Уговорила-таки Вероника Марина. Бабушка действительно прекрасно готовила. На обед была курица с яблоками в сметанном соусе. Такая вкусная, что Марина только причмокивала, нахваливая.
Вероника очень любила кататься на роликах. Часами могла бегать по тротуарам, ловко объезжая прохожих. Марина едва за ней успевала. И на следующий день Вероника снова потащила Марину к бабушке обедать. Но когда бабушка поставила жаркое на стол, Вероника вдруг вскипела:
— Что-о? Снова вчерашняя курица? Мы этого есть не будем!.. Ты же знаешь, я ничего вчерашнего не ем. Мы пойдем в «МакДональс»!
Бабушка пыталась оправдаться, говорила, что курица оказалась очень большой и не выкидывать же такую еду, но Вероника и слушать не хотела, схватил Марину за руку и вместе с нею выбежала из квартиры.
— Ничего страшного! Сходим в «МакДональдс»! — фыркнула уже за дверью.
— Я… я… я никуда не пойду! — запинаясь, сказала Марина. — Как ты могла?!.. У бабушки даже слезы на глазах были!
— Ничего-ничего!.. Если ей не говорить, он все время меня объедками кормить будет! У нее было голодное детство во время войны, и она считает, что надо… А сейчас иные времена… Что ты насупилась?.. Думаешь, что я такая ведьма, как считает твоя Надька?.. Я бабушку люблю, но…
— А… а откуда ты взяла, что Надя считает тебя ведьмой?
— Ну… она же… — смутилась Вероника.
— Что? — пристально взглянула на нее Марина.
— Ну… ну… Разве не видно? — опустила глаза Вероника.
— Хочешь сказать, что она в записке писала?
— А что — не писала? — вскинула голову Вероника. — Я… я подглядела!
— Ничего не подглядела!.. Это ты писала те записки! Чтобы я про Надю плохо подумала… Нет! Ты не ведьма. Ты — вчерашняя курица!
— А ты… ты… — закричала Вероника. — Ну и беги к своей задрипанной Надьке!.. Целуйся с ней!.. Думаешь, я плакать буду?.. Очень вы мне нужны!.. Я через год все одно в Америку учиться поеду! А вы, нищие, кисните тут в этом болоте!..
* * *
Они снова сидят за одной партой — Марина и Надя. Марина поплакала у Нади на плече, извинилась. Надя тоже поплакала и, конечно, простила Марину.
А Вероники Черноус в Супер «Б» сегодня уже нет. Нет, в Америку она учиться не поехала. Просто перевелась в другую школу.
Приключение седьмое. Первая любовь Сергика Чичиринды, или принцесса и предатель
Наталочку звали Наталочка Приходько. Была она курносая, веснушчатая, маленького роста — наверно самая маленькая в шестом «Б». Но весьма мила, как говорил Сергиков дедушка Максим Панасович. А дедушка хорошо разбирался в женских достоинствах, поскольку всю жизнь был наладчиком швейных машин на швейной фабрике. А кто работает на швейных фабриках?.. Правильно! Одни женщины и девушки. Правда, дедушка эту Наталочку Приходько никогда в жизни не видел, говорил так о своих швеях, но слова его были сказаны именно про Наталочку. Подходили ей абсолютно. Мила и симпатична она была невероятна.
Во всяком случае, так считал Сергейка Чигиринда. Наталочка сидела за партой перед ним, то есть он сидел за ней. И когда Сергейка смотрел на ее розовое ушко и вьющийся каштановый локон, что свисал на это ушко, в Сергейкином сердце расцветали розы и звучал полонез Огинского, который разучивала на фортепиано его младшая сестричка Татьянка.
— Не сопи мне в затылок! — вполоборота шептала ему на уроке Наталочка.
— Я не соплю! — виновато шептал Сергейка.
— Сопишь-сопишь!.. Хи-хи-хи! — смеялась Наталочка.
Когда она смеялась на щечках ее появлялись симпатичные ямочки, а глаза лучились так, что все вокруг сразу светлело. Очень красиво она смеялась! Так смеются лишь настоящие принцессы. Сергей часто представлял ее на балу в королевском дворце — с золотой короной на голове, в роскошном кружевном белом платье до самого пола. И себя он представлял около нее на том балу. Конечно же принцем. А как же! А кем же еще!.. Только для этого приходилось мобилизовать всю свою фантазию.
Ведь когда он смотрел в зеркало, то видел там лохматого длинноносого мальчишку с торчащими ушами и круглыми перепуганными глазами. Нет, не думайте — Сергейка совсем не боягуз! Но глаза его широко открытые, кажутся почему-то перепуганными. Такая у них конфигурация. В лидеры класса Сергейка никогда не лез. Держался в стороне. На выборах президента класса голосовал за Вовочку Таратуту, хотя другого претендента Борю Бородавко уважал тоже — за эрудицию и начитанность. Потому что и сам любил читать. И Супер-Джона уважал за силу и ловкость. Однако во «фрикадельки» к нему не лез. Учился неплохо. Но отличником, как Боря Бородавко, не был. Когда долго смотрел на розовое ушко Наталочки и вьющийся каштановый локон над ним, то терял бдительность и внимание, пропускал объяснения учителей и, застигнутый врасплох Ольгой Филипповной, Оксаной Яковлевной или Татьяной Григорьевной, мог заработать тройку или даже двойку. Впрочем почти все это быстро исправлялось.
Принцесса Наталочка жила за два квартала от Сергейки. И как-то по дороге в школу он ее встретил. Она аж сгибалась от тяжеленной сумки.
— Привет! Ну ты и нагрузилась! Зачем столько набрала! — спросил он.
— Учебников сегодня много нужно. И рабочих тетрадей. И книжки в библиотеку сдавать несу, — сказала она.
— Давай сюда! — неожиданно сказал он.
— Что? — не поняла она.
— Давай я понесу!
— Ты серьезно? — недоверчиво глянула она.
— Однозначно, — как говорит Вася Цюцюрский.
— Ну давай поменяемся. Я твою понесу, а ты мою.
— Да чего там меняться! Я обе понесу.
— Ну ты рыцарь! — улыбнулась она. — Просто средневековый! Таких сейчас не бывает.
Она сняла сумку. Он повесил ее на плечо, а свою сумку, легкую, понес в руке.
— Ты не смотри, что я худой. Я жилистый. У нас все такие. И папа и дедушка. Мы из козацкого рода. Наши предки были запорожцами.
— Оп-па! — Улыбнулась Наталочка. — Кто же такие! Иван Серко, Богун или может, Богдан Хмельницкий.
— Не смейся. Я не выдумываю. Действительно был такой запорожец Чичиринда. Имени дедушка не знает, но говорит, что его дедушка, мой прадед, рассказывал ему про подвиги этого Чичиринды во время козацких походов. Один раз, когда наш предок был еще подростком и служил джурой у запорожского сотника Цыбули, он этого сотника спас от верной смерти. На сотника напали трое турок и уже должны были порубить его в капусту (так выразился прадед), но тут наш предок джура[4], который безоружный прятался в кустах (джурам не полагалось иметь оружие), неожиданно как зачичиркнет, как зашумит!.. Турки подумали, что прибежала подмога, повернулись — и это дало возможность сотнику отбиться. Тогда и прозвали казаки нашего предка Чичириндою, от слова «чичиркнути», то есть «зашуршать, зашевелиться, зашелестеть. Это слово даже в литературе зафиксировано, в одной байке: «На землю упала ночь, ничто не чичиркнет, разве кое-где сквозь сон что-нибудь…»
— Ты смотри, какие у тебя прадеды были… А я о своих ничего не знаю, — вздохнула Наталочка.
Так они прошли два квартала. А за несколько домов до школы Наталочка сказала:
— Ну, давай уже мою сумку! Не хочу, чтобы мальчишки над тобой смеялись.
— А мне по барабану! Пусть смеются. Я не боюсь! — сказал Сергейка, однако сумку отдал.
Следующим утром Сергейка вышел из дома на пять минут раньше и стал ждать на том месте, где они вчера встретились. Увидев его Наталочка улыбнулась.
— А сегодня моя сумку не тяжелая!
— Все равно — давай!
— Ну-на! Если ты такой храбрый.
В этот раз Сергейка свою сумку заранее повесил на плечо. И теперь Наталочкину сумку повесил на другое.
— Ну, рассказывай еще про своих предков! — сказала она. Это было для Сергейки неожиданно. Он ничего больше о своих предков не знал. Но Наталочка смотрела на него так выжидающе, что он не отважился признаться. И начал экспромтом фантазировать:
— Ну… ну… один раз джура Чичиринда пошел в разведку. Турецкий лагерь занял оборону на том берегу реки. Переплывать опасно — заметят, поэтому он взял тяжелый камень и перешел речку по дну, дыша через длинную камышинку. Запорожцы часто пользовались длинными камышинками, преодолевая водные рубежи. Ну, джура Чичиринда все разведал, надо возвращаться назад, а камышинку найти не может. Что делать?.. А нужно ведь спешить, ведь запорожцы ожидают разведданные. Нырнул, воздух вдохнув, и, сколько мог, плыл под водой. Потом на миг вынырнул, воздуха глотнул — и снова под воду. Но турки все-таки заметили его, начали стрелять. Одна стрела попала ему в руку, но он все же доплыл, и благодаря его разведке запорожцы ночью напали и победили турок.
— А ты плавать умеешь? — спросила вдруг Наталочка. — Конечно, умею! И нырять умею. Под водой могу метров семь… ну… пять по крайней мере проплыть.
