И тогда решил он себе отдельный дом построить, где безо всех будет жить и никого не пускать.
Начал место отыскивать.
Весь двор обошёл, нашёл одно хорошее место: между забором и поленницей дров. Значит, две стенки уже есть: одна стенка — забор, другая — из дров сложена. Ещё одну стенку Алёша сделал из старой оконной рамы — получилась сразу стенка и окно.
Сверху дырявой рогожей накрыл, в дыру самоварную трубу высунул — вот и крыша с трубой.
Только двери не нашлось. Пришлось жить без двери. Главное, окно есть и труба, они у всех домов бывают.
Пускай теперь Василёк у себя живёт.
Бабушка — у себя.
Алёнка — в своём доме с красной крышей.
Зубастик — где хочет.
А сам Алёша будет жить в своём маленьком домике!
Принёс собаку, посадил около дома — пусть караулит от воров. Совсем хорошо стало, одно плохо — двери нет, нечего открывать и закрывать…
Залез Алёша в свой дом, начал жить.
Живёт, а сам всё думает: из чего дверь сделать…
Скоро Василёк соскучился, пришел во двор и зовёт:
— Алёша, ты где?
— Тут! — откликнулся Алёша. — Я в своём доме сижу, никого не пускаю!
Василёк увидел дом и говорит:
— Какой хороший… Только двери нет… А у нас есть дверь, от кроликов осталась… Если пустишь к себе жить, сейчас принесу!.. С железной ручкой!
Всё-таки не может дом быть без двери.
— Ладно, — согласился Алёша. — Беги скорей!
Притащил Василёк дверь с ручкой, прислонили её к месту. Теперь и закрываться можно, если изнутри руками держать.
Залезли Алёша и Василёк в дом, закрылись дверью, стали вдвоем жить.
Потом Зубастик прибежал, и начал мяукать, проситься.
Зубастика пустили, потому что настоящий дом без кошки не бывает.
Немного погодя явилась Алёнка. У неё глаза были зоркие, сразу дом углядели.
— Вот так дом! Ничуть не похож!
Алёша с Васильком сидят, не отзываются.
Походила Алёнка вокруг дома, начала в окно заглядывать.
— Пустите глянуть, какая у вас обстановка!..
Алёша с Васильком молчат, с ней не разговаривают.
Алёнка начала дверь дёргать:
— Пустите, вам говорят! Гляну только!
Алёша с Васильком держат дверь и отвечают:
— Не пустим!
— Вот ещё! — закричала Алёнка, дёрнула дверь изо всей силы и нахально внутрь влезла.
Осмотрелась и говорит:
— У вас обстановки нет… Если пустите меня пожить, я кукольный столик принесу! И посуду принесу… тарелку настоящую!
Конечно, в доме и стол должен находиться, и тарелка…
Спросил Алёша:
— А плеваться не будешь?
— Честное слово, нет! — пообещала Алёнка. — Это я тогда так… плюнула!..
Алёнку тоже пустили жить. Она принесла столик и тарелку.
Совсем уютный стал дом: и крыша есть с трубой, и дверь с железной ручкой, и столик с тарелкой, и собака, и кошка… Только места нисколько не осталось.
А тут пришла бабушка с худым Алёшиным чулком и с иголкой.
— Вот так терем отгрохали! — сказала она. — Кто в этом тереме живёт?
— Мы! — ответили жильцы.
— А мне можно с вами пожить?
— Живи! — разрешил Алёша. — Только ты где-нибудь снаружи, живи, а то у нас уже места нет.
— Снаружи так снаружи… — согласилась бабушка и села в тень под дрова — Алёшин чулок зашивать.
Обрадовались жильцы, что опять все вместе собрались, запели как три поросёнка:
— Нам не страшен серый волк!
Из толстой ореховой палки и крепкой бечёвки кум сделал Алёше лук, чтоб стрелять.
А тонкие прямые палочки от сирени обстругали, и получились хорошие стрелы, беленькие.
Так далеко стрела летит, что можно не найти потом, где упала.
Пошёл Алёша со своим луком на охоту. И Алёнка с ним пошла, хотя у нее но было, из чего стрелять. Но она сказала, что будет так ходить, смотреть.
Сначала шли через огород, там застреливать было некого.
Дальше пеньки торчали, кустарник рос и паслось коровье стадо из Никандровки. Пастух его пас с черной собакой.
Стадо обошли стороной, потому что Алёша не любил, когда корова на него смотрит и неизвестно что думает… И собака была чужая, Алёшу с Алёнкой не знала…
За кустарником начался настоящий лес с большими деревьями. Темно под деревьями, тихо и никого нет…
Остановились охотники, дальше не идут.
Алёнка шёпотом сказала:
— А вдруг вон под теми деревьями волк сидит? Как выскочит!
— А мы к тем деревьям не пойдём… — сказал Алёша. — Лучше будем в ещё каком-нибудь месте охотиться… Пошли обратно к стаду? Там собака…
— Маленькая она… — шепчет Алёнка. — Волк её поборет…
— Тогда давай охотиться около самого нашего огорода! — решил Алёша. — Чуть что — мы прямо в огород!
— Давай! — согласилась Алёнка. — Побежали!
Как припустились через кустарник — ни за что волк не догнал бы, начни он гнаться!
Куда приятней охотиться около своего огорода: видно, как бабушка грядки полет, и слышно, как свои домашние петухи перекликаются.
А зоркая Алёнка заметила птицу: совсем молодой коричневый птичик, куцый ещё и желторотый, сидит низко на кусте, на ребят весело посматривает и не улетает.
— Стреляй! — заорала Алёнка. — Вот он! Стреляй скорей!
Нацелил Алёша стрелу, натянул лук, выстрелил — мимо! Другую стрелу — мимо! Третью — тоже мимо! Все стрелы улетели в кусты, больше нет стрел!
Схватил Алёша свой лук за конец, кинул и попал прямо по ветке, где птичик сидел! Бечёвка оборвалась, лук распрямился, опять палкой стал, а птичик на землю шлёпнулся!
Завизжали Алёша с Алёнкой, схватили птичика, начали его рассматривать.
А он — живой, только вялый стал какой-то… Посадишь на землю, а он не сидит, на бок ложится… И глаза закрывает, и клюв открыт… А на ветке весёлый был.
— Чего он? — спрашивает Алёнка.
— Не знаю… — отвечает Алёша.
Посадили птичика обратно на ветку — он падает, лапками не держится…
Закрыли ему клюв — открывает… Пригладили перья — не помогло…
— Это ты его палкой ушиб! — закричала Алёнка на Алёшу. — Умрё-от он теперь… О-о-ой, бедненький…
А тут ещё прилетела такая же коричневая птица, только большая, и хвост длинный; начала скакать по веткам, птичика звать.
— Это его мама! — ахнула Алёнка. — Она принесла ему червяка, а он уми-и-ра-е-ет!..
Заплакала Алёнка, за ней и Алёша заплакал. Сидят охотники, плачут. Большая птица на ветке плачет:
— Чи! чи! чи!
А птичик на боку лежит…
— Давай ему муху дадим, — придумала Алёнка. — Может, он съест муху и выздоровеет…
Поймали муху, сунули птичику в клюв, а он не ест, выронил…
Постелили под кустом самой лучшей травки, на травку птичика положили, цветов ему нарвали, а сверху зелёный лопух пристроили — пусть птичику кажется, будто он дома, в гнезде…
И птичик немного повеселел, перестал лежать, сел на лапки, глазами смотрит и клюв закрыл.
— Давай отойдём, — шепчет Алёнка. — Пускай он со своей мамой поговорит…
Отошли, спрятались за куст.
Большая птица совсем низко спустилась — с ветки на ветку перепрыгивает и со своим птичиком разговаривает.
А птичик посидел и вдруг почесался клювом в перьях!
— Почесался! — обрадовалась Алёнка. — Уже чесаться может! Выздоравливать начал…
— Большая нас боится, — говорит Алёша. — Давай подальше спрячемся…
Так далеко спрятались, что Алёше птичика не видно, только Алёнке видно. Она смотрит и всё говорит:
— Червяка съел! И под другое деревце перескакал! Куда-то делся… Не видно мне его… Давай поближе подойдём!..
Подошли поближе, а птичик, оказывается, уже на самой низкой ветке сидит!
Потом мама принесла ему какую-то муху. Съел её птичик и повеселел. Глянул по сторонам, пискнул и на верхнюю веточку перескочил. Отдохнул немного и перескочил повыше…
Выше да выше, совсем не видно стало птичика.
— Пошли домой! — скомандовала Алёнка. — Пускай они видят, что мы насовсем ушли!
Весело шли домой охотники — хорошо поохотились.
Главное, птичик остался жив и выздоровел. На другой день Алёнка рассказывала:
— Я на то место ходила, нашего птичика видела! Ещё сильней подрос, крылышками машет!..
Лук свой Алёша опять наладил.
Только в живых птиц больше не стрелял, а нарисовал угольком на сарае волка — большого, во весь сарай, и метко попадал в него из лука. И в живот попадал, и в голову, и даже в нос попадал, а волк ничего — нарисованным не больно.
Пошёл Алёша к тёте Оле маленького поросёнка проведать. Они давно с ним дружили.
Из тёмного сарайчика, где был поросёнкин дом, тётя Оля выпустила поросенка побегать по двору и с Алёшей поиграть.
