когда целые радиосообщения длительностью до десяти минут повторялись, неоднократно наблюдались и раньше. И серьезные ученые поначалу решили, что это космические пришельцы пробуют вступить с нами в контакт. Проводилась целая серия экспериментов. Но, к сожалению, явление, условно назовем его «радиоэхом», наблюдается очень непродолжительное время, и наука пока не располагает данными, позволяющими его предвидеть.
Думаю, что разгадать его предстоит людям, влюбленным в физику и радиотехнику, которые пока еще сидят за школьной нартой.
С уважением Н. Минк.»
Толя, сложив листок пополам, прошел к своей парте. В классе наступила настороженная тишина.
Зима в этом году выдалась бесснежная, но морозная. Вместе с мальчишками целыми днями Лешка пропадал на реке. Ко дню рождения мать купила Лешке «ножи» с ослепительными лезвиями. С шипением резали они лед, и Лешка, коренастый, ловкий, к общей зависти приятелей, быстро научился крутиться на месте, совсем как фигуристы, которых они видели по телевизору.
Около Марьина омута лед был особенно прозрачным. Сделав несколько незамысловатых фигур, Лешка внезапно остановился: под толщей льда он заметил какое-то движение. Смел рукавицей снежную крупу — плотвицы. Одни из них медленно шевелили хвостами, чтобы удержаться на месте, другие уже перевернулись белым брюхом кверху или бессмысленно тыкались носом в лед, словно хотели его пробить.
— Задыхаются! — вскочил Лешка.
Еще не зная в чем дело, мальчишки шумной гурьбой подлетели к Лешке, увидели плотвиц и тревожно затихли.
— Я сейчас!
Неловко ковыляя, Лешка побежал на коньках к деревне и вскоре вернулся с топором и в валенках. Мальчишки стали рубить квадратное оконце в толстом льду. Они голыми руками вытаскивали скользкие куски льда. До ломоты стыли пальцы, мальчишки дышали на них, а когда не хватало дыхания, засовывали в рот, чтобы хоть немного согреть.
Лешка наломал веток, сделал веник и расчистил прорубь от ледяной кашицы. Мальчишки окружили прорубь и замерли, напряженно вглядываясь в темную йоду. Откуда-то из глубины, с самого дна, бесконечной цепочкой бежали серебряные пузырьки.
Наконец, рыба, напуганная шумом, снова стала подниматься на поверхность. Она ни капельки не боялась ребят и скоро в проруби стало тесно. Крупные плотвицы высовывали головы из воды, жадно хватали воздух и, немного отдышавшись, отплывали в сторону, уступая место другим.
— Может, они голодные? — встревожился кто-то.
— А чего они едят? — озабоченно спросил Лешка.
И тут мальчишки, все лето и зиму пропадавшие на реке, стали в тупик. Одни говорили, что рыбы питаются только червяками, другие — мухами. Но ни червяков, ни мух зимой, как известно, не водится. Третьи же уверяли, что рыбы, как и медведи, летом жир на зиму запасают.
Целый вечер просидел Лешка в библиотеке, просмотрел кучу журналов, исписал полную тетрадку. Библиотекарша, глуховатая Настасья Филипповна, не на шутку встревожилась: не собирается ли он бежать куда, раз интересуется журналами «Турист», «Вокруг света», и на всякий случай решила предупредить родителей.
Утром Лешка прибежал к проруби с теплым свертком за пазухой. В нем лежал свежий хлеб, обильно смоченный нашатырно-анисовыми каплями. В одном из журналов Лешка вычитал, что для аромата в хлеб нужно добавлять анисовых зерен. Только где их возьмешь? И он решил использовать нашатырно-анисовые капли.
Лешка пробил молодой ледок и стал бросать хлеб кусочками. Что тут началось! За каждой крошкой плотвицы гонялись стаями.
— Ишь, как проголодались! Так дело не пойдет! — шутливо пригрозил им Лешка, присел на корточки, расправил газету, раскрошил на нее весь хлеб и разом высыпал в прорубь.
— Теперь всем без драки достанется.
Плотвицы ловко хватали крошки, словно играли в увлекательную, давно знакомую игру. Несколько маленьких рыбешек, как волейбольный мячик, толкали снизу кусочек хлеба, не давая ему опуститься на дно. А те, что уже насытились, спокойно плавали у самой поверхности.
Теперь каждый день прибегал Лешка к проруби: то овса пареного принесет, то хлеба, и ко всему обязательно добавлял анисовых капель. Для аромата.
В деревне над Лешкой сначала посмеивались, а потом привыкли и полушутя-полусерьезно спрашивали: «Ну, как там твой аквариум? Акула еще не появилась?»
— Нормально, — отвечал Лешка, а сам беспокоился, как бы не воспользовался кто доверчивостью рыб. Они же совсем ручные стали: едва спустится Лешка на лед, они к проруби сплываются и рты раскрывают, словно глупые птенцы в гнездышке.
Как-то подошел он к проруби, покормил плотвиц, и они, сытые, лениво пошевеливая хвостами, плавали у самой поверхности воды. Внезапно одна из них ударила хвостом так, что брызги полетели. Плотвицы стремительно ушли на глубину.
«Чего это они?» — не понял Лешка и увидел на снегу синюю угловатую тень. Обернулся — шагах в десяти стоял Сережка Данилин.
— Ну, где твои, ручные? — он подошел ближе, заглянул в пустую прорубь. — Ты знак им что ли какой подал, чего они разбежались?
— Чужого почуяли, — повеселел Лешка.
— Это у собак хорошее чутье. А рыбы, я читал, ничего не чуют. — Сережка подозрительно прищурился. — Топнул, небось?
— Зачем? Они чужих и так чуют.
— Проверим. — Сережка зашел с другой стороны проруби, чтобы его тень не падала на воду.
Они, не двигаясь, простояли с полчаса. Подошвы валенок стали промерзать.
— А ну их! — махнул рукой Сережка и ушел.
Едва затихли его шаги, как плотвицы, сверкая красными плавниками, выплыли из глубины.
…Пришла весна. От белой шапки на крыше остались маленькие островки, ее мокрые бока дымились, как у загнанной лошади.
Словно танцуя под частыми каплями, покачивалась пушистая веточка вербы у школьного окна. Прыгающим мячиком прокатился по коридорам веселый звонок.
Вместе с мальчишками Лешка выскочил из дверей. Кто-то сказал на перемене, что лед тронулся, и теперь все напрямую неслись к реке, перепрыгивая через канавы и вдребезги разбивая голубые стекляшки луж.
Река открылась внезапно, широкая, запруженная льдом. Ему было тесно: с треском дыбились толстые льдины и с грохотом рассыпались на куски. Некоторые, словно плуг, глубоко вспахивали землю, с корнем вырывая кусты, и несли их дальше на широких блестящих спинах.
— Ура!.. Лед пошел! — бросаясь портфелями, толкая друг друга, возбужденно кричали мальчишки, пораженные величественным шествием ледового каравана.
Мимо проплывала льдина с квадратной прорубью, очень похожая на ту, в которой кормил рыб Лешка.
— Лешка, твой аквариум поплыл!
Помрачнел Лешка, сгреб портфель в охапку и пошел рядом со льдиной, на которой синела прорубь.
Льдину прижало к самому берегу — впереди образовался небольшой затор. Смотрел Лешка на прорубь и видел, как, хватая хлебные крошки, плавают в ней плотвицы. Не раздумывая долго, прыгнул он на льдину и,
