Продавец счастья: магия кинематографа, или Новые приключения Ское - Елена Эдуардовна Бодрова

старуха. Продавец отпрянул от домика. Взглянул в лоток — осталась только черная бумажка. Предлагать, не предлагать? Решил пока просто завести беседу. Если вредная, то можно и предложить.

— А вы, наверное, страшненькая, ой, то есть старшенькая? — спросил он.

— Нет, я младшенькая, — прокряхтела старушка и затряслась в скрипучем смехе. — А насчет черной бумажки не беспокойся, принц. Она для тебя.

Старушка распрямилась и обернулась злой волшебницей.

— Ах так? — нахмурил брови принц.

— Да, так, — подтвердила волшебница.

— Как книга ты была приятнее.

— А не надо было меня в библиотеку сдавать! — взвилась волшебница.

— Просто хотел поделиться с людьми забавной сказкой, — ответил принц.

— Вот и получил за это, бе-бе-бе! — волшебница показала ему язык. — Вот и нашла я тебя снова, ха! Ловко я все провернула?

— Нормально.

— Что значит «нормально»? Ловко, признай.

— Да обычно. Любой так мог.

— Ты сейчас договоришься, принц!

— Давай по старинке? Адьос, все дела, — предложил принц.

— Я тебе дам адьос! Черную бумажку читай!

— Да не хочу я.

— Читай!

— Не буду. Она черная. Там какая-нибудь гадость написана. Превратишь в лягушку или камень, знаю я тебя. Одни лягушки да камни на уме. Пойду я.

— Ну, принц! Читай бумажку, — волшебница капризно затопала ногами. Принц повернулся, чтобы уйти. Волшебница подскочила к нему в три прыжка, выхватила бумажку из лотка и прочла вслух:

— «Поцелуешь злую волшебницу», — она довольно посмотрела на принца. — Так-то!

— Да что ж такое, опять поцелуй! — воскликнул принц. — Это все, что тебя волнует в жизни? Как ты с такими интересами вообще дослужилась до звания злой волшебницы?

— Меньше слов, больше дела, принц.

— Ладно, — махнул он рукой. — Только обещай мне, что расколдуешь того лохмача, с самоваром.

— А он не заколдован! — радостно провозгласила волшебница. Ей не терпелось поцеловаться с принцем, и в предвкушении этого она повеселела. — Это самовнушение. Скажу тебе по секрету: лапти тоже мог не отдавать, — волшебница расхохоталась.

— То есть все черные бумажки ничего не значат?

— Ага.

— Значит, моя бумажка тоже ничего не значит и можно не целоваться. Отлично.

— Ах ты…

— Ну что, волшебница, по капельке адьос? — снова предложил принц.

— Разадьоскался тут! — затопала ногами волшебница.

— Опять незавершенная, — сказал Ское, дочитав.

— А может, еще упадет? — предположила Ника и посмотрела вверх.

— В прошлый раз я тоже так думал. Но, видимо, она падает дозированно: по три листа, — усмехнулся мальчик.

— Не похоже, что не хватает еще трех листов. Это ведь самый конец, развязка. Не достает буквально нескольких предложений.

— Да, наверное.

Ребята вышли из двора и побрели в сторону Никиного дома.

— Это продолжение «Корабля на крыше». Опять про тебя, — сказала Ника, взглянув на друга.

— А я похож на продавца счастья? — спросил Ское, улыбнувшись.

— Ты похож на принца, — ответила Ника и отвернулась, притворившись, что рассматривает противоположную сторону улицы. Зачем она так сказала? Двусмысленно получилось. Ское промолчал в ответ.

— Может, снимем фильм на этот сюжет? — спросил он через некоторое время. Ника обернулась к нему и радостно улыбнулась:

— Да!

— В мае. Когда станет зелено.

— А до мая не будем снимать фильмы? — расстроенно поинтересовалась девочка.

— Почему? Будем. У меня уже есть идеи, — начал говорить Ское, но его прервал звонок. Мальчик достал из кармана телефон и ответил.

— Привет. Дай Нике трубку, — услышала Ника долетавший даже до нее голос Вадима. Ское протянул телефон девочке.

— Как фильм? — поинтересовался Вадим на том конце провода.

— Я не ходила в кино.

— Но ты все равно с ним.

— Почему ты на мой телефон не позвонил?

— Он у тебя разряжен или не знаю, что еще ты с ним сделала. Не отвечает.

— Ладно, Вадим. Поговорим потом.

— А это, собственно, все, что я хотел узнать, — ответил тот и сбросил вызов. Ника вернула телефон Ское.

— Похоже, обиделся, — констатировал он.

— Ну и ладно, — отмахнулась Ника, но лицо ее выглядело расстроенным. Ребята дошли до подъезда девочки и распрощались. Ника посмотрела на небо и вспомнила, как они только что со Ское смеялись и ловили листы со сказкой. Облака из рыжих стали пунцовыми. Она перевела взгляд на арку противоположного дома, но поздно: высокая фигура Ское уже скрылась в ней за несколько мгновений до этого. Нике стало грустно.

«Где искать концовку сказки? Снова войти в ту дверь?» — думал Ское по дороге домой. Красные отблески прыгали в ручейках, бегущих по его улице. Белые облака, висящие над головой, соседствовали с алыми на горизонте, будто стыдливая девушка прикрыла покрасневшие щеки бледными руками.

— «Февраль. Достать чернил и плакать! — провозгласила Инна Викторовна. — Писать о феврале навзрыд, пока грохочущая слякоть весною черною горит», — продолжила она с выражением. — О чем это стихотворение? Абрамов.

Вадим поднялся с места.

— О том… — замялся он. — О том, что если плакать на чернильную надпись, она прикольно расплывается.

— Садись, два, — металлическим голосом сказала учительница. Вадим сел и равнодушно уставился в свою тетрадь. — Вильсон.

— Стихотворение о стихийности творчества, которое близко в этом природным процессам. О том, что писать о дожде лучше в дождь, когда «грохочущая слякоть весною черною горит». Когда слезы смешиваются с влагой неба, и чернила на бумаге от этого расплываются, — закончил Ское. — Так что Вадим в чем-то прав, — добавил он, усмехнувшись.

— Садись, Вильсон, — устало проговорила учительница. — Можно было обойтись без иронии. К следующему уроку всем выучить стихотворение, — сказала она классу, и тут же прозвенел звонок, ребята зашумели сумками. Вадим сложил учебник в рюкзак и молча направился к выходу мимо Ское и Ники.

— Вадим, хватит дуться, — примирительно сказал Ское, поймав друга за рукав.

— Я не дуюсь, — тот остановился и хмуро уставился на него.

— Оно и видно, — усмехнулся Ское. — Давайте прогуляемся, погода хорошая.

— Прогуляйтесь. У вас с Никой это хорошо получается, — буркнул тот.

— Я с тобой хочу, — улыбнулся Ское.

— Значит, с тобой что-то не так, — ответил на это приятель.

— Пойдем втроем. Будем «случайно слагать стихи навзрыд», как в том стихотворении, — настаивал мальчик.

— В смысле? — спросила Ника.

— В смысле, у меня есть идея фильма, нужно обсудить.

Пока ребята шли, Ское рассказал Вадиму про сказку, упавшую на них с Никой.

— Почему, когда мы с тобой там были, сказка не падала с неба? — поинтересовался Вадим у Ское. — А на вас с Никой упала?

— Я не знаю, Вадим, — честно ответил ему мальчик. — Ты переживаешь из-за того, что сказка упала не на тебя? — усмехнулся он.

— Нет, конечно. Я вообще не переживаю, я просто иду по асфальту, — буркнул тот, глядя себе под ноги. — Это