— Так это тебе нужно в краеведческий…
— А про моря? — спросил Виталик.
Мальчик повернулся к объявлению и пробежал его наскоро.
— Вот! — И он ткнул пальцем в самую серёдку. — Вот это, пожалуй, тебе подойдёт. Судомодельный.
— Серёжа! — вдруг со второго этажа позвала женщина.
— Иду! — ответил мальчик.
— Послушай!.. — Виталик взял мальчика за руку.
— Серёжа! — опять позвала женщина.
Виталик держал его за руку и хотел ещё что-то спросить, но мальчик сказал:
— Мне некогда. Слышишь, мама зовёт…
— Меня тоже, наверное, бабушка зовёт, — забеспокоился Сашка.
Виталик даже не взглянул на Сашку. Он никак не мог отпустить Серёжу.
— Приходите в другой раз!
Серёжа показал на окно второго этажа.
— Сейчас не могу. Нужно бежать. Приходите в другой раз…
Репетиция кукольного театра тоже закончилась.
Было уже поздно.
— Что делать будем? — грустно спросил Сашка.
— Запишемся в «КРАСНУЮ ЗВЕЗДОЧКУ»! — весело ответил Виталик.
А в новом доме, что напротив булочной, был страшный переполох. Во всех окнах горел свет.
Новый домком тётя Зоя,
дядя Юра,
папа и бабушка Сашкины,
мать и отец Виталика и даже
ошпаренный кот Зебка — все волновались…
Никто не ложился спать. Время от времени кто-нибудь с верхних этажей громко спрашивал:
— Эй, там внизу! Что нового?
За всех отвечала тётя Зоя:
— Ведутся розыски, товарищи!
Действительно, розыски вели все: и родные, и чужие, и знакомые, и незнакомые. Знакомый тёти Зоин милиционер то и дело подъезжал к дому на своём мотоцикле. Дядя Юра Худяков — то и дело на своём «Москвиче».
Бабушка в чужой квартире сидела возле телефона. Чужая квартира тоже не ложилась спать. Каждый телефонный звонок заставлял бабушку бледнеть. Но звонки были всё не те…
Отец Виталика перемахнул через забор строительного склада и, обшарив там все закоулки, возвратился ни с чем.
Из булочной вышла булочница и, громыхая железной перекладиной, стала на ночь запирать дверь.
Дядя Юра оказался рядом.
— Двое мальчиков не заходили? — спросил он у булочницы.
— Закрыто, — сказала булочница.
Подошёл отец Виталика:
— Двух мальчишек не помните? Не заходили?
— Я им сдачу поло́жила, — забормотала булочница.
— При чём тут сдача? Пропали двое мальчиков.
Но булочница твердила своё:
— Я им положила пятак. Может, бегать ещё за ними прикажете?
Булочница перестала греметь перекладиной:
— Я бегать за ними не собираюсь!
И опять принялась запирать замок.
— И лучше не приставайте, — бормотала она, — и так работаю одна…
Неожиданно булочница перешла на плаксивый тон:
— Всё — одна! Уборщицы нету!.. И уборку делаю… И товар сама принимаю… Лучше уходите отсюда, а то милицию позову! — воинственно закончила она.
— Послушайте, любезная, — спокойно начал дядя Юра, — ответьте только на один вопрос: вы не видели двух мальчиков? Возможно, они заходили в булочную и вы могли слышать их разговор, если они о чём-нибудь договаривались между собой. Ну, хотя бы обрывки фраз… Это может помочь нашим поискам…
— Дают деньги детям, — твердила булочница, — а после удивляются, что вырастают хулиганы…
Она не обращала внимания ни на какие вопросы.
— Да можете вы, наконец, понять, — закричал отец Виталика, — мальчишки ушли!
— Ушли? — наконец услышала булочница. — Куда ушли?
— Да в том-то и дело, что никто не знает, куда они ушли…
— Двое? — спросила булочница.
— Двое, двое…
— Ещё один в драном плаще, а другой, что постарше, прихрамывает? Да?
— Отчего это он прихрамывает? — спросил отец Виталика.
— Коленку, видно, зашиб…
Отец Виталика пожал плечами.
— Может, и зашиб…
— Так, так, так, — нетерпеливо затакал дядя Юра.
— А у меньшего ещё фотоаппарат… на шее висит…
— Какой фотоаппарат?
— А почём я знаю, какой фотоаппарат, — рассердилась булочница, — фотоаппарат, и всё… Почём я знаю — какой? Все модные стали… Детям уже аппараты накупили… А тут день и ночь работаешь одна. Ни уборщицы, ни приёмщицы! Всё — одна!
— А не можете сказать, что они у вас покупали?
— Сказано, калорийку купили… А сдачу я им положила…
— Значит, калорийку, — повторил дядя Юра. — А куда пошли — ничего не сказали?
— А почём я знаю, куда они пошли? Не хватало ещё спрашивать каждого! И так одна работаю… помощи никакой!
— Пойдёмте, — сказал отец Виталика, — вы же видите, что за птица…
— Какая такая «птица»? — закричала булочница. — За «птицу» ты мне ещё ответишь!!
Баламут, улики и координаты
Когда Тольский и его знакомая выходили из тёмного подъезда, ребятишки спрятались за выступ дома. Они услышали приближающиеся голоса и на всякий случай решили не показываться.
Тольского сопровождала целая компания. Они громко разговаривали и весело смеялись.
— Ты совсем не изменился! — крикнул Тольский одному из приятелей, когда компания уже вышла на середину двора. — Ты такой же баламут!..
— Баламут? — переспросил тот.
— Самый настоящий баламут… — И Тольский дружески похлопал его по плечу.
— А что есть баламут? — спросил приятель.
Вся компания наперебой принялась объяснять ему, но тот ничего не понимал.
— Приедешь ко мне — я тебе кое-что напомню! — кричал Тольский. — Я сохранил кое-какие улики…
— Улики? А что есть такое «улики»?
Тут компания дружно засмеялась.
— За давностью, за давностью прощается! — кричали все вместе.
— Виталь, — прошептал Сашка, — похоже, тот Баламут по-русски ничего не понимает…
Тут Тольский вытащил из кармана бумажку и стал что-то на ней записывать.
— Сейчас я дам тебе свои координаты…
Виталик напряжённо смотрел в темноту.
— Саш, — взял он друга за руку, — ты не знаешь, что такое «координаты»?
Тольский отдал Баламуту бумажку.
— Вот! Держи!
— Координаты? — Сашка наморщил лоб. — Это такая бумага… вот что…
Баламут щёлкнул зажигалкой и стал рассматривать бумагу, которую дал ему Тольский.
— А ты разве не будешь нас проводить? — спросил он Тольского.
— Как же! Обязательно провожу! Когда твой поезд?
— На РИГА в десять ноль-ноль.
Тут Тольский обхватил Баламута и начал с ним бороться.
— Ты что пристал к человеку, — сказала женщина и, взяв Баламута под руку, отвела его в сторону.
Они стояли совсем близко от ребят, так что ребята слышали, что сказала женщина, хотя она говорила совсем тихо:
— Ты непременно у него побывай! У Тольского же сохранились фронтовые тетради, письма и даже рисунки. Тебе же это очень пригодится! А он мечтает сделать тебе сюрприз… Понял? Он же знает, что ты пишешь о войне.
— Бог мой! — сказал Баламут. — И этот скупой скрывал такое богатство?..
От неожиданного сообщения Баламут всплеснул руками, и сквозь растопыренные пальцы выпала бумажка, которую он только что получил от Тольского.
Он приподнял приятельницу Тольского и сказал громко:
— Ты есть славный!
Он весело чмокнул её в нос и бережно опустил на землю.
Ребята видели, как падает бумажка, перевёртываясь и покачиваясь на лету. Виталик едва не уронил бинокль, потянувшись за ней.
— Ты всё понял? — спросил он Сашку, после того как компания вышла со двора.
— Ну… — уклончиво ответил Сашка.
— Что такое улики? Разве ты не понял?
Сашка не мигая смотрел на Виталика.
— Это же фронтовые тетради, письма и рисунки! А кто такой Баламут?
— Знаю! Знаю! — закричал Сашка. — Он писатель!
— Конечно! — подтвердил Виталик. — И о войне пишет книгу.
— А как он сможет писать? Он же по-русски даже говорить не умеет.
— А он на рижском книжку напишет…
— А-а…
Хотя и тихая, хотя и летняя, но это была уже настоящая ночь. Все давным-давно сидели по своим домам.
Виталик и Сашка, конечно, тоже хотели отправиться спать, но в руках у них оказалась бумажка… Кое-как удалось её разглядеть при свете уличного фонаря. Странная была эта бумажка. На ней была часть географической карты и название ОМОРКА.
— Что бы это означало? — задумчиво произнёс Виталик.
— Координаты! — уверенно сказал Сашка.
— Известное дело, координаты, — со вздохом согласился Виталик. — Но ОМОРКА… Что бы это могло означать?..
— Спросим завтра моего папу! — предложил Сашка.
— Спросить, конечно, можно… Но завтра — мне в лагерь. Завтра — суббота…
— Вот и хорошо, что суббота. Мой папа в субботу — что ни спроси — всё объяснит.
