— Миссис Малдор любит, чтобы червяки были чистыми, — сказал Алекс, включая воду в нашем садовом шланге.
— Это говорит о том, что она использует их в готовку, — сказал я.
Мы оставили ведерко с червями на улице и зашли в дом попить. Выходим, а Фадж стоит рядом с коляской Тутси и покачивает червяком у неё перед лицом.
— Прекрати! — закричал я.
— Почему? Ей нравится, — сказал Фадж. — Смотри.
Мы с Алексом заглянули в коляску. Тутси смеялась всякий раз, как Фадж протягивал ей червя.
— Ты прав, — сказал я. — Ей нравится. Эй, мам! Погляди-ка!
— Что там? — крикнула мама. Она пропалывала овощи Милли.
— Ты должна это видеть! — крикнул я в ответ.
Она подошла, вытирая руки о джинсы.
— Смотри, мамочка, — сказал Фадж, вынул спрятанного за спиной червяка и покачал им над коляской Тутси. Тутси улыбнулась и затукала.
Но мама вскрикнула:
— Убери эту дрянь! Быстро! Выкинь его!
— Это же просто червячок, мамочка. Ты что, не любишь червяков?
— Нет, не люблю. Я не люблю червяков, совсем. И прошу больше мне их не показывать. Ты понял меня?
Фадж положил червяка на руку, тот пополз вверх.
— Видишь? Хороший, правда? Я назову его Вилли. Червяк Вилли. Он будет моим домашним любимцем, собственным. Мы будем вместе ложиться спать, и кушать рядышком, и в ванне купаться…
— Фадж!
— Да, мамочка?
— Я тебе сказала — не желаю больше видеть этого червяка. И в дом заносить его запрещаю. И подносить так близко к Тутси — тоже запрещаю. Усвоил?
— Ты, что ли, правда не любишь червяков? — переспросил Фадж для верности.
— Да, — сказала мама. — Правда не люблю.
— Почему?
— Не люблю, и всё. — С этими словами мама вернулась к грядке. Фадж поплёлся за ней.
— У вас что, всегда так? — спросил Алекс.
— Это ты ещё ничего, считай, не видел, — усмехнулся я.
По пути к дому миссис Малдор я вспомнил, как читал где-то, что черви не погибают, если их разрезать пополам, а живут себе дальше. Но я не был в этом уверен и спросил Алекса, проводил ли он такой эксперимент.
— Конечно, — сказал Алекс, — много раз.
— И что?
— Ничего. Получаешь в результате двух маленьких червяков.
— Вот именно. А если миссис Малдор платит тебе почервячно пять центов за штуку…
Медленная улыбка расползлась по лицу Алекса.
— Дошло, — сказал он. — И как я сам не додумался?
Я промолчал.
Мы вывалили червяков на тротуар и разрезали пополам всех, кроме одного. Этот один был довольно длинным, его поделили на три части.
И теперь вместо шестнадцати у нас оказалось тридцать три червяка.
Миссис Малдор жила в старом доме, сером, с голубыми ставнями. Алекс позвонил. К двери подошла высокая полная женщина, очки съехали вниз и застряли на середине носа. Она была в кедах, джинсах и рубахе в красно-белую клетку.
— О, здравствуй, Алекс. Давненько не заглядывал.
— Здравствуйте, миссис Малдор. У меня теперь есть напарник.
Она поглядела на меня поверх очков.
— Я Питер Хэтчер. Мы недавно переехали на вашу улицу. — Она продолжала глядеть молча. — В дом Уэнтманов… Милли и Джорджа Уэнтман… Они друзья моих мамы с папой… Мы сюда всего на год… Посмотрим, как нам понравится вдали от большого города…
— Ты закончил? — спросила она.
— Да.
— Хорошо. Тогда перейдём к делу.
— Мы сегодня принесли для вас тридцать три штуки, миссис Малдор, — сказал Алекс. — Красавчики.
— Тридцать три… — Она заглянула в ведёрко. — Что-то они коротковаты.
— Маленькие вкусней, — сказал я.
Она кинула на меня странный взгляд. Поэтому я быстро добавил:
— К концу лета они вырастут.
— Правда? Я думала, у них сейчас лучшая пора.
— Ой, нет, — говорю. — К августу они раздадутся и в длину, и в ширину, и к сентябрю будут в самом расцвете сил.
— Это точно? — спросила она.
— Ага. — Я надеялся, она не догадается, что я на ходу сочиняю.
— Надо же, век живи — век учись, — сказала миссис Малдор. Она зашла в комнату и вернулась с бумажником. — Знаете, я ведь могу пойти и купить в магазине целый контейнер охлаждённых червей, но, по-моему, свежие гораздо лучше. — Она открыла кошелёк. — Так… пять центов умножить на тридцать три… Это доллар пятьдесят. — Она протянула Алексу деньги.
— Простите, миссис Малдор, — сказал Алекс, — но это доллар шестьдесят пять.
Миссис Малдор засмеялась.
— Тебя не провести, да, Алекс?
— Да, миссис Малдор, считать я умею. На следующей неделе принести вам ещё червяков?
— Конечно. Несите сколько сможете. Червей много не бывает, знаете ли.
Алекс зыркнул на меня, мы поблагодарили миссис Малдор и удалились. Отойдя подальше, расхохотались. Алекс выдавил:
— Маленькие вкусней, — и ткнул меня локтем под рёбра.
— Сегодня кой-кого ждёт червячный суп, — сказал я. И мы снова скрючились от хохота.
После ужина мама устроила Тутси в слинг, и мы впятером отправились в «Баскин Роббинс». Фадж подошёл к девушке за стойкой и выдал:
— Червячное мороженое.
— Что, прошу прощения? — переспросила она.
— Червячное мороженое, — повторил он.
— У нас нет…
— На конкурс «Новый вкус месяца», — объяснил Фадж. — Червячное мороженое.
— Ты хочешь сказать…
— Да, именно это он и хочет сказать, — говорю. — «Червячное» пишется Ч-Е-Р-В-Я-Ч-Н-О-Е.
— Я умею писать, — раздражённо сказала девушка. — Но вряд ли люди захотят такое съесть.
— Некоторые захотят. Правда, Пита?
— Точно. Кое-кто в этом городе был бы страшно рад такому мороженому.
— Знаете, детки, — сказала девушка, — у меня много дел, так что хватит умничать и говорите, что будете есть.
— Мне сливочное мятное с шоколадной стружкой, — сказал я.
— А мне рожок с «Фаджем», — сказал Фадж. — Меня так зовут.
— Тебя зовут Рожок? — спросила девушка.
— Нет.
— Тогда, наверное, ты хочешь сказать, что тебя зовут Фадж? Так?
— Правильно, — сказал Фадж и дотянулся подбородком до стойки.
— Забавный мальчуган, — пробормотала себе под нос продавщица. — И какой выдумщик.
Глава шестая
Фарли Дрэксел и Крысья Морда
В августе пришла пора вести Черри к врачу для ежегодной проверки и уколов. Родители навели справки у соседей и остановили выбор на «Ковчеге», ветеринарной клинике возле скоростного шоссе. Надо проехать по мосту через озеро, где мы с Алексом копаем червей, одолеть длинный подъём на холм и перекрёсток с круговым движением. По-моему, можно было найти место поближе.
Черри всегда трясётся, когда его везут делать уколы. Не представляю, как он узнаёт, куда мы едем. Уж как я его нежно уговаривал, объяснял, что больно будет всего секунду, — нет, всё равно он скулил и жался в угол.
На обратном пути заехали в «Кондитерскую Сэнди». Я не пробовал шоколадных кексов вкуснее, к тому же они без орехов. У мамы аллергия на три вида орехов, но на арахис — нет. Повезло, что она может есть арахисовое масло: не знаю, как она, но я бы без него с голоду умер.
Началась последняя неделя перед школой, и меня одолела бессонница. В Принстоне слишком тихо, мне недоставало звуков большого города. Я старался не думать о хрустальном шаре. Вместо этого считал овец и проговаривал алфавит в обратном порядке. Но это не срабатывало, и мне ничего не оставалось делать, кроме как обратиться к помощи шара. Пока он качался, я представлял, что в ногах моей кровати стоит гипнотизёр и поёт: «Спи-и-и… спи-и-и…»
На следующее утро я проснулся, лёжа на хрустальном шаре. Болела спина и мучило чувство вины за то, что не смог без него обойтись. Мы ведь с Джимми Фарго договорились, а я нарушил обещание. Какой же я друг после этого! Я хотел позвонить, сказать, что если он захочет поиграть на моём камне, то я не возражаю. Но Джимми отдыхал в Вермонте с матерью, а тамошнего телефона у меня не было.
Я не единственный в нашей семье испытывал трудности с засыпанием.
— Я не могу спать, — сказал Фадж за завтраком.
— Почему? — спросил папа.
— Боюсь.
— Чего?
— Монстров!
— Монстров не бывает, — сказал папа.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю, и всё, — сказал папа, намазывая на тост малиновый джем.
— Ты в колледже про это узнал? — спросил Фадж.
Папа отхлебнул кофе. Потом сказал:
— Я… гхм… узнал про это в старших классах.
— Брось, пап, — сказал я, смеясь.
Папа глянул на меня: мол, молчи. Интересно, когда я был маленький, они с мамой тоже говорили мне такую ерунду? И я им верил?
— Всё равно боюсь, — сказал Фадж. — Хочу спать в комнате Пита.
— Ни за что! :— говорю. — Он у меня спать не будет. Он болтает во сне.
— Тогда буду спать с мамочкой, — заявил Фадж.
