Картрайт
Невозможно стать директором крупной школы, если не научишься, как говорится, держать удар. Но когда миссис Бертон, мама одного из наших младших учеников по имени Мэтью, сообщила мне по телефону о приезде его кузена из Америки, нельзя сказать, чтобы я могла ее особенно обнадежить.
Школа «Брэдбери Хилл» и так переполнена (наше учебное заведение пользуется большой популярностью), и неожиданное появление маленького американца перед самым началом учебного года не внушало оптимизма.
Но миссис Бертон — крайне целеустремленная женщина. Она объяснила, что Сэм, ровесник Мэтью, остался один на белом свете, и предположила, что эта история может принести полезную рекламу школе.
Полезная реклама… Признаться, это для меня кое-что значит.
По правде говоря, в восьмом классе как раз образовалась вакансия, которую Сэм вполне мог бы занять. Правда, миссис Бертон предупредила, что получить сведения об оценках Сэма не представляется возможным, поскольку его мать (судя по отзывам, весьма безответственная особа) слишком часто переводила ребенка из одной школы в другую, но даже тогда я не прислушалась к тревожному звоночку у себя в мозгу.
И в этом я признаю свою вину. Нужно было, как говорится, действовать более осмотрительно.
Мы, «Заразы», — очень сплоченная компания. Еще в начальной школе у нас был неписаный закон: кто обидит одну, ответит перед всеми.
Елена Гриффитс, Зая Хан и Чарли Джонсон. Как будто разные стороны единой великолепной личности. По отдельности каждая из нас — ничего особенного. Вместе мы непобедимы.
Елена хорошенькая, худенькая, вся такая не от мира сего и немножечко с привихом — слишком уж задвинута на знаменитостях.
Зая — из большой преуспевающей азиатской семьи. Она на опыте убедилась в том, что тихая серенькая мышка с таким же успехом может добиться своего, как и шумная, требовательная девчонка вроде меня или Елены. Чуткая, обаятельная, да еще и талантливо играет на гитаре — не приходится удивляться, что Зая у нас главный учительский любимчик. И никто не догадывается, что за внешним обликом примерной деточки скрывается настоящая мисс Хан — коварная, необузданная и опасная.
Я завидую ее обаянию. Сама я для такого слишком крупная, слишком громкая. С другой стороны, я всю жизнь лучшая в классе по успеваемости. Кому нужно обаяние, если есть мозги?
В то лето Елена нарушила наше золотое правило. Которое насчет мальчишек.
Лет примерно в девять мы решили, что на мальчишек просто незачем обращать внимание. Наши враги — убогая троица, называющая себя бандой «Сараи» (честное слово, я не выдумываю!). Они постоянно нас донимали, а мы в отместку при всякой возможности устраивали им разные гадости. Это совсем нетрудно — ведь они всего-навсего мальчишки.
Когда «Сараи» — Джейк, Тайрон и Мэтт — начали нас обзывать, мы взяли их самое любимое обзывание, превратили его в комплимент и сделали названием нашей команды: «Заразы».
И все было очень хорошо и славно, пока Елена не вздумала ни с того ни с сего втюриться в бога любви из шестого класса Марка Крамера.
А хотите правду? Мне он сначала показался ничего себе. Мэтт рассказывал всякие ужасы про своего двоюродного брата, ну, и выглядел тот как пугало огородное, но, когда он выкинул эту дикую штуку на детской площадке, в первый раз, как мы встретились, мне подумалось, что он, может, и чумной, но с ним хоть повеселее станет.
Летние каникулы тянутся без конца. Сидишь, пробуешь новые компьютерные игры, треплешься друг с другом, а дальше что? А дальше мы начали знакомиться поближе с Сэмом Лопесом.
Этот америкашка как будто встряхнул нашу маленькую компанию. Мы почему-то начали относиться к себе как-то по-другому.
Почему? Да потому, что какие бы причуды у нас ни водились, это было ничто по сравнению с закидонами Сэма.
Ну вот, не успел он отдышаться после своего выступления на тему американского футбола, уже давай трещать, как он играл у себя на родине, в одной из тех школ, где он учился.
Я спросил:
— А сколько их всего было, школ?
Сэм нахмурился, принялся считать на пальцах, потом пожал плечами:
— Двенадцать? Тринадцать? Мы с мамой часто переезжали. Что-то вроде того.
Тайрон уважительно присвистнул и ляпнул:
— Мэтт говорил, что она вела беспорядочную жизнь.
Сэм как-то охнул, не то от удивления, не то от обиды.
Мэтт быстро вмешался:
— Тайрон это сказал в хорошем смысле.
Американец улыбнулся и вдруг тихонько засмеялся:
— Точно, вылитая мама.
Ну, тут мы разговорились. Почему-то из-за этой его умершей матери и множества школ нам самим было легче рассказывать о себе.
Я рассказал, что мои родители в прошлом году развелись и что дома с мамой и старшей сестрой я чувствую себя не на месте. Раз в неделю мы встречаемся с папой, но это тоже не пикник. Мы идем в кино или сидим в ресторане, разговариваем обо всем на свете, только не о том, что для нас действительно важно. Как будто все в нашей семье вдруг стали чужими.
Тайрон тоже рассказал о себе, о том, что он никогда в жизни не видел своего папу — когда он только-только родился, его отец поехал в отпуск в Вест-Индию и не вернулся. Тайрон рассказал про свои проблемы с лишним весом, как его в школе обзывают «жирдяем» и «танком», как его мамуля вечно испытывает на нем разные диеты, от которых он только слабеет, но не худеет.
Даже Мэтт сказал свое слово — признался, как ему неловко, что у них папа занимается домашним хозяйством и ходит в фартуке, а мама то и дело звонит в школу с жалобами.
— Команда неудачников! — Сэм подмигнул, как-то так лихо и по-взрослому, что мы все трое расхохотались. — Ну, ладно, — сказал Сэм, — а как тут у вас развлекаются?
Я не буду углубляться в историю с Марком Крамером. С моей точки зрения, то, что случилось (вернее, не случилось) между мной и Марком, абсолютно никого не касается. Просто не имеет отношения к делу. И точка.
Ну ладно, может быть, вам действительно нужно об этом знать — так, в общих чертах. В субботу я пришла в кино, на фильм с Камерон Диас. И Марк тоже пришел. Когда он появился в фойе, я подошла к нему, мило краснея под слоем косметики, на которую потратила около двух часов. И увидела, что рядом с ним стоит Таша, девчонка из его класса. Она держала
