— А ну, дыхни, — приказала Скуя. — Сейчас же поднимитесь ко мне в кабинет.
— Мы ничего, мы только пивка, — заискивающе оправдывался Леон, — совсем немножко, ну вот столечко, честное слово…
— Что здесь, училище или монастырь? — высокомерно заявил Том. — Даже безобидного пива нельзя выпить, что ли?
Даумант почувствовал, как недавний обед муторно подступает к горлу. Он вскочил, бросился было из кабинета, но не успел. То был сигнал остальным. Том, закрыв рот ладонью, выскочил за дверь, а с Леоном несчастье случилось тут же, на месте.
Комсорг Людмила Иванова, которая тоже находилась в кабинете, испуганными глазами смотрела на происходящее.
— Люда, пожалуйста, зайди к секретарше и позвони родителям этих героев, пусть приезжают за сыночками. Ещё скажите дежурному, чтобы принёс ведро с водой и тряпку.
Людмила вышла.
— А у меня нет матери, а отец в вечерней смене. Ничего у вас не выйдет, — ухмыльнулся Леон.
Даумант сидел красный и молчал. Такие вещи не скроешь. Скора всё училище узнает об этом, будут разбирать на комсомольском собрании. Перед Байбой стыдно.
— Я иду на урок, — строго сказала Майя Альбертовна. — Когда вернусь, чтобы всё было в порядке. Сидите и ждите. И кабинет проветрите.
Леон и Даумант брезгливо убирали за собой. Том не показывался.
— Разве от пива можно так опьянеть? — сомневался отец Тома портной Янис Суна. — Может, подлили чего покрепче?
Виновные отрицали.
— Что прикажете делать с ними? Одних их отпускать нельзя, — высказалась Майя Альбертовна.
— Даумант дружит с Байбой и Даце из второй группы. Может быть, попросить их отвести его домой, — посоветовала Людмила.
— Нет, — вскочил Даумант, — только не это, прошу вас.
— Дайте этих девчонок мне. Меня ещё никогда не провожали такие хорошенькие девочки. — Леон бесстыжими глазами обвёл присутствующих. Хмель делал его наглым.
— У меня внизу машина. Я отвезу их, — предложил старший Суна.
— Нечего пить, если не можете, — парни седьмой группы тихо, чтобы не слышали девочки, упрекали нарушителей.
— Продавец всучила нам прокисшее пиво, — оправдывался Даумант.
— Точно, — подтвердил Леон.
Двойки по физике за невыполненную контрольную не беспокоили троицу. Это мелочь. Можно исправить. Намного труднее было отделаться от приставаний девчонок.
— Ну и герои выискались. Смотреть противно.
— Прямо, герои. Пьянство — не геройство.
В разговор вмешался мастер Крауклис.
— Гораздо мужественнее было бы отказаться, чем следовать за другими. Кто же первый подкинул идею выпить? Леон, что ли?
Виновные молчали.
— Из-за вас мы не получим первого места, и не поедем на экскурсию в Ленинград, — чуть не плакала Вита Вента.
— Нашли из-за чего расстраиваться. Не поедем в этом году, поедем в следующем. Ленинград — это тебе не Париж, — Том передернул плечами. — Мне всё это безразлично.
— Конечно, ты на «Жигулях» своего папочки туда ездил не раз, а мы…
— Выпили на грош, опьянели на рубль, а скандал так и на все десять.
Собутыльников вызвали на объединенное заседание профсоюзного и комсомольского комитетов. Собрались все педагоги, пришел представитель милиции старший лейтенант Самс.
— За пьянство в училище родители воспитанника должны платить штраф 30 рублей, — сообщил старший лейтенант.
Парни молчали, опустив головы.
— Может быть, на этот раз обойдёмся без штрафа? Посмотрим, как будут вести себя дальше наши «герои», — предложила директор.
Том не счёл нужным что-либо сказать, повернулся и вышел.
Дауманта не волновало, что о нём думают другие. Но Байба… Он избегал девушку.
В училище каждый день был богат событиями, и взволновавшее всех происшествие постепенно забывалось.
* * *
Высоко над городом в осеннем октябрьском небе солнце боролось с тучами. То большие холодные капли дождя били в лицо, и ветер срывал с деревьев последние осенние листья. То тучи рассеивались и открывалось небо — ярко-синее, как вымытое. В каждой луже и в каждой капле дождя начинало сверкать маленькое солнце.
«Вот бы всё это изобразить на холсте!» — думал Даумант, по дороге в училище наблюдая за поединком солнца и туч.
Незаметно подкрался ноябрь, принес морозы. Теперь воспитанники находились в училище от темна до темна. Уроки, работа в швейной мастерской, занятия в кружках пения, танцевальном, помощь дома по хозяйству, приготовление домашних заданий — и так каждый день.
— Хоть бы раз выспаться, — жаловалась Светлана. — На каникулах буду только есть и спать, и больше ничего, честное слово.
Среди девочек второй группы из рук в руки переходила потрепанная, замусоленная книга Курт-Малере «В волнах судьбы».
— Какая любовь! Такая чистая и невинная! Он ее первый раз целует только после венчания. Девочки, можете себе представить, — восхищалась Светлана. — С современными мужчинами и не сравнить.
— Ты бы тоже не прочь встретить такого сказочного принца, красивого, богатого и, конечно, чтобы он тебя на руках носил, — пошутила Даце.
Дезия рассмеялась, представив себе, каким огромным должен быть человек, который мог бы тяжеловесную Свету носить на руках.
— Хотелось бы, — призналась Света, не заметив иронии сокурсниц. — Как в этом романе. Надо же — сын богача полюбил бедную сироту и женился на ней. Я плакала, когда читала.
— Их губы встретились в торжественном блаженстве, — смеялась Даце. — Подобные шедевры Курт-Малере штамповала сотнями, и все одинаковые, как с конвейера.
Желанное чтиво Дезия получила от Байбы на уроке истории. По привычке она сначала заглянула на последние страницы, чтобы узнать, как всё кончилось, потом в середину. Учитель рассказывал о восстании на броненосце «Потёмкин» в 1905 году.
Что это? Письмо! Дезия вынула из книги сложенный вчетверо листок бумаги.
«Милая Байба!
Как бы ты меня не избегала, я от тебя не отстану. До сих пор не знаю, почему ты ушла из нашего ансамбля. Наверно, эта нейлоновая принцесса Санита наплела на меня что-нибудь. Не верь ни одному её слову. Она сама призналась, что втюрилась в меня без памяти. Такие чокнутые способны на всякие пакости. Нас обоих связывает любовь к музыке. Жду от тебя известий. Чем быстрее, тем лучше. Мой телефон, я надеюсь, ты не забыла.
Тагил.
P. S. Парни тоже скучают по тебе».
Колоссально! Как молния вспыхнула мысль: надо показать это письмо Дауманту. Пусть видит, какова на самом деле эта недотрога. У неё тайные связи с каким-то Тагилом и другими парнями. А Даумант, дурачок, таскается за ней, как тень.
Дезия передала письмо Тагила Свете. Та прочитала начало и вернула обратно.
— Я не читаю чужие письма.
— Святоша нашлась, — разозлилась Дезия.
В обеденный перерыв Дезия остановила Дауманта у входа в столовую.
— Что тебе надо? — проворчал Даумант.
— Тебе письмо. Ну, бери же!
— От кого?
— От Байбы, — со смехом ответила Дезия и исчезла.
После шестого урока Даумант нашел Дезию, схватил её за руку и рывком вытащил на лестничную площадку.
— Ну чего ты, дурак? — попыталась она высвободиться. — Больно же.
— Где ты это взяла? Украла? — Даумант размахивал письмом Тагила перед самым носом Дезии.
— Чокнутый. Байба положила его в одну книгу, наверно, чтобы похвастаться своими знакомствами.
— Ну и подлая же ты.
Даумант сплюнул и ушёл, не оглядываясь.
Дезии хотелось плакать. Она надеялась, что после этого письма Даумант отвернется от Байбы, и пути к нему будут открыты.
В душе Дауманта всё кипело. Стрела ревности пронзила сердце. Он не слышал и не видел, что писал на доске и объяснял учитель математики, будто находился в другом мире. Ребята правы, перед Байбой я расползаюсь, как кисель. Стоит ей взглянуть на меня своими глазищами, рта раскрыть не могу. Но теперь всё! Баста! Один раз она уже из-за этого Дон Жуана натерпелась. Теперь опять всё сначала? Пусть катится со своим гением! На меня девчонок хватит. Только свистни, прибегут. Та же Дезия.
— Слушай, Том, какие девчонки тебе больше по душе: недотроги или такие, как Дезия из второй группы?
Том удивленно посмотрел на Дауманта и пожал плечами.
— Смотря для чего. Для вечеринки и всего прочего Дезия подойдет, но чтоб жениться… Чего это ты вдруг?
— А ты когда-нибудь влюблялся так, что невмоготу?
— Нашел время для разговоров о сексе, математик пялится прямо на нас. Поднимет, влепит двойку.
* * *
Занятие второй группы в швейной мастерской затянулось. Девочкам хотелось дошить ярко-желтые передники с монограммой на кармане. Платочки такого же цвета были уже готовы. Даце помогала Дезии, у которой с шитьём не ладилось: то нитка обрывалась, то строчка шла вкривь и вкось. Кристина Яновна заставляла переделывать. Дезия от злости даже всплакнула.
