не то я сам доставлю вас в полицейский участок.
Мы прошмыгнули мимо него. Джейк прикрывал рукой подбитый глаз.
За дверью мы огляделись. Улица была пуста. Ненормальный сынок Катастрофы Лопеса бесследно испарился.
Я здорово струсил, и, спорим, Мэтт с Джейком струсили тоже. Так бывает — события выходят из-под контроля, и ты вдруг чувствуешь себя совсем маленьким, одиноким и беспомощным.
Мы молча брели по пустынной улице, пока не отошли на безопасное расстояние от заведения Билла.
— Черт знает что, — сказал Мэтт дрожащим голосом.
Джейк шмыгнул носом и утерся.
— Я просто пошутил, — сказал он.
Я покачал головой:
— Этот Сэм — это что-то. То у него друзья из банды, то мамочка в аварию попала, а теперь, здрасьте: папочка — маньяк-убийца…
— Это он так говорит, — буркнул Джейк.
— Он-то вроде не виноват, — сказал Мэтт.
— А мы тем более! — со злостью выкрикнул Джейк. — Если ему плохо живется, незачем портить нам жизнь! У меня и без него неприятностей хватает.
Его голос эхом отдался от витрин, заметался между бетонными стенами.
И в эту минуту отчаяния мы неожиданно заметили, что мы не одни.
К добру или к худу, мы в тот вечер оказались поблизости.
Мы собирались пойти в кино, посмотреть фильм «Крысюки» — какой-то там мультик про грызунов, — а перед сеансом решили зайти к Биллу Бургеру выпить кока-колы.
Поднявшись на эскалаторе, мы увидели перед собой довольно жалкую компанию. Это были «Сараи», и притом весьма расстроенные.
Поравнявшись с ними, мы улыбнулись. Ну ладно, не совсем так. Мы засмеялись. Уж простите, но разве только камень не засмеялся бы, глядя на Шнобеля, Ушастого и Танка, больше известных среди друзей (если только у них есть друзья) как Джейк, Мэтт и Тайрон.
В начальной школе Джейк выглядел вполне нормально, но за прошлый год он вырос как-то неравномерно, как будто разные части тела — руки, ноги, уши, нос и даже волосы — пытаются разбежаться от него в разные стороны. И победителя в этой гонке определить нетрудно — конечно же нос! Вот Зая и прозвала его Шнобелем.
Мэтт вообще-то на вид ничего, но иногда в его присутствии становится не по себе. Он все помалкивает, а сам смотрит и слушает, что вокруг делается. Скорее всего, когда вырастет, станет шпионом — будет подслушивать за деньги.
Что касается Тайрона, так он вроде и неплохой, только жуткий жирдяй, и от этого никуда не денешься. Я и сама не скелет, но рядом с Танком, честное слово, чувствую себя просто-напросто невидимкой.
В другое время мы спокойно прошли бы мимо, но в тот вечер Елена жаждала крови (а почему, мы узнали уже гораздо позже).
— Посмотрите, кто это вылез из помойки? — сказала она вслух, когда они оказались рядом с нами. Мальчишки сделали вид, что не слышали. Но она не унималась. — Как дела, Сарайчики?
— Отстань, Елена. — Это Тайрон сказал. — Мы тут ищем одного человечка.
— Хотите завести себе нового друга? — Зая не утерпела и тоже влезла в разговор. — Ну-ну, если очень повезет…
И тут я заметила, что Джейк прячется за теми двумя, прикрывая ладонью правый глаз. Я спросила:
— Что, подрался?
— Нет, — пробурчал Джейк. — Я… об дверь хлопнулся.
Елена снова засмеялась:
— Вот беда с этими сараями, вечно у них двери хлопают!
Она гордо прошествовала мимо них к забегаловке Билла Бургера. Мы — за ней.
Признаю, я поступила не очень-то хорошо. Но у меня было жутко плохое настроение. Должен же хоть кто-нибудь за это ответить!
Билл вытирал один из столиков.
Я сказала:
— Привет, Билл. Я смотрю, тут проходило заседание клуба нерях?
Билл проворчал, мол, скоро он повесит на дверях объявление: «Детям до шестнадцати вход запрещен». Он выпрямился, чтобы мы могли усесться, и кивнул в сторону улицы.
— Вот ведь поганцы! Знать бы только их имена, я бы с ними разобрался…
— Имена? — переспросила я. — Думаю, я смогу вам помочь.
Запись в журнале свидетельствует, что в полицейский участок поступила жалоба от некоего мистера Уильяма Паттерсона, владельца местной закусочной. Дежурный по отделению поручил мне навестить родителей мальчиков, о которых шла речь. В тот раз я впервые получил задание разбирать бытовой конфликт самостоятельно, без помощи коллег. Насколько я помню, дело сводилось к обычному предупреждению, все прошло без сучка без задоринки. Подробнее ничего сказать не могу.
Примерно с этого времени наша жизнь стала напоминать какую-то безумную мыльную оперу.
Однажды вечером (я только что вернулась с работы) к нам явился полицейский. Правда, полицейский был не слишком впечатляющий — вчерашний подросток, на котором и форма-то болталась мешком, — но уже одного его появления на нашем крыльце оказалось достаточно, чтобы среди соседей начались пересуды. На Сомертон-гарденз нечасто видят полицейских.
Он мне объяснил, что пришел по поводу драки в местной закусочной. Среди ее участников замечен некто Мэтью Бертон.
Мы же и оказались во всем виноваты! Можете себе представить? Сэм психанул, а мы с Джейком и Тайроном получаем предупреждение от полиции. Это уже слишком!
Когда полицейский ушел, а родители закончили допрос с пристрастием, я поднялся наверх. Настало время сказать пару слов Сэму Лопесу.
Дверь у Сэма была закрыта. Я без стука пинком распахнул ее.
При Сэме гостевая комната совершенно изменилась, точно так же, как и все остальное. Несколько дней назад это была светлая, чистая, солнечная комната. Теперь здесь было настоящее логово. Занавески плотно задернуты. На полу свалены в кучу мятая одежда и старые рок-журналы. В воздухе висит густой аромат нестираных носков.
Сэм развалился на кровати с портативной компьютерной игрушкой, которую привез с собой из Америки. Он сосредоточенно хмурился и выглядел вполне безобидным ребенком — ну ни капельки не похож на бешеного психопата, которого мы видели у Билла Бургера.
— Какие-то проблемы? — пробормотал он, не отрывая взгляда от экранчика. — Мне послышались разговоры на повышенных тонах в семействе Бертон.
— Приходил полицейский. Насчет драки в забегаловке.
Сэм хмыкнул:
— Видать, теперь и наши милые Сараи стоят на учете в полиции.
— Ага, точно. Спасибо тебе большое.
— Этот хмырь оскорбил мою семью, — проговорил Сэм скучным голосом, как будто нараспев. — По моему счету, это преступление тянет на «вышку». Пусть радуется, что ушел своими ногами.
— А по моему счету, за шутку не бьют по морде.
— Что делать, у каждого свои методы, — отрезал
