говорит Матроскин. — Молодой — значит, неопытный. Неопытный — значит, бестолковый.
— Хорошо, — согласился Шарик. — Значит, записываем.
И корябает себе по коре как курица лапой.
— Так. Что мы еще имеем?
— Очень сильно любит своих родителей, — говорит кот.
— Ну и пусть. Я бы тоже любил своих родителей, если бы они у меня были.
— Тебе — это пусть, а окружающим — не пусть. Раз сильно любит своих родителей, на всех остальных сил не остается.
— Записано, — говорит Шарик. — Что еще?
— Природу любит, — вспоминает Матроскин.
— Ну и что? — удивился пес.
— А то! Раз природу любит, значит, будем без дров. Ему березы жалко. А у нас печку топить нечем.
— Понятно, — говорит Шарик и спрашивает: — Что у нас еще есть?
— Никогда не дерется.
— А это плохо? — говорит пес.
— Конечно. Значит, не сможет за себя постоять. Надо будет ему какого-нибудь боксера проучить, а он не умеет.
— Так, что еще?
— Тащит в дом любую зверюшку. Даже больную…
— А что же в этом неправильного? — спрашивает Шарик.
— А то! Своих девать некуда, — говорит кот. — Потом, эпидемию какую может занести. Пиши дальше: не любит копить деньги и продавать молоко на рынке.
— И я не люблю, — говорит Шарик.
— Ты можешь не любить. Ты у нас пролетарий всех стран. Всю жизнь пролетал. Ты у нас не Шарик, ты у нас — Шариков. А дяде Фёдору жить и жить. Тот, кто в детстве не научился молоко продавать, деньги копить, к старости начнет военными секретами приторговывать.
— Зачем?
— Чтобы было на что жить. И еще один недостаток добавь: дядя Фёдор слишком много читает.
— Ну и пусть себе! — кричит Шарик.
— Это тебе пусть, — спорит кот, — а как он глаза к старости испортит?
Долго Шарик с Матроскиным работали.
Наконец полный список недостатков был готов и его можно было к девочке нести.
Оба молодца, довольные собой, вышли не торопясь на улицу и медленно пошли к девочке Кате. Вечернее летнее солнце их ласкало, улица стелилась перед ними, как ковер. Впереди было только самое лучшее.
Когда они в дачу профессора Сёмина позвонили, девочка Катя им собственноручно дверь открыла.
— Вот, — говорит Матроскин, — принесли.
— Что принесли? — удивилась Катя.
— Недостатки дяди Фёдора.
— Спасибо, — сказала Катя. — Вы — настоящие друзья.
Девочка взяла их список и с удивлением стала читать:
НЕДОСТАТКИ ДЯДИ ФЁДОРА
1. ОЧЕНЬ МОЛОДОЙ.
2. ОЧЕНЬ ЛЮБИТ СВОИХ РОДИТЕЛЕЙ.
3. СЛИШКОМ ОБОЖАЕТ ПРИРОДУ.
4. НИКОГДА НЕ ДЕРЕТСЯ.
5. ТАЩИТ В ДОМ ЛЮБУЮ ЗВЕРЮШКУ. ДАЖЕ БОЛЬНУЮ.
6. НЕ ЛЮБИТ КОПИТЬ ДЕНЬГИ И ПРОДАВАТЬ МОЛОКО НА РЫНКЕ.
7. ОЧЕНЬ МНОГО ЧИТАЕТ.
8. ЧИСТИТ ЗУБЫ КАЖДЫЙ ДЕНЬ И ТРАТИТ ГОРЯЧУЮ ВОДУ.
9. И ЭТО ЕЩЕ НЕ ВСЕ.
Катя прочитала список и говорит:
— Ну, вы меня огорчили! Это не мальчик, это ангел какой-то. Я столько лет на свете живу, почти что девять! А что есть такие замечательные мальчики, даже не знала. Надо будет с ним поближе познакомиться.
Шарик и Матроскин даже расстроились из-за такого результата. Бились они, бились, а чего добились? Хоть ты связывай дядю Фёдора и увози в тайгу глубокую от посторонних глаз.
На другое утро Матроскин в своем ларьке сидел туча тучей. Просто как Ермак, объятый думой. И что интересно, торговля у него совсем не шла. Ни молоко не брал народ, ни открытки с видами Простоквашина с разных сторон.
Рядом с ним на крыльце вялый Шарик сидел.
И надо же так, вдруг опять эта приезжая Катя появилась. До всего ей дело есть. Она вошла в магазин и спрашивает:
— Как торговля идет?
— Да никак не идет, — отвечает Шарик. — Можно сказать, что на месте стоит.
— А если торговля на месте стоит, — говорит девочка, — значит, она идет в обратную сторону. Будем выяснять причины.
— Да что тут выяснять! — кричит Матроскин. — Просто народ заелся!! Вот и все причины. Им не молоко, а всякую пепси-колу подавай.
— Боюсь, вы не правы, милый Матроскин. Во-первых, вы посмотрите на свою лавочку. Это же не торговая точка, а хижина дяди Тома в его худшие дни! Да такой особняк даже в мексиканских трущобах бы не потерпели!
— Мы по зарубежам не ездим! — пробурчал Матроскин. — Мы люди простые, деревенские.
— Когда люди так говорят, что мы — простые деревенские, это самые хитрые люди, — ответила девочка.
Шарик про себя с ней согласился.
И спросил:
— А что во-вторых?
— Рот до ушей, хоть завязочки пришей! — опять ворчит Матроскин.
— Вот именно, — говорит девочка. — Так весь цивилизованный мир торгует.
Матроскина аж передернуло:
— Какой такой цивилизованный мир? В нашей деревне мы такого не видели.
— Если стараться не будете, никогда и не увидите. Надо же когда-то начинать, — спорит девочка.
А Шарик говорит:
— А что, усатый? Она права.
— И потом, — сказала девочка, — что это у вас за открытки такие: «Матроскин лежит на печи», «Пёс Шарик гонится за зайцем», «Местный житель дядя Фёдор копает картошку». Нужен размах. Нужно делать такие открытки: «Кот Матроскин лежит на пляже рядом с президентом Танзании», «Кот Матроскин играет в теннис с премьер-министром Лумумбии», «Кот Матроскин пьет молоко с наследным шахом Брунея», «Кот Матроскин и аравийский шейх Ахмент-хан играют на балалайках».
Матроскин уперся:
