала ему книжкой (наверное, «Королевой Марго»!). Дауд приветливо поднял кисть: тружусь, мол, очень занят, но рад тебя видеть!
Он вспомнил, какую сцену отметил в «Королеве» карандашом, и во рту у него стало сухо от волнения… Теперь он довольно часто оглядывался, но Раиса читала прилежно, не поднимая головы. Ну, ладно, пусть читает. Может, и ей придет в голову что-нибудь похожее…
Дауду стало весело работать, он насвистывал лихую мелодию, которая рождалась где-то внутри. Руки у него были ловкими и проворными, краска не густая и не жидкая, ворота хорошели на глазах…
Раиса больше не обнаруживала своего внимания. Но Дауду казалось: исподтишка поглядывает на него. И думает, наверное, о нем. Не меньше, чем он о ней. Иначе зачем бы она махала ему книжкой?
Дауд докрашивал ворота, стоя уже на земле, когда за спиной раздался голос матери:
— Ты не забыл выключить газ, сынок?
Майсарат с тревогой заглядывала через ворота во двор.
— Как всегда, согласно распоряжению: кран вверху!
— Молодец, сынок. Это что же, папа попросил покрасить?
— Я сам. Отца нет дома.
— Еще не пришел?
— Нет, уехал.
— Далеко?
— В командировку на два-три дня. А «Королеву Марго» принес.
Тут Дауд вспомнил о втором экземпляре Дюма и растерянно опустил голову. Что же сказать, если мама спросит? Может, сразу признаться, что он дал книгу Раисе? Но вот именно про Раису-то маме и не хотелось рассказывать.
— Да бог с ней, с «Королевой»! — равнодушно махнула рукой Майсарат. Она прошла во двор к ягненку, ласково погладила его по спине, потрепала за уши.
Молча и деловито Дауд прошел мимо матери в дом, вытащил из книги отцовскую записку, сунул ее в карман и с озабоченным видом вернулся к недокрашенным воротам.
— Ты что, сынок?
— Да ничего, — пожал плечами Дауд. — Воды попил.
Майсарат вошла в дом, достала из холодильника молоко, подогрела и отправилась кормить ягненка. Впервые ей захотелось накормить и приласкать малыша. О книге она даже не вспомнила.
Дауд старательно красил ворота и лихорадочно соображал: «Отец приедет через два-три дня. Раиса за это время, конечно же, прочтет книгу. И я положу ее на полку. Спросят, покажу, где лежит… А может, и не спросят».
Он довольно часто поглядывал на Раисин балкон, но там никого не было. Ему очень хотелось, чтобы она следила за ним. Ну хотя бы потихоньку…
* * *
Дауд вернулся из школы в хорошем настроении: на перемене они столкнулись с Раисой, и она ему открыто и дружески улыбнулась. Он подумал: теперь, пожалуй, можно считать, что жизнь его обрела новый смысл…
Дауд долго играл во дворе с черным ягненком, ласкал, гладил, чесал за ухом, а под конец напугал его, громко и беспричинно расхохотавшись.
В это время ему полагалось сидеть за уроками, но не было ни малейшего желания. Да, пожалуй, и особой нужды. Учебный год кончался, оценки были выставлены почти по всем предметам. Пусть уж готовятся те, кому надо исправлять отметки. Их сейчас в основном и спрашивают. А он никогда не гонялся за оценками. Достаточно и того, что у него нет троек. Точнее, почти нет…
Ему захотелось побродить по городу, пройти лишний раз мимо Раисиного дома. Бедняга, ей предстоят экзамены за восьмой класс. И она, наверное, сидит, не поднимаясь. Девчонки такие старательные. А у него это все позади. Он может распоряжаться своим временем, как захочет…
Поднявшись по склону, он остановился около девятиэтажных домов. Странное дело: дома были одинаковые, но второй, средний, казался ему наряднее и стройнее двух других. Пожалуй, он стоит удачнее…
Над головой с веселым криком пролетели две ласточки. И тут же вернулись, словно о чем-то вспомнив. Сделав элегантный пируэт, они взмыли ввысь, закружились над домами. Запрокинув голову, он следил за их полетом, думая, как хорошо им там, наверху. Вот бы и ему взлететь, закружиться над балконом, где сидит Раиса, повиснуть на крыльях высоко-высоко…
Однако долго стоять на этом месте было неловко, и Дауд пошел дальше в город.
Увидев небольшую очередь у ларька с коктейлем, он невольно облизнул губы, нащупал мелочь в кармане и пристроился в конце.
— Дауд! Не узнала — долго будешь жить!
Из очереди высунулась Цыганка и поманила его пальцем. Подойдя к ней, он увидел рядом улыбающуюся Раису. Вот этого-то он уж никак не ожидал.
— Только мы о тебе вспомнили, как ты тут же появился, — рассмеялась Цыганка. — Угощаю тебя своим любимым коктейлем!
— Я сам вас угощу, — сказал Дауд и, поглядев на Раису, смутился. Ему казалось, она поняла, что угостить коктейлем он хотел именно ее.
— Нет, нет, сегодня я угощаю! — заявила Цыганка и повернулась к Дауду. — Тебе сколько стаканов? Два или три?
Дауд пожал плечами.
Она взяла четыре стакана: два Дауду и по стакану им с Раисой.
Ребята пили коктейль маленькими глотками, шутили, смеялись…
Когда Раиса опускала глаза, Дауду казалось, что белый стакан ее синел. Он даже сравнивал его со своим и Цыганкиным и еще раз уверился: так и есть.
Стараясь не отстать от девочек, Дауд сделал несколько глотков и почувствовал, как сразу заломило зубы и закоченел язык.
— Ты знаешь, я бы на твоем месте пошла бы работать продавцом коктейля. — Цыганка
