– Спасибо! Я бы с удовольствием, – ответила Нелька, – но мне пора.
Кощей изменился в лице. Не в смысле разозлился, как обычно, а… не поверите, он опечалился.
– Мне правда пора, ребята, – извиняющимся тоном произнесла Нелька. – Я и без того сбежала от моего папочки! Если хотите, пойдёмте вместе, мне на выставку.
– Ты как, Вань? – спросил Кощей, который за всё время нашего общения ни разу не назвал меня по имени.
Не дождавшись ответа, он быстро нагнулся и подал Нельке её майку и джинсы, а потом скомандовал:
– Вань, ну ты чего? Отвернись! – и сам тоже отвернулся.
Пока Нелька одевалась, Кощей беззаботно насвистывал мелодию песни Димы Билана «Невозможное возможно» и следил за тем, чтобы я не подглядывал за кубинкой. Да я и не собирался.
– Вы так и будете стоять? – услышали мы крик Нельки и дружно повернулись.
Забавно! Когда она успела? Нелька стояла на пригорке, метрах в пятидесяти от нас.
Девчонка – она и есть девчонка. И шутки у них, у девчонок, такие же!
Мы побежали к ней, Кощей добежал первым, всё-таки боксёр, хоть и дисквалифицированный. Даже не запыхался.
– А чего там, на выставке, делать? – спросил он, когда мы вышли на тропинку, ведущую прямиком к началу Малой Моховой.
– У меня папа художник, – ответила Нелька. – Привёз свои картины и работы других кубинских художников. Они будут экспонироваться в вашем выставочном зале.
– Ну-ну, – произнёс Кощей, а потом всё-таки переспросил: – Чего будут?
– Экспонироваться, – повторила Нелька. – То есть выставляться, чтобы их посмотрели другие.
– Экспонироваться, – встрял я, – от слова «экспонат». Это когда их выставляют на выставке для экспонирования.
Кощей неодобрительно глянул на меня, но, как ни странно, ничего грубого не сказал.
Метров через пятьдесят он без единого слова сорвался с места и совершенно без усилий перемахнул через потемневший от времени полутораметровый забор, за которым стояла брошенная дача. Таких дач в нашем городе много, и никому они не нужны.
Мы с Нелькой остановились в недоумении.
– Куда это он? – спросила она, на что я пожал плечами.
От Кощея можно всего ждать, он человек непредсказуемый.
Через минуту бывший боксёр вышел к нам через покосившуюся калитку. Одну руку он держал за спиной. Покраснев пуще прежнего, Кощей подошёл к Нельке и протянул ей розоватый лохматый цветок.
– Ой, астра! – воскликнула Нелька. – Спасибо! Обожаю этот цветок!
– Вообще-то, – заявил Кощей, – я цветов не рву. Только ведь всё равно завянет. А так… чего красоте пропадать?
– Благодарю, – Нелька понюхала цветок.
И тут я снова влез со своими дурацкими комментариями, не смог промолчать, напала на меня очередной раз болтливость.
– Это их единственный недостаток, – выдал я. – У астр присутствует такой сдержанный, чуть терпковатый осенний запах. Майского благоухания у них нет.
Я думал, Кощей взбесится, а он расхохотался. Причём не зло. И Нелька вместе с ним.
– Ну ты даёшь! – Кощей смеялся так радостно, словно я его осчастливил. – И откуда всё это из тебя прёт?
– Не знаю, – беззаботно ответил я. – И сам не пойму.
– А чего, правда не пахнут? – спросил Кощей. – Я ж толком ничего не чувствую, у меня нос перебит.
– Пахнут, – ответила Нелька и повернулась ко мне: – Как ты сказал? Какой у них запах?
– Сдержанный, чуть терпковатый. Осенний, – ответил я.
Так, болтая, мы вышли на Малую Моховую улицу и зашагали к перекрёстку, до которого было метров двести. Она у нас не такая уж и длинная – Малая Моховая. Большая – куда длиннее, тянется через весь город, а потом переходит в Лесную аллею, аж до самого Синего озера.
– А давайте на Синее озеро махнём? – вдруг предложил Кощей. – У меня там лодка. Порыбачим. Ты на рыбалке была?
– Я с удовольствием, – сказала Нелька. – Только надо спросить у папы. Это же не на речку сбежать. На рыбалке мы с папой были много раз, мы любим порыбачить.
Кощей с уважением посмотрел на Нельку и даже мне подмигнул.
– А вы на сколько дней приехали? – спросил он. – Надолго?
– Надолго, – загадочно улыбнувшись, ответила Нелька. – У папы творческая командировка, он художник. Получил заказ от Гаванского университета рисовать современную Россию. А мама у нас беременная и скоро родит мне сестру или брата. Вот мы и приехали все вместе к бабушке. Рожать!
Кощей с восхищением уставился на Нельку.
– Что? – засмеялась она. – Что ты так смотришь?
– Да наши девчонки никогда так не скажут! – заявил Кощей. – Что мамка беременная, рожать скоро будет! Постесняются.
– А что в этом такого? – ответила Нелька. – Это же правда. Чего стесняться?
– Так, значит, не скоро уезжаете? – снова повторил Кощей. – Раз такое серьёзное дело?
– Да, – ответила Нелька. – Сейчас на Кубе ужасная погода! А здесь хорошо! Маме намного легче.
– На Кубе жарко? – спросил Кощей и весело на меня посмотрел: – Вань, ну чего ты нам про Кубу-то расскажешь? Про погоду или ещё чего.
Нелька вдруг остановилась. Кощей тоже. Ну и я вместе с ними.
– А почему ты так говоришь с Ваней? – спросила Нелька, она больше не улыбалась.
– Как? – не понял Кощей. – Чего я такого сказал-то?
Я пнул камешек, на который наступил перед этим, и улыбнулся Нельке. Правда, я почувствовал, что улыбка у меня получилась какая-то странная, как гримаса.
– Погода на Кубе, – начал я, – в сентябре очень влажная, а дни стоят знойные. Влажность воздуха в это время года достигает самого высокого уровня, больше семидесяти семи процентов! Десять дней в сентябре идёт дождь! Температура воды в океане около двадцати восьми градусов тепла! Но купаться невозможно из-за частых штормов!
Я вдруг понял, что перешёл на крик. Я уже вопил на всю улицу, и какая-то проходившая мимо тётенька шарахнулась от меня, сердито бросив:
– Чего разорался?!
– Для сентябрьской погоды на Кубе, – продолжал я уже потише, – характерны сильные порывистые ветра и ураганы! И штормит очень сильно!
– Вань, – вдруг сказал Кощей, – да ладно, чего ты?
Я тяжело дышал. Я больше ничего не мог вспомнить про Кубу.
– Понял я всё, – сказал Кощей. – Всё понял я про погоду. Ты только не волнуйся так.
А я взял и ответил спокойно:
– Ну раз понял, пошли дальше.
Нелька взяла меня за руку, и мы зашагали по Малой Моховой к Большой.
– Ну чего ты? – Нелька повернулась к Кощею, тот не двигался с места. – Пошли!
– Так я иду, – ответил Кощей и догнал нас. – Я чего? Я ничего.
Через несколько минут мы остановились на перекрёстке перед старым двухэтажным особняком, где находился выставочный зал.
– Вы идите, – сказал Кощей, – я не могу. У меня там дед – вахтёром. Заругает.
А я и не знал, что у Кощея дед работает, да ещё на выставке. Я думал, он пенсионер.
– Почему он тебя заругает? – удивилась Нелька. – Что ты такого натворил?
– Так я это… – ухмыльнулся Кощей. – Школу прогуливаю. Взбесится, наорёт.
– И ты школу прогуливаешь? – спросила меня Нелька.
– Первый раз в жизни, – признался я.
– Ну и что такого случилось в вашей жизни, – спросила Нелька, – что вы решили не ходить в школу?
– А чего там делать-то? – сказал Кощей. – Чего я в этой школе не видел? Тоска одна. Всё равно двоек нахватаю. Да и не любят меня.
– А тебя есть за что любить? – спросила Нелька, она в этот момент стала похожа на мою маму, когда её что-то волнует и она очень хочет, чтобы её услышали.
Лёха совсем затосковал, даже не заметил, как встал на проезжую часть.
Тут-то она и появилась – «Ока»! И, как всегда, выехала из-за поворота совсем без звука и без водителя и нырнула в подворотню!
– Вы заметили?! – проорал я. – Вы видели её?!! Белую!!!
– Чего? – Кощей посмотрел на меня, как на ненормального. – Какую – белую?
– Да «Оку»! Автомобиль! – в волнении я схватил Кощея за локоть и сильно дёрнул.
– Да отстань ты! – он оттолкнул меня. – Совсем сбрендил?! Полудурок!
– Перестань! – рассердилась Нелька на Кощея. – Ты о чём, Ваня? Мы ничего не видели.
– Она туда поехала! – я махнул рукой в сторону подворотни. – Да как же вы не видели?!
– Ребята, – перебила меня Нелька, – пойдёмте посмотрим картины моего папы. А твоему дедушке я всё объясню и попрошу, чтобы он тебя не ругал.
Кощей вздохнул и кивнул, мол, была не была. Мы перешли дорогу.
Двери в особняк открывались так же тяжело, как и мой волшебный сундук. В фойе стоял полумрак, а за столом дремал вахтёр. Лёха-боксёр напрягся. Это и был его дед.
Нелька приложила палец к губам и показала жестом, чтобы мы поднимались по лестнице на второй этаж. Мы прокрались мимо деда. Он ничего не заметил.
Повезло нам!
Этот день я запомню на всю жизнь. Каждую минуту, каждую секунду. Все лица, запахи и звуки. И кто что сказал. Я люблю умные и забавные мысли, особенно если их выдают взрослые.
Когда мы вошли в зал, где уже развешивали картины, Пётр говорил высокому здоровяку с совершенно чёрной кожей:
