— Ага. Племянными внучатницами! — И Наташа закатилась таким смехом, что коза, обнюхивавшая рядом траву, сердито обернулась. — Наша мама — бабушкина племянница.
Сергей Никанорович посмеялся тоже, потом тщательно размешал ложкой сливки и разлил молоко в четыре блестящих стакана. В каждом из них тотчас отразилось и поплыло маленькое солнце. Потом он нарезал целую гору душистого чёрного хлеба и крикнул в сторону дома:
— Вадимка, довольно совещаться. Веди гостью завтракать!
Вадим показался в окне. Волосы его были растрёпаны, щёки горели, очки съехали на нос.
— Дедушка, — сказал он прерывающимся голосом. — Первое: сегодня мне не придётся идти за щавелём, я буду очень занят. Второе: наш котёнок нашёлся, он поселился у них на чердаке. Третье: с завтрашнего дня…
— Та-та-та! — замахал Сергей Никанорович руками. — С каких это пор ты стал так разговаривать? «Первое, второе…» Насчёт щавеля, это мы ещё посмотрим. А сейчас — прошу к столу!
В то же самое воскресное утро, пока Варя с Наташей, забыв о Марье Николаевне, попивали у своих новых знакомых козье молоко, с поезда у разъезда Овражки сошла молодая женщина. Она была в коричневой кожаной куртке, через плечо крест-накрест висели полевая сумка и фотоаппарат. Шапку она держала в руках, а вьющиеся, небрежно сколотые волосы то и дело падали ей на плечи. Дойдя по тропинке до дороги, ведущей к дачному посёлку, женщина сказала вслух: «Как будто сюда» — и пошла быстрее.
Поравнявшись с прудом, она подняла с земли два плоских камня и запустила их в воду. Потом сунула руки в карман и весело засвистела.
У крайнего участка она постояла, тщательно осмотрела дачу, смело открыла калитку и пошла по дорожке.
В саду никого не было. Около террасы, прикрытые рогожей, лежали белые клубни. На ступеньке, задрав носы, стояли мокрые детские ботинки.
— Правильно! — сказала женщина. — Сюда.
Черноносая собачонка высунулась из-под террасы и угрожающе тявкнула. Женщина вынула из кармана кусок колбасы и бросила на дорожку, но собачонка и не подумала вылезать. Тогда женщина присела возле сложенных под рогожей клубней, потрогала пальцами нежные зелёные ростки.
— Георгины… — сказала она. — Определённо сюда.
Дверь на террасе скрипнула, вышла Марья Николаевна. За ней шариком выкатился пушистый котёнок.
— Простите. — Марья Николаевна улыбнулась. — Вы к кому?
— К вам, — сказала женщина. — Ай, она меня не съест?
Собачонка всё-таки вылезла из-под террасы.
— Ну что вы! Муха, назад! Простите, а вы, собственно, от кого-нибудь?..
— «От кого-нибудь»! Из Сайгатки, от Бориса Матвеевича Бурнаева. Вот. — Женщина порылась в сумке и вытащила синий конверт. — Я его помощница…
— Да что вы! — закричала Марья Николаевна. — Ну проходите же, проходите… Ох, я рада!.. Девочки мои куда-то запропастились… И давно вы от Бориса Матвеевича?
— Нет, — сказала женщина улыбаясь. — Выехала сразу же после Первого мая. Понимаете, Борис Матвеевич послал меня в Москву по делам нашей геологоразведочной партии. А сюда я приехала, чтобы поискать, не сохранились ли случайно одни старые чертежи. Давайте знакомиться! Меня зовут Вера Аркадьевна Грай.
Марья Николаевна шире распахнула дверь и повела женщину в дом. Муха спустилась на дорожку, обнюхала колбасу, взяла её в зубы и полезла под террасу. Котёнок подумал, поднял трубой хвост и нырнул за ней.
* * *
Обратно к себе на дачу Варя и Наташа бежали молча. Чья-то корова, позванивая колокольцем, проводила их удивлёнными глазами.
— Ходу! — крикнула Варя, размахивая одеялом, когда показалась красная крыша их дачи. — Мама, наверное, уже проснулась…
— Мама! — крикнула Наташа. — Мама, ты знаешь, с кем мы только что по…
Женщина, работавшая в саду, обернулась и приложила руку к глазам. Наташа и Варя разом остановились — это была совсем не Марья Николаевна!
— Наконец-то. Вот и они сами, — сказала она. — Очень, очень хороши. Придётся запечатлеть.
Вера Аркадьевна сняла с забора коричневый футляр, вынула и приложила к глазам плоскую чёрную коробку с какими-то блестящими кругами.
— Стойте смирно, — скомандовала она. — Одеяло можно опустить. Так. Великолепный кадр! Спокойно. Внимание. Готово.
— Подождите, — сказала Варя. — Что это вы здесь у нас на даче делаете?
— И где наша мама? — строго добавила Наташа.
Женщина пожала плечами:
— Мама, конечно, ушла вас искать.
— А вот это у вас что? — Варя ткнула пальцем в чёрную коробку.
— Реконструированный аппарат системы Контакс. Поняла?
— Ничего не поняла. А зачем вы нас снимали?
— Чтобы отвезти ваши фотографии вашему дяде, Борису Матвеевичу. — Вера Аркадьевна засмеялась. — Вот что, друзья: давайте лучше не терять времени и к приходу Марьи Николаевны вскопаем эту грядку. А потом будем вместе разбирать шкаф Бориса Матвеевича со старыми чертежами. Идёт?
— Идёт. И вы тогда скажете, кто вы? — спросила Варя.
— И откуда взялись? — добавила Наташа.
— Скажу. Ну, поехали!
Вера Аркадьевна поплевала на руки и так глубоко вонзила лопату в землю, что та хлюпнула. Наташа повесила на забор одеяло с полотенцем. Варя засучила рукава и спросила:
— А нам что, тоже копать или дадите какую-нибудь другую работу?
* * *
— Ну, а теперь, — сказала Варя, — рассказывайте.
Они сидели втроём в комнате на полу перед раскрытым шкафом — Вера Аркадьевна, Наташа и Варя. С полок выглядывали набитые чем-то папки, свешивались длинные разрисованные бумажные полосы.
— Карты, — сказала Вера Аркадьевна. — Самое главное для геолога во время разведки — это карты. Вы понимаете, девочки?
Она свалила с полки груду порыжевших фотографий, вытащила из кармана лупу и принялась разглядывать полустёршиеся линии.
— Ваш дядя Борис Матвеевич и прислал меня сюда как раз за старыми геологическими картами, которые могут нам помочь.
— Понимаю, — сказала Варя. — А какие они из себя, эти карты?
— Слушайте, девочки. Несколько лет тому назад ваш дядя приехал на Каму, недалеко от города Сарапула. В то время он был ещё студентом и его послали просто на практику. Вы, наверное, знаете, что они с бабушкой Ольгой Васильевной когда-то жили в тех местах?
Провожая дядю из Москвы, Ольга Васильевна сказала: «Если тебе случится побывать в деревне Сайгатке, обязательно разыщи там старого охотника Фёдора Со́кола, Беспалого. Его прозвали так потому, что у него на руке не хватает двух пальцев. Скажи ему, что ты мой сын, и передай большой привет».
Борис Матвеевич прожил на Каме целое лето. Он ночевал в поле, бродил по лесу с молотком в руках, спускался в глубокие овраги — всё искал, чем богата камская земля. Пришёл он и в Сайгатку. Расспросил про старого охотника и добрался к нему.
«Ты ищещь у нас руду, молодой инженер? — спросил Беспалый. — Хочешь, я покажу тебе место, где она лежит прямо поверх земли? Я не знаю, что это за руда, но ещё мой дед говорил — придёт время, она понадобится людям. Твоя мать когда-то помогла мне, я отплачу тебе тем же».
И дядя сказал: «Пойдём».
И они пошли. Они шли целый день, потом сели вдвоём на одну лошадь и ехали ещё целый день. И, наконец, за Чёрным логом Беспалый показал дяде вырытую в земле яму. Склоны её были яркого кирпичного цвета.
Дядя Борис Матвеевич спустился вниз. Он набрал в мешочек земли для пробы, чтобы потом определить, какая в ней руда. А Беспалый сказал:
«Если идти отсюда по Чёрному логу вдоль Камы, там, у барсучьих нор, руды ещё больше. Бери её, раз она нужна нашей стране!»
Дядя слушал, а сам быстро-быстро рисовал что-то в своей записной книжке.
Вернувшись в Москву, он начертил геологическую карту, раскрасил её, отметил место, где была та яма, а сверху надписал: «Возможны бокситы»…
— А что это — бокситы? — быстро спросила Варя.
— Ну, как бы тебе объяснить? Из них добывают алюминий…
С тех пор прошло немало лет. Борис Матвеевич давно кончил институт. И вот его послали на Урал, а оттуда, совершенно неожиданно, на Каму, только теперь уже начальником геологоразведочной партии. Он и подумал: вдруг где-нибудь дома сохранились старые студенческие карты и записные книжки? Что, если эти материалы помогут нам скорее добраться до залежей бокситов? Понимаете, девочки?
— Понимаю, — сказала Варя. — А Беспалый?
— О нём сейчас никто ничего не знает. Может быть, он переселился куда-нибудь, а может, и живёт на Каме, район-то это очень большой. Наша геологическая партия начала там работать совсем недавно. Вы не представляете себе, девочки…
— Нет, я представляю! — сказала Варя, вскакивая и размахивая руками. — Я очень хорошо представляю… — Она уставилась в окно и вдруг обомлела. — Бабушка Ольга Васильевна! — сказала она упавшим голосом. — Сама бабушка Ольга Васильевна. Всё пропало.
