Даниил Курсовский
Настоящий формидабль
Часть четвертая
Примечание от автора для тех, кто уже прочел первые три части:
Мишель ничего не имела против еще одного героя с почти таким же именем, но все–таки я предложил «принцу–королю», появившемуся в третьей части под именем Михаила Витальевича, назваться Андреем Витальевичем. Он благородно согласился. Это исправление внесено и в третью часть.
Снова был теплый летний день. Но не здесь. И не в наше время.
Мы с Анжелой шли по булыжному тротуару, одетые почти одинаково.
На мне было свободное длинное платье из розового муслина, под платьем — тончайшая батистовая сорочка и панталоны примерно того же вида, что обожает носить Жюли. Только без розочек.
На Анжеле было свободное длинное платье из голубого муслина, под платьем примерно такая же сорочка, что и у меня, а вот какие на Анжеле были панталоны, я мог только догадываться.
Видимо, мы с ней пытались догадаться об одном и том же, потому что, не сговариваясь, поправили свои летние шляпы из мелкой соломки, переглянулись и улыбнулись друг другу.
Анжела крепче взяла меня под руку. Она волновалась! Впрочем, как и я. Ведь мы с ней шли в гости, в пансионат…
Тут воздух заструился, и мы оказались прямо перед воротами из ажурного металла.
Рядом с воротами стояли две фигурки, тоже в выходных нарядных платьях. Это были, конечно же, Мишель и Жюли.
«Ну наконец–то!» — закричали они. — «Мы ждем вас уже целый час!»
«А мне казалось, что мы пришли вовремя!» — несколько смущенно ответил я.
«Конечно, вовремя!.. Но мы все равно ждем вас уже целый час!» — наперебой, притворно сердито, закричали наши подружки.
Мы рассмеялись.
Все еще смеясь, Жюли сказала:
«Слава! Мишель! Как вы все–таки похожи. Прямо как родные брат и сестра! И даже больше!..»
«Даже больше?!» — удивилась Мишель. — «Как можно быть похожими больше, чем брат и сестра?..»
«Не знаю…» — смущенно пробормотала Жюли. — «Но если они так похожи!..»
Тут воздух опять заструился, и мы оказались в очень уютном дортуаре Мишель и Жюли. В нем были две деревянные кровати с высокими спинками, шкаф для одежды, книжный шкаф, письменный стол, только не взрослой высоты, а такой, за которым удобно читать и делать уроки детям. Перед столом стояли два полукреслица, а на полу лежал толстый ковер.
«Ничего себе!» — воскликнул я. — «А-я то думал!..»
«..Что у нас тут огромный зал и сто кроватей под серыми одеялами, да?..» — засмеялась Мишель. — «Нет, у нас тут пансионат, а не какой–нибудь там монастырь!..»
«У мадам Марго эти… Проргр… Прогр… Прогрессивные методы, вот!» — гордо добавила Жюли.
«А панталоны?!» — неожиданно воскликнула Анжела очень нетерпеливым голосом.
Мишель и Жюли даже опешили от неожиданности.
«При чем тут панталоны?..» — воскликнула Мишель.
«Ну как причем?!» — воскликнула Анжела. — «Я хочу знать, вернул тот формидабль садовник вам панталоны, или нет!»
Мишель и Жюли переглянулись.
«Ну, разумеется, господин Андрэ принес их в пансионат вечером того же дня!» — спокойно сказала Мишель. — «И вообще, он оказался очень хорошим человеком. Он так помог мадам Марго с нашим парком!..»
«И где же они?» — все тем же нетерпеливым тоном спросила Анжела.
«Ну как это где?!» — вновь ответила за Жюли Мишель. — «Они здесь. Жюли!..»
И Жюли, скромно потупив глазки, подняла подол своего платья, вместе с нижними юбками, и нашим взорам открылись те самые кружева и розочки!..
Да, ее любимые панталоны вновь были на ней!
Я жгуче покраснел.
«Ну что ты, Слава!» — сказала мне Мишель. — «Что тут такого!.. Они тебе понравились?..»
«Да!» — твердо ответил я.
Анжела засмеялась. Потом облегченно вздохнула и сказала:
«А я так рада, что я их увидела! Я ведь много о них слышала, до этих пор…»
Жюли тем временем опустила и расправила свое платье.
И, только она это сделала, в дортуар заглянула горничная.
«Пойдемте, дети. Мадам Марго вас ждет!»
И вот мы уже в очень красивой гостиной, где за большим круглым столом, покрытым белой скатертью, сидели мадам Марго и какой–то представительный господин с большими усами.
«Это же формидабль садовник!» — с восторгом подумал я.
И тут же узнал в нем Андрея Витальевича!..
А мадам Марго…
Ну, конечно же, это была Елена Павловна!
И вот теперь–то она была одета точно так же, как я нарядил ее мысленно во время выступления на концерте — в длинное белое платье из самого лучшего шелка и шляпу с широкими полями и черным страусиным пером.
«Здравствуйте, дети!..» — мелодичным голосом сказала мадам Марго.
«Здравствуйте!» — пробасил формидабль Андрей Витальевич.
Мы вразнобой, смущенно, ответили на приветствие.
«Проходите к столу!» — пригласила мадам Марго. — «Мы будем беседовать и пить чай с тортом и глазированными фруктами. Я только вчера получила их от господина Бабаева из России!»
Мы, смущенно улыбаясь, шагнули к столу…
Тут воздух заструился в очередной раз, что–то загудело…
И я проснулся.
В комнате было уже совсем светло. Из–за окна доносились обычные утренние звуки — шум автомобилей, чириканье воробьев, крики детей, громкие голоса взрослых… Но разбудил меня гул пылесоса из–за стены. Наша соседка — большая аккуратистка! Любит начинать уборку прямо с самого раннего утра…
Вот она, реальность.
Заявляет о себе настойчиво и бесцеремонно!..
Я вздохнул.
Мне было очень жаль, что этот удивительный сон оборвался так неожиданно и на самом интересном месте!..
В комнату осторожно заглянула мама.
— Слава?.. — тихонько позвала она. — Ты уже проснулся?..
— Да. — ответил я. — Доброе утро, мамочка!
— Доброе утро, солнышко!
Мама подошла к кровати и села, внимательно глядя мне в лицо.
— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила она.
— Просто великолепно!
— Правда?..
— Конечно, правда. Когда я тебе врал?..
— И в самом деле, никогда… А почему у тебя такой задумчивый вид?..
— Мне приснился потрясающий сон!
— О чем?..
— Мне приснилась Мишель…
Мама наклонила голову и улыбнулась.
— То есть ты в образе Мишель?.. — уточнила она. — Как в твоей же сценке, только во сне?..
— Нет, мама! — горячо ответил я. — На этот раз Мишель была сама по себе! В общем, мне приснилось, как мы с Анжелой пришли в гости к Мишель в ее пансионат. И она сама нас встречала! Прямо у ворот! Вместе с Жюли! Ты представляешь?!..
Мама опять улыбнулась. На этот раз такой мудрой, такой проникновенной улыбкой, что у меня даже мороз пошел по коже. От восхищения мамой! И от любви к ней!
Вот вам знакомо это чувство — восхищения и любви?.. От которого сердце сначала замирает, а потом начинает биться с новой силой?..
— Да, кажется, я представляю… — медленно и задумчиво произнесла мама, глядя своим необыкновенным взглядом уже куда–то вдаль. — Увидеть не отражение, не образ, а самого человека, тем более, придуманного тобой самим!..
Я вспомнил живое лицо Мишель в моем сне, ее нетерпение, ее радость от встречи с нами, ее неподражаемую серьезность, когда Жюли показывала Анжеле свои кружева и розочки, и воскликнул:
— Придуманного? Да разве я ее придумывал?! Она сразу появилась такой, какая она есть. Я поэтому и во сне совсем не удивился, когда ее уви…
Я замолчал, осознав смысл своих собственных слов.
Мама взглянула на меня многозначительно.
— Как странно… Я только теперь понял, что все время думаю о Мишель как о самой настоящей девочке. — пробормотал я. — И поэтому мне не нужно ничего придумывать о ней! Ой, каламбур получился!..
Мы с мамой рассмеялись.
— Я тоже сразу подумала о Мишель, как о настоящей девочке! — сказала мама. — Еще когда увидела ее в самый первый раз!..
— Ты тогда увидела только ее и совсем не увидела меня?..
— Ну вот еще! Тебя я видела прекрасно! — воскликнула мама даже несколько обиженно. — Ты никуда не делся! Но Мишель тоже была… э…
— Во мне?..
— Нет!..
— Рядом со мной?..
— Нет!..
— Вокруг меня?..
— Да нет, нет!
— Тогда, может быть, надо мной?..
— Нет! — опять почти сердито воскликнула мама. — Она просто была, и все!..
Я умильно улыбнулся.
— Очень интересно! — сказал я как можно серьезнее. — Мы с Мишель, когда я ее изображаю, существуем одновременно. Прямо как два самостоятельных человека! Это ж просто раздвоение личности получается!..
Мама погрозила мне пальцем.
— Но–но!.. — сказала она. — За такие шуточки кто–то может запросто заработать по тому самому месту!
