цыпочках подбежала к усатому дядьке и осторожно присела на край скамейки.
Дядька её не замечал. Веки его были прикрыты. Можно было подумать, что он спит, если бы из трубки не шёл дымок. Разве во сне курят?
Надя пересела поближе к дядьке и заговорила тоненьким от волнения голосом:
— Извините, пожалуйста, у вас… есть племянник?
Дядька открыл один глаз, скосил его на Надю, вынул изо рта трубку и хрипло ответил:
— Есть.
— Зачем же вы его бьёте? — с возмущением, громко спросила Надя.
— Побьёшь его, как же! — насмешливо скривился дядька. — До него и рукой не достанешь. Как стал главным технологом на нашем заводе, так не то что побить, а и поговорить с ним не удаётся.
— Почему — главным технологом? — опешила Надя. — Такой маленький?
— Был маленький, — вздохнул дядька. — Лет этак сорок назад.
Усатый что-то ещё бормотал и зажигал спички, раскуривая погасшую трубку, а Надя была уже далеко. Умчалась со всех ног, потому что увидела Аню.
Наконец-то Аня вышла из дому. Рядом с ней подпрыгивал Петя. Значит, тихий час он не соблюдал. Да у такого всё не по-людски.
Обмахивая беретом свои красные щёки, Надя подбежала к Ане.
— Досталось вам за пилюли и за брови гуталиновые?
— За пилюли мама очень сердилась, — призналась Аня. — А про брови…
— А бабушка не очень, — весело сказал Петя.
— Ты зачем перебиваешь? — прикрикнула на него Аня. — Говорят тебе, говорят, чтобы вёл себя воспитанно!.. А бабушка и правда мало сердилась. Она же у нас очень добрая. И она сказала, что раз Петьку не затошнило сразу, ещё утром, то потом пилюли не должны оказать худое действие. А про брови мы с папой никому не сказали. Вадик! Вадик! — позвала она.
Вадик подошёл не спеша, с солидным видом. Будущие второклассники куда-то убежали, и он опять стал замечать девочек, которые ещё только осенью пойдут в первый класс.
— А я придумал, как найти того дядьку, который бил мальчика! — объявил Вадик.
— Как? Как? — от нетерпения Надя схватила его за плечо. Вадик помолчал, прокашлялся и сказал важно:
— Надо дать понюхать тюбетейку собаке-ищейке! Вот!
— Ой, как здорово! — обрадовалась Надя. — Какой ты умный, Вадик!
— Умный-то он умный, — сказала Аня. — Только… Где же мы возьмём собаку-ищейку и ту тюбетейку? Надо дать понюхать именно ту, мальчикову, тюбетейку. А у нас никакой тюбетейки нет.
— Пра-а-авда! — разочарованно протянула Надя. — Ведь надо понюхать ту самую тюбетейку… Но, знаешь, Вадик, что я подумала? Если мы ту тюбетейку достанем, то мы и мальчика достанем. Ведь тюбетейка-то у него на голове.
— Моё дело дать совет, — оскорблённо сказал Вадик. — А что у вас получится, это уж ваше дело. — И, заложив руки в карманы, он зашагал прочь.
Девочки грустно посмотрели ему вслед и с горя стали играть в «классы», обломком кирпича начертив на тротуаре клетки.
Петя летал на вертолёте. Размахивая руками, он с громким жужжаньем бегал вокруг «классов» и приговаривал:
— Сейчас во-он на ту стартовую площадку свертолётничаю. На Луне она! Р-раз!
Если Петька прыгал в клетку, где стояли на одной ноге Надя или Аня, обе девочки выталкивали его:
— Уходи! Не мешай! Вертолётничай в другом месте?
Играли-играли, и вдруг Надя двумя ногами наступила на черту. И даже не смотрит, куда встала.
— Всё-таки так нельзя! Нехорошо это?
— Что нехорошо? — спросила Аня.
— Что мы мальчика не спасаем, не защищаем его! Которого дядька бил.
— Но ведь мы не знаем, где он! Нет же у нас ни ищейковой собаки, ни тюбетейки. И этаж не знаем… Вадик куда-то убежал. Конечно, мы и сами могли бы обойти все квартиры. Что мы, по лестницам ходить не умеем? Но куда я Петьку дену? Мне его поручили. Его по лестницам таскать нельзя. Непременно будет перескакивать через ступеньки и расшибётся. А, во-вторых, что мы скажем, когда нам дверь откроют?
— Ну-у… придумаем. Просто спросим: у вас есть маленький мальчик? Лет пять-четыре ему. Вы знаете, что дядька усатый его бил? Нельзя же бить маленьких! Да ещё таких худеньких. Если б ещё он был здоровяк, как ваш Петька…
Аня задумчиво рассматривала дом, который утром Надя показывала ей и Вадику.
— В какой-то из этих квартир живёт избитый мальчик… Гм!.. В какой-то одной. И не во всех же квартирах вообще есть пятилетние мальчишки.
— Может быть, ему четыре.
— Всё равно… Значит, надо пойти только в те квартиры, где живут мальчики четырёх-пяти лет… А знаешь что? Давай спросим у тех, кто живёт в том корпусе: в каких квартирах у них мальчишки маленькие?
— Ой, какая ты умница! — обрадовалась Надя, но тут же опечалилась: — А где же мы возьмём жильцов как раз того дома?
— Можно просто в какую-нибудь квартиру позвонить и спросить. Но Петька… — Аня огляделась по сторонам. — А мы вон у тех бабушек на скамейках спросим. Наверно, там из всех корпусов сидят. Бабушки много знают, Петька, будет тебе жужжать, пошли на песочник!
Девочки схватили Петю за руки.
— Да я ещё не приземлился! — закричал он. — Вы не можете меня держать! Я на высоте ста километров.
— Ладно, ладно, — успокаивала его Надя. — Считай, что мы тоже взлетели и до тебя дотянулись.
Сидя вплотную на скамейках и приглядывая за внучатами, копошившимися на песке, бабушки о чём-то неторопливо беседовали между собой.
Перебивать невежливо, тем более пожилых, да ещё старушек, да ещё незнакомых. Девочки это не раз слышали и от пап, и от мам, и от воспитательницы. Поэтому они нерешительно прохаживались перед скамейками, украдкой вглядываясь в бабушек; которая же из того дома?
Петю Аня водила за руку. Он важно шагал рядом с сестрой. Лицо его выражало любопытство. Но на втором заходе ему надоело.
— Вы чего ищете? — спросил Петя и вырвал свою руку. — Ты мне пальцы сломала!
Петькин возглас привлёк внимание старушек.
— Ай потеряли чего, девочки? — ласково обратилась к ним бабушка в коричневом платочке, сидевшая с краю на одной из скамеек.
— Не потеряли, нам надо узнать… — вежливым голосом начала Аня.
— Потому что злой дядька очень сильно бил мальчика! — громко выпалила Надя.
Все старушки оборвали свою беседу, притихли и уставились на девочек.
А потом посыпались вопросы.
— Кто бил?
— Кого били?
— Говорят, исколотили кого-то, — приложив руку к уху, наклонилась к соседке согнутая годами старушка.
— Не иначе как в шестьдесят пятой квартире! — прокричала та в подставленное ухо. — Там, известно, пьяница живёт, каждый день дебоширит.
— Да дайте вы девочкам рассказать! — требовала одна из бабушек.
— Вон даже перепугались, бедненькие, — сетовала другая. — Какой же это злодей
