— Да, именно она!.. Прирожденный авторитет!..
— Прирожденный педагогический талант!.. — подхватила моя мама.
А я подумал о том, какая умница моя мама. Другая бы мама тут же стала бы трещать о своем собственном ребенке, обо мне то есть, всячески подчеркивая мои собственные таланты, а моя мама мудро давала возможность выговориться своей собеседнице.
— Да, вот именно, педагогический талант. — кивнула Зинаида Иосифовна. — Но я отчетливо осознала это только вчера.
— Только вчера?..
— После вашего визита мы с Анжелой отправились в наш старый двор. Вы бы видели, как ее там встретили дети, и сверстники, и маленькие!.. Все сбежались!.. Я поняла, как я была неправа, что столько времени не пускала ее туда… А еще я поняла, что моя дочь уже совсем мало нуждается в моей опеке. И даже моем внимании. Скоро она совсем вырастет, и я больше не буду ей нужна. Буду я сидеть одна–одиношенька в своей роскошной квартире и тихо куковать…
Анжела рядом со мной шмыгнула носом. Я взглянул на нее сбоку. Ее глаза подозрительно заблестели…
— Глупости! — решительно возразила моя мама. — Тихо куковать!.. Тоже сказали!.. Во–первых, вы всегда будете нужны Анжеле! Даже когда она станет совсем взрослой. Во–вторых, вы можете заняться чем–нибудь. Ну, не получилось с финансами, получится с чем–нибудь другим!..
Мама вдруг замерла, и удовлетворенно улыбнулась. К ней явно пришла какая–то блестящая мысль.
— Вот что, — сказала она. — Вы сказали, что не умеете накапливать деньги, но зато блестяще умеете их тратить?.. Так и займитесь этим!..
— Ах, ну на что еще я могу их потратить?.. Купить еще одну квартиру?.. Еще один загородный дом? Еще одну машину?.. Съездить еще на десяток шикарных курортов?.. Я вас уверяю, это скучно. Скучно!..
— Скучно?..
— Да! Как раз тогда, когда у нас появились деньги, я поняла, что счастье, действительно, заключается вовсе не в них, а в чем–то другом…
— В чем же?..
— В какой–то гармонии с миром, с самой собой…
— Ну так я же и советую вам для этой самой гармонии начать тратить свои деньги. По–другому тратить. Не на себя. И даже не на свою семью.
— А на что же?..
— На какой–нибудь проект. На благотворительность, например. И у вас будет хороший, классический вариант жизни — муж зарабатывает деньги, жена занимается благотворительностью. Я вас уверяю — вы получите массу удовольствия!..
Зинаида Иосифовна так и замерла!..
— Боже мой!.. — пробормотала она. — Гениально! И как просто!.. Почему я раньше до этого не додумалась?.. Почему я не додумалась до этого сама?..
— Ну, всему свое время! — сказала моя мама.
И тут, повернув голову, она увидела нас.
— А, вот и наши ребенки! — воскликнула она.
— Ой! — воскликнула и Зинаида Иосифовна, взглянув на часы, и тоже повернула голову в нашу сторону. — Какие у нас замечательные дети! Целых два часа они тихонько себе играли, не шалили, дали нам наговориться всласть!..
Зинаида Иосифовна посмотрела на нас с благодарностью.
— Я вижу, в одном из наших ребенков за это время произошли некоторые усовершенствования!.. — с улыбкой сказала моя мама, глядя на мои банты.
— И, надо полагать, теперь он стал полным совершенством, уже во всех отношениях. — поддержала ее Зинаида Иосифовна. — А как насчет тебя, мое сокровище?.. Ты подумала?.. Ты выбрала?..
Глаза у Анжелы вновь заблестели, только совсем по–другому, чем две минуты назад, и она твердо сказала:
— Да!
— И какая же из моделей тебе нравится больше всего?..
— Мне нравятся все! Я выбираю все!
Зинаида Иосифовна и моя мама переглянулись, и Зинаида Иосифовна воскликнула:
— Боже мой! Я так и знала!.. Ну зачем тебе сразу все–то?!.. Ты же не сможешь на свой бал одеть сразу пять платьев!.. Или ты собираешься их переодевать каждые пять минут?..
— Нет, не собираюсь. Носить я буду все платья, это я твердо обещаю, потому что они все очень красивые. А на утренник я одену какое–то одно из них!.. — очень даже логично и практично объяснила Анжела. — Тетя Таня, вы же успеете сшить мне все пять платьев за оставшееся время?..
— Конечно, успею. — ответила мама. — Насчет этого можешь не сомневаться. Вот только потом, когда все платья будут готовы, у тебя не будет проблем?..
— Каких проблем?..
— С выбором!.. Ты легко выберешь то самое, единственное из пяти, которое тебе захочется надеть на утренник?..
— Ну, э-э… Выберу!.. — заявила Анжела после небольшого колебания.
Моя мама и Зинаида Иосифовна опять переглянулись.
— Ну–ну!.. — с какой–то угрожающей интонацией произнесла Зинаида Иосифовна. — Пусть будет так! Но только попробуй мне устроить концерт перед утренником!..
— Концерт?.. Какой концерт?.. — сделала непонимающий вид Анжела.
— Такой, самый обыкновенный!.. — И Зинаида Иосифовна тоненьким капризным голоском запищала: «Ой, мамочка, я не знаю, что делать!.. Полчаса до бала, а я не знаю, какое платье надеть! Они все такие миленькие! Такие прекрасненькие!..»
Анжела насупилась, шмыгнула носом и сердито пробурчала:
— Передразнивать нехорошо! Вот я же тебя никогда не передразниваю!..
— Почему это не хорошо?.. Очень даже хорошо! — не дрогнула Зинаида Иосифовна. — Если в педагогических целях!..
— Ну ладно, дорогие вы наши, — сказала мама. — Нам со Славой пора домой. Время уже вечернее, ему завтра в школу, у меня еще масса работы… Надо хорошо поработать, чтобы все успеть.
— Как — домой?! — воскликнула Зинаида Иосифовна.
— Уже домой?! — закричала и Анжела. — А… А как же формидабль?..
— Какой формидабль?.. — удивился я.
— Тот самый! Настоящий! Чтобы все содрогались!.. — объяснила Анжела.
— Но… Я же сегодня не в форме!..
— Как не в форме?.. Ты же в платье, так что все нормально.
— Это не то платье. Это не платье Мишель. — объяснил я. — И образ получится не тот!..
— Да ладно! — махнула рукой Анжела. — Мы тебе все равно поверим!..
Все трое — мама, Анжела и Зинаида Иосифовна — взглянули на меня выжидательно.
Я немного подумал и все–таки отрацательно покачал головой, чувствуя, как колыхаются мои банты:
— Нет, это же искусство! Тут костюм очень важен. Иначе все изменится. И будет совсем другой образ. А этот образ вот такой, какой есть. К тому же сегодня… Сегодня Мишель отдыхает. Сегодня не ее день!..
— А чей?.. — удивилась Анжела.
— Ну, ты ведь и сама знаешь, чей. — сказала ей моя мама. — Разве не так?..
Анжела хитро улыбнулась, слегка покраснела и молча кивнула.
Конечно, она знала, чей сегодня был день.
Сегодня был ее день.
И мой.
Наш, в общем.
Поздно вечером, уже после ванны, надев на меня ночную рубашку и уложив в постель, мама спросила:
— Ну, как тебе сегодняшний день?..
— Много всего… — пробормотал я, быстро прокручивая в памяти картины сегодняшнего дня. — Много и хорошо…
— Вот и прекрасно. И я ведь даже не спрашиваю, понравилось ли тебе сегодня быть в платье. В твоем собственном платье. И вообще, и в гостях. Я знаю, что понравилось…
— Да… — кивнул я. — И даже очень. Но это ведь потому, что вокруг все были свои…
— Конечно, это очень важно. — согласилась мама. — Быть своим среди своих. Знать, что тебя понимают и принимают таким, какой ты есть. Поэтому все, что ты сделаешь и скажешь, будет естественным, искренним, настоящим.
— В обшем, это будет настоящий формидабль… — пробормотал я с улыбкой.
— И какой формидабль!.. Просто великолепный.
— Я бы хотел еще побывать у них. Поиграть с Анжелой…
— Побываешь. Еще много–много раз.
— А она будет у нас?..
— Обязательно. И очень скоро. А чаще всего — летом, когда закончится учебный год.
— И мы будем с ней играть. И общаться… — мечтательно произнес я, вспоминая, как Анжела причесывала меня, завязывала банты, и как мы с ней играли в куклы.
И как мы обменивались взглядами и понимали друг друга без слов.
— Да, вы будете с ней играть и общаться.
— Только, мам, мне нужны мои собственные куклы!..
— Я об этом уже подумала. Завтра, когда ты придешь из школы, они будут тебя ждать.
— И домашнее платье?..
— И домашнее платье. Причем уже другое, еще одно. Оно уже готово. Потому что я сшила его одновременно с этим.
— И… И можно на него посмотреть?..
— Конечно. Сейчас принесу!..
И мама принесла из своей комнаты замечательное розовое платье с белым отложным воротником и рукавами примерно до середины плеча. Подол платья и рукава были подшиты белой тесьмой. Платье было длиннее сегодняшнего, оранжевого, и в нем, пожалуй, можно было бы прогуляться и по улице. Если бы была такая возможность.
«Почему бы и нет?..» — подумал я. — «Может быть, когда–нибудь…»
