же праздник какой-то! Ну сами посудите: еды наготовлено вдоволь, никто веником не гоняет, полотенцем не машет, за отпечатки грязных лап на скатерти не ругает, и вообще — дом весь твой. Хочешь, спать ложись, хочешь — песни пой. А хочешь — гостей приглашай.
Надо будет Ночку зазвать на вечерочек — посмотреть «Кошмар на улице Вязов»! Ух, и визжать будет! Она ведь — смешно сказать — даже Дарта Вейдера испугалась, а тут — настоящие ужастики, классика! Да ещё и про вязовые дупла, небось…
Признаться, Пушок и сам этот фильм пока не смотрел, но уже предвкушал, как будет успокаивать свою пугливую подружку, когда та откажется улетать в лес на ночь глядя.
В общем, как ни крути, а грядущие выходные обещали быть чудесными: Тайка сказала, что вернётся с экскурсии не раньше понедельника, а Никифор вместе с Фантиком и Гриней отправились на рыбалку — стало быть, дом даже без домового остался.
В другое время Пушок, конечно, пошёл бы с ними — уж больно компания хороша, да и клёв в мае на озёрах, говорят, отменный — но в этот раз романтические настроения взяли верх, и он предпочёл рыбалке свидание.
Первым делом коловерша, конечно, прихорошился: пёрышки совиные начистил, всклокоченную шерсть языком прилизал, даже когти о когтеточку сточил, чтобы за покрывало не цеплялись. Посмотрелся в зеркало — ну красавчик же! Глаз не оторвать!
Чёрно-белая коловерша Ночка — дама его страдающего сердца — в последнее время изрядно помотала Пушку нервы, привечая то его, то Дымка — ненавистного серокрылого бандита, главу стаи диких коловершей. Ишь, какая переборчивая невеста выискалась! Неужели ей не понятно, что рыжие всегда лучше всех?
Впрочем, на этот раз Пушку повезло: на предложение скоротать вечер за просмотром киношки Ночка ответила благосклонным согласием, и он захлопотал с новыми силами: вытащил из сундука пледы (включая Тайкин любимый — а что, с неё не убудет!), свил из них тёплое уютное гнездо, ещё и подушек досыпал сверху, чтобы мягче было валяться. Слева поставил вазочку с печеньем, справа — с малиновым джемом, а посередине — маслёнку. Это рецепт известный: если джем и масло на печенье щедро намазать, почти пирожное получится. А Ночка сладкое ох как любила! Да и Пушок, признаться, не зря получил от Тайки ласковое прозвание «сладкоежка» (а ещё — «проглот», но об этом обидном прозвище коловерша предпочитал не вспоминать; потому что никакой он не проглот, а просто-напросто растущий организм!).
Пушок водрузил на поднос две мисочки со свежим молоком (в них было очень удобно макать печенье) и достал из шкафа заранее припасённый пакет солёного попкорна — потому что добрые традиции надо соблюдать. Ну сами подумайте, без попкорна какое вообще кино?!
Ночка, как водится, опоздала. Но Пушок не очень расстроился — по правде говоря, он был несказанно рад, что она не притащила с собой Дымка. А то, признаться, бывали случаи.
Но едва они устроились в уютном гнёздышке из пледов и Пушок потянулся к пульту, чтобы включить фильм, дама его сердца вдруг решила поныть:
— Слушай, а может, что-нибудь другое посмотрим? Ну там, про любовь… Мело… мила… как они там называются?
— Ме-ло-дра-ма, — наставительно произнёс коловерша, подняв вверх коготь. — И нет, никаких мелодрам сегодня. Мы же уже договорились, ну… Нельзя быть такой трусихой.
Ночка фыркнула и обиженно захрустела печеньем, но Пушок решил не поддаваться — по правде говоря, мелодрамы он не любил ни в кино, ни в жизни. И вообще, решение уже было принято. Поэтому он просто клацнул когтем по пульту и включил фильм.
Вопреки его ожиданиям, Ночка не стала визжать от ужаса даже на самых страшных моментах, а весь сеанс сидела очень тихо и смотрела на экран круглыми жёлтыми глазами, которые с каждой минутой становились всё больше и больше.
— Ты говорил, это будет про вязовые дупла, — пискнула она и больше не сказала ни слова, пока фильм не кончился. Даже к попкорну не притронулась.
А Пушок и сам был уже не рад, что настоял. Кино оказалось действительно жутким. Но показать свой страх при даме он не мог, поэтому только топорщил шерсть на загривке, иногда тихонько шипел и ел вдвое больше, чем обычно, — от стресса, надо полагать.
— Я больше никогда не буду спать, — выдохнула Ночка, когда пошли финальные титры. И, кажется, впервые в жизни Пушок был с ней полностью согласен.
Он сглотнул и попытался обнять её крылом, то ли желая успокоить, то ли пытаясь успокоиться сам. От мысли, что подруга может сейчас улететь и оставить его одного в этом пустом одиноком доме, коловерше стало не по себе. А Ночка ещё и подлила масла в огонь:
— А тебе не кажется, что в доме кто-то есть? — её голос предательски дрогнул. — Кто-то чужой…
— Не может быть, — Пушок произнёс это так твёрдо, как только мог, но в душе засомневался. А глупое сердце уже ухнуло в пятки.
Старый деревенский дом жил своей жизнью. Повсюду слышались скрипы, шорохи, за окном завывал разгулявшийся к ночи ветер. Ветка стукнула в окно, и Ночка, тихо вскрикнув, нырнула с головой под плед, перевернув мисочку с джемом. Пушок спустя мгновение присоединился к подруге. Его лапы дрожали, сердце билось часто-часто, а дыбом стояла уже не только шерсть, но и все перья. Ох, и влетит им от Тайки за испачканный плед. Если, конечно, они живы останутся…
Вдруг он услышал, как на чердаке что-то покатилось, громыхая по полу, звякнуло и зловеще затихло.
— Это маньяк! — Ночка всхлипнула, прижимаясь к Пушку всем телом. — А-а-а, спасите!
Дама просила его о помощи — кто остался бы равнодушным?
— Не маньяк, а сквозняк, — как можно беспечнее отозвался Пушок. — Хочешь, я схожу и проверю?
Слова сорвались с языка прежде, чем он подумал, чем на самом деле грозит такое предложение. А когда спохватился и малодушно понадеялся, что Ночка откажется, было уже поздно.
— Проверь, пожалуйста, — закивала та. — А то мне о-о-очень страшно…
Ох, как же сейчас Пушку не хватало рядом храброй ведьмы Тайки. Вместе с ней он хоть к чёрту в ступу, хоть к Змею Горынычу в пасть полез бы. И с маньяком бы сразился, честное коловершье слово! Но Тайка была далеко, как и спокойный здравомыслящий домовой Никифор. Поэтому расхлёбывать заварившуюся кашу Пушку предстояло самому.
— Я возьму веник. На всякий случай, — он говорил сам с собой вслух, чтобы не так трястись от ужаса.
— Думаешь, маньяк боится веника? — Ночка нервно хихикнула.
— Ну разумеется, — Пушок решительно откинул одеяло, встал на все
