— Я знаю это, папа, мне следует быть радостной и счастливой, — сказала она, когда отец сделал паузу. — Боюсь, что поступаю дурно и проявляю неблагодарность. Пожалуйста, не сердись на меня. Я постараюсь избавиться от чувства подавленности.
— Боюсь, ты себя плохо чувствуешь, — сказал он, развернув ее лицо к свету и пристально изучая его. — Скажи, ты не больна?
— Нет, папа. Думаю, нет. Не беспокойся обо мне.
— Если подавленное состояние не пройдет, я вызову врача, — твердо сказал он. — За подобными настроениями должна стоять какая-то физическая причина, если никаких других нет. Подобное поведение не свойственно моей жизнерадостной девочке.
Больше он не замечал признаков уныния, хотя наблюдал за Элси очень внимательно.
Когда семья наконец вернулась домой, радости обитателей Оакса не было границ. Аделаида ожидала их, чтобы поприветствовать. Элси подумала, что никогда еще не видела ее такой юной, красивой и счастливой. Хлоя тоже отметила это, когда готовила свою молодую госпожу ко сну. Она добавила, что слуги на кухне сказали, будто мисс Аделаида и мистер Травилла помолвлены и, вероятно, скоро поженятся.
Элси ничего на это не ответила. Однако сердце сжалось в ее груди. «Почему я так печалюсь? Что меня так огорчило? — спрашивала она сама себя, обливая подушку слезами. — Я определенно рада, что дорогая тетя Ади так счастлива, и... и я часто хотела, чтобы он был моим дядей». Однако слезы не переставали литься, пока она не заснула.
Утром она выглядела как обычно — радостной и веселой. Увидев за завтраком родителей, она подумала, что они чем-то очень обрадованы.
Роза сообщила ей новость, когда час спустя они прогуливались вместе по саду.
— Я хочу кое-что сказать тебе, дорогая, — сказала Роза. Элси слегка задрожала, зная, что услышит дальше. — Эта новость обрадовала твоего папу и меня. Думаю, обрадует и тебя. Ты догадываешься, о чем я говорю?
— О тете Аделаиде, мама? — Элси наклонилась над одним из растений, чтобы скрыть от матери лицо и дать себе время совладать со своими чувствами. — Я знаю. Она помолвлена.
— Я знаю, ты рада за эту пару. Ты часто хотела, чтобы он был твоим дядей. Скоро он им станет. Мы с папой просто в восторге. Мы думаем, что они идеально подходят друг другу.
— Я очень рада за дорогую тетю Ади и за него тоже, — сказала Элси. К концу фразы ее голос сделался немного хриплым.
Но Роза как раз разговаривала с садовником и не заметила этого. Элси пошла вперед одна и в конце концов свернула на дорожку, ведущую к ее беседке. Уединившись там, она облегчила сердце потоком слез.
Мистер Травилла навестил их в тот день. Однако, не встретив былой теплоты в своем «маленьком друге», он в конце концов ушел опечаленный. В глубокой задумчивости он размышлял над тем, что такого сделал, что Элси так отдалилась от него.
На следующий день он пришел снова, полный решимости выяснить, в чем он провинился. Он обрадовался, узнав, что Элси одна в своей любимой беседке. Он пошел туда и нашел Элси в слезах. Заметив его, она поспешно вытерла слезы, однако скрыть их следы не могла.— Доброе утро, — сказала она, вставая и подавая ему руку со сдержанностью, которая стала для нее привычной, с тех пор, как ушли былая легкость и фамильярность прошлых лет. — Вы ищете папу, мистер Травилла? Думаю, он где-нибудь на плантации.
— Нет, дорогое мое дитя. Я хотел видеть именно тебя.
— Меня, мистер Травилла? — Она потупила взгляд. Щеки ее раскраснелись, потому что мистер Травилла смотрел ей прямо в глаза. Она не могла выдержать его грустного, нежного и в то же время полного печали и пылкой мольбы взгляда.
— Да, тебя, мой маленький друг. Я не могу больше снести этой мучительной тревоги. Не объяснишь ли мне, дорогая, что я такого сделал или сказал, что так тебя обидело или огорчило?
— Я... Я не обижена и не огорчена... Вы всегда были ко мне очень добры, — сказала она, запинаясь, — но... почему вы думаете, что я... я на вас...
Окончание фразы было поглощено потоком слез. Закрыв свое пылающее лицо ладонями, она опустилась на скамью.
— Мое дорогое дитя, я не хотел так огорчить тебя. Не плачь. Это разбивает мне сердце. Я вовсе не собирался укорять тебя или жаловаться на твое отношение, — сказал он заботливым тоном, склонившись над Элси, утешая ее. — Я лишь хотел понять, в чем моя ошибка, чтобы исправить ее и не быть больше отлученным от твоего дорогого общества. О, маленькая Элси, если бы ты только знала, как я люблю тебя, как любил всегда все эти годы — и когда ты была ребенком, и когда стала женщиной. Я ждал, желал и надеялся, что смогу однажды завоевать бесценное сокровище — твое юное сердце.
Радостное удивление заставило ее отнять руки от лица и посмотреть на него.
— Но вы же не... Я... Я думала... тетя Аделаида.
— Твоя тетя Аделаида? — воскликнул он, едва ли менее удивленный, чем она. — Как может быть, что ты не знаешь... Ты не слышала о ее помолвке с Эдвардом Аллизоном?
От этого вопроса Элси будто осветилась ярким светом. Ее лицо сияло от счастья. На мгновение она встретилась с ним взглядом, и он заметил, что глаза ее сверкают огромной радостью. Но вдруг она снова потупила взгляд.
— Дорогая моя, неужели ты... Возможно ли?
Он обнял ее и крепко прижал к сердцу, называя самыми нежными и ласковыми именами. Элси не предпринимала никаких попыток высвободиться или избежать его ласк. Она спрятала пылающее лицо у него на груди и утирала слезы глубокой радости. Она была так благодарна за это благословенное чудо.
Так прошло, может быть, полчаса или даже больше — они не замечали хода времени. В этот момент мистер Динсмор в поисках дочери подошел к беседке. Он увидел их рядом: мистер Травилла одной рукой обнимал Элси за талию, а в другой держал ее ладонь. Они были так поглощены друг другом, что не услышали его шагов.
Такого поворота событий мистер Динсмор никак не ожидал. Остановившись на пороге беседки, он оцепенел от удивления.
— Элси! — выдавил он наконец.
Влюбленные вздрогнули и повернули головы на его голос. Мистер Травилла, все еще обнимая свое сокровище, дрожащим от радости голосом произнес:
— Отдашь ли ты мне ее, Динсмор? Что скажешь? Она согласна.
— Это правда, Элси, дорогая? — спросил ее отец, открывая объятия, чтобы принять бросившуюся к нему дочь. — Это действительно так? Перешел ли я на второе место в сердце моей дочери? — повторял он, прижимая ее к себе, вновь и вновь целуя ее в лоб.
— Дорогой папа, я никогда не переставала любить тебя, — тихо прошептала она, еще сильнее прижимаясь к нему.— И я никогда не перестану быть твоей дорогой доченькой. У меня никогда не будет другого отца, кроме тебя, дорогой, дорогой папочка. Ты не останешься без маленькой девочки, которую можно обнимать и целовать. Милая Розочка займет мое место.
— Она занимает свое собственное место. Никто и никогда не заменит мне тебя, моя дорогая, — ответил он дрожащими губами. — Как я смогу... Как я смогу отпустить тебя? Мой первый ребенок — моей Элси и мой.
— Ты отдашь ее мне, друг? — опять спросил Травилла. — Я буду хранить ее, как зеницу ока, никогда не увезу ее далеко от тебя. Ты сможешь видеться с ней хоть каждый день. Я знаю, что ты сильно любишь ее, но мне она дороже, чем моя собственная жизнь.
— Если ты покорил ее сердце, то я не смогу отказать. Отдаю ее руку. Скажи, Элси, доченька, это действительно так?
— Да, папа, — прошептала она, отворачивая пылающее лицо от его пристального взгляда.
— Мне тяжело сделать это. Моя драгоценность, я не знаю, как отдам тебя другому, — сказал он тихим, дрожащим от волнения голосом, крепко прижимая дочь к своему сердцу. — Но, поскольку это твое желание, я должен. Прими ее, мой друг. Она твоя. Но да сделает тебе Бог то-то и то-то и даже более того, если ты когда-либо проявишь к ней что-либо, кроме любви и нежности.
Он вложил ее руку в ладонь Травиллы и повернулся, чтобы уйти. Но Элси ухватилась за него свободной рукой.
— Я и твоя тоже, папа, — сказала она, глядя в его печальное лицо глазами, полными слез. — Я всегда буду твоей доченькой, которая любит тебя больше, чем жизнь.
