Пробило уже одиннадцать, а им все нельзя было уходить. Надо было дождаться, когда вернутся в дом старшие воспитанники. Дверные ключи всегда торчали снаружи. Это директор установил такой порядок. Чтобы можно было запереть всех ребят снаружи, если он сочтет нужным.
Ли достал из карманов груду больших кусков стальной проволоки, согнутых наподобие шпилек. Он закрепил ими дверные ручки, продев концы в отверстие ключа — после того как бесшумно запер каждую дверь.
Еще пять минут, и все двери были заперты: никому теперь не выйти наружу.
Наконец-то Мартин и Ли на свободе!
Мартин прокрался вдоль стены дома к директорскому окошку, старательно пряча голову, чтобы только его не увидели. В комнате у Германа горел свет и звучала музыка. Мартин нащупал под окном металлическую коробочку с телефонными проводами и достал кусачки.
Было уже совсем темно, и Мартину с трудом удалось отыскать три кабеля, о которых говорил Ли.
Только он собрался перерезать первый провод, как у Германа зазвонил телефон. Тот приглушил музыку, и Мартин услышал, что директор разговаривает с кем-то, но слов расслышать не мог. Мартин стал ждать.
Наконец музыка снова зазвучала в полную мощь, и Мартин решил, что, стало быть, Герман закончил разговор. Быстро перехватил он кусачкой все три кабеля. Теперь детский дом был отрезан от внешнего мира.
А Ли, должно быть, уже успел разделаться и с директорской машиной, и с трактором. Мартин крадучись побрел назад — к конюшне и гаражу. За домом, в непроглядном мраке, его ждал Ли.
— Так-так? — спросил он.
— Так-так, — отвечал Мартин. — А сам ты все с собой прихватил?
— Все здесь, — ответил Ли, и они зашагали по дороге, которая вела в городок.
Когда они шли мимо ельника, Ли швырнул в чащобу ворох всякой всячины. Сквозь мрак он стрельнул взглядом в приятеля:
— Там провода, хранитель…
— Предохранитель, — поправил его Мартин.
Они зашагали дальше, прошли молочную ферму и скоро добрались до железной дороги. Тут Ли схватил Мартина за руку и подтащил к поезду.
— Ты читать! — проговорил он и показал на табличку, прикрепленную к вагону.
— «Óлборг, Фрéдриксхавн, Эрринг», — прочитал Мартин.
— Уходить надо! — сказал Ли.
И они ушли. Мартину никогда в жизни не приходилось одолевать такие расстояния. Но всякий раз, когда у него уже не было сил идти и хотелось отдохнуть, Ли говорил: «Давай!» — и сам убегал вперед.
Мартин подумал сначала, что Ли спятил, но скоро понял, что друг-то его прав. Если ты устал от ходьбы, нет ничего лучше, как пробежать километр, а не то и два, — не во всю мочь, конечно, а так, что называется, мелкой рысцой. Пробежишься и увидишь, что усталости нет как нет. Под утро они подошли к станции Вáйле.
— Поезд искать, — сказал Ли.
Неутомимый Ли!
Они отыскали вагон с табличкой: «Копенгáген. Товарная станция». И залезли внутрь, но Ли сразу же вытолкнул оттуда Мартина и сам выпрыгнул.
— Чего это ты? — удивился Мартин.
— Пустой вагон нельзя, пустой вагон плохо. Пустой вагон начальник не посылать в другой город. Люди залезать вагон, находить нас с тобой — очень плохо…
Они отыскали другой вагон — с табличкой: «НКТ Глóструп». Мартин понятия не имел, что значит «НКТ», но зато знал, что Глоструп расположен неподалеку от Копенгагена. Вагон был набит огромными катушками с кабелем, и для мальчиков почти не оставалось места. Мартин сел и прислонился спиной к дверце.
— Спать нельзя, пока поезд не ехать, — сказал Ли. — Помнить: может, прыгать надо и бежать, быстро-быстро убежать.
Мартин понимал, что друг его прав, хоть и еле-еле боролся со сном. Веки были тяжелые, как свинец, но он все равно терпел и не засыпал.
Часа три с половиной спустя поезд дернулся и поехал.
Ура! Мартин едет домой!
Он очнулся только тогда, когда поезд встал. Мартин резко вскочил, вид у него был растерянный. Ли ухмыльнулся, показал пальцем: «Во!» И добавил:
— Так-так! Теперь плыть на пароме!..
Мартин снова улегся и провалился в сон. Пока они плыли через Большой Бельт, он ни разу не проснулся и даже не заметил, как паром пристал к берегу. Мартин все еще был далеко — в стране снов.
Все перепуталось у него в голове: то ему снилась сестра, то мать, то покойный отец. А под конец приснился Ли и детский дом.
Наконец Мартин очнулся — ему надо было помочиться, терпеть он уже больше не мог. Он торопливо перебрался на другой конец вагона и спрятался за большими катушками. Поезд качало на ходу, да и была кромешная тьма в этом товарном вагоне. Мартин обо что-то оцарапал руку, ругнулся и слизнул капли крови. Едва он успел вернуться туда, где сидел Ли, как поезд остановился.
Потом вагон дернуло, и поезд поехал назад. И снова остановился.
Мальчики мигом спрыгнули с поезда — и бежать. Правда, Мартину показалось, что люди, сновавшие по перрону, были заняты только выгрузкой и пассажиры, пусть даже «зайцы», их нисколько не интересовали.
Мальчики зашагали назад вдоль железнодорожного пути, но уперлись в закрытые ворота, — словом, оказались на территории какого-то завода. От ворот тянулась ограда из колючей проволоки. Мальчики пошли вдоль этого проволочного заграждения и в удобном месте перелезли через него. Скоро дорога вывела их к автостраде. «Хéлсингер, 28» — гласила табличка на подорожном столбе. Мартин растерялся.
— Вроде бы не туда мы с тобой пошли, — сказал он.
Они долго плутали, пока наконец не отыскали дорогу к пассажирской станции «Глоструп». Ли показал пальцем на один из поездов.
— Быстро! — сказал он и побежал по перрону.
И только когда они сели в поезд уже и чуть-чуть перевели дух, Мартин сказал:
— Мы же с тобой без билетов. Что, если придет контролер?
Ли ухмыльнулся:
— А ты просто отвечать по-китайски!
— Так я же не знаю по-китайски!
Ли махнул рукой:
— Контролер тоже не знать по-китайски! Ты только вид делать. Говорить, говорить… никто не поймет!
— Ага! — сказал Мартин.
Никто так и не пришел проверять билеты, Мартину даже досадно стало, правда лишь после того, как миновала опасность.
И вот они стоят на площади у Главного вокзала.
— Деньги есть? — спросил Мартин.
Ли кивнул.
— Четыре по десять! — сказал он.
— А чего по десять-то?
Ли показал ему четыре бумажки по десять крон.
— Сосисок бы поесть! Матери-то сейчас все равно дома нет, нам надо подождать до двух часов — в это время сестра из школы приходит.
Мальчики подошли к киоску и взяли по порции сосисок.
Потом они пошли прогуляться по улице Истедгаде, оттуда — к Вéстерброгáде и к площади Ратуши.
У Ли кончились все сигареты.
Он остановил американского туриста и стал спрашивать, как добраться до Глострупа, — другого названия Ли просто не знал. Пожилой турист честно попытался что-то ему объяснить, но безуспешно. Тогда он показал на полицейского, который прохаживался по той же улице. Ли сердечно поблагодарил его, и мальчики зашагали дальше.
У «Метрополя» они завернули за угол, и Ли сразу же пустился бежать как сумасшедший, а Мартин помчался за ним. Мальчики спрятались в подъезде дома номер одиннадцать на Лáрсбьернсстрéде. Они расположились на ступеньке лестницы, которая вела в какую-то контору, и принялись делить добычу. В бумажнике они обнаружили триста крон, сто двадцать марок и кучу долларов. Мартин остолбенел. Он знал, конечно, что Ли обокрал американца. Правда, он смекнул это лишь тогда, когда приятель бросился бежать. Но что добыча будет такая большая, он никак не ожидал.
— Жди здесь, не уходи! — сказал Ли и выбежал из подъезда.
Мартин остался ждать, все так же сидя на каменной ступеньке. Немного погодя появился длинноволосый молодой человек в очках, с ним был Пóуль Диссинг — тот самый, которого все время по телевизору показывают. Мартин подвинулся, чтобы они могли пройти к себе в контору.
Спустя минуту длинноволосый высунулся из двери конторы.
— Эй ты, мальчик!
Мартин окаменел от страха.
— Слушай, может, сбегаешь в угловой магазин и притащишь нам две бутылочки пива? Скажешь, мол, для Нильса…
Мартин понятия не имел, где тут ближняя лавка.
— Ладно, сбегаю. Вам какого пива-то?
— Все равно. Возьми четыре бутылки!
Мартин вышел на улицу и понял, что тут не ошибешься: рядом была только одна-единственная лавка. Он принес дяденькам пиво и получил от них за свои труды крону. Потом он снова вышел на улицу, и тут появился Ли.
— Турист некурящий был, — сказал он, держа в зубах окурок. Он, оказывается, бегал покупать сигареты на деньги того самого американца. — Опасный тот человек, револьвер кармане держал, — добавил Ли. И Мартин вдруг перестал жалеть американца за то, что Ли его обчистил.
