Елена Ленковская
Спасти Кремль
Русе снился знакомый радостный гул: плеск воды, пронзительные короткие свистки, бодрые выкрики тренеров. Руся любил плавать в бассейне. Обычно он нырял в этот весёлый мокрый шум, очертя голову, и резвился вместе с другими мальчишками в своё удовольствие: вплоть до самого финального свистка, и даже чуточку дольше. Хм, обычно…
Мальчик поглядел в воду. Пучеглазые пацаны — в плавательных очках и шапочках из яркого латекса — червяками извивались в воде, в обнимку с полосатыми поплавками-«колобашками». Странно, никогда не думал, что они сверху выглядят так по-дурацки.
Главное, мелкие все какие. Ишь, смотрят, пальцами на меня показывают. Смеются, что ли? Отсюда, вообще, всё таким маленьким кажется…
Нужно было прыгать. Внутри усилился знакомый холодок. Ну, Раевский, давай! Толкнулся и летишь! Нет. Не летишь… Надо руки по швам. Руки — не крылья. По швам, чтоб в стороны не разлетались. Настоящим солдатиком. Ну!
Руся зажмурился и шагнул вниз.
Ему показалось, что под водой он провёл целую вечность. Не мог же он так глубоко нырнуть!
Воздух в лёгких кончался. Из последних сил Руся рвался наверх.
Наконец, сделав яростный толчок, он буквально вылетел на поверхность. Жадно хватая ртом воздух, Руся попытался сделать гребок в сторону бортика. Не тут-то было.
Что это? Яблоки?! Резко дёрнув руками и ногами, Руся опрокинулся набок вместе с корзиной крупного душистого апорта. Яблоки, подпрыгивая, поскакали по земле. На спину Руси градом посыпалась вторая корзина, а за ней — третья. Совершенно ошарашенный, он барахтался в яблоках, тщетно пытаясь встать хотя бы на четвереньки — ну, словно какой-нибудь малец в куче пластмассовых шариков в игровой комнате. Да что происходит? Что за…
А-а-а! Руся взвыл от боли: ухо пребольно стиснули железные тиски.
— Ах ты, шпана… Да я тебе…
Руся рванулся так, что ухо затрещало и, похоже, осталось в чьих-то железных пальцах, и дал дёру через гору арбузов, устроив оползень. Арбузы катились, кругом кричали и улюлюкали. Послышался пронзительный свист. Перепрыгивая через гогочущих гусей, какие-то корзины с яйцами, клетки с птицей, лавируя между кадками и ящиками, сбивая с ног каких-то лоточников, разносчиков, увешанных связками баранок, Руся домчался до глубокой лужи. Через лужу были переброшены дощатые мостки.
Поскользнувшись на перемазанных глиной досках, он с размаху шмякнулся в густую вонючую жижу. Грязные брызги полетели во все стороны. Свист не унимался. Руся в три прыжка преодолел лужу и помчался дальше.
Он вылетел с рынка на улицу, весь облепленный глиной, с клочьями пакли и какими-то перьями в волосах.
— Ой, ну и чучело! — разряженная девица лет двенадцати стояла на тротуаре у витрины кондитерской, таращила на Русю свои мальвиньи глаза и лопотала с гувернанткой по-французски. — Ну, не дурак ли?
— Сама дура! — взбешённый, тоже по-французски огрызнулся Руся. — … Твоё какое дело, кукла крашеная?
О, как это я? По-французски, что ли, ляпнул? Что это, вообще?
Сзади опять засвистели.
— Держи его!
Руся, не оглядываясь, бросился бежать.
Наобум пропетляв по многочисленным кривым переулкам, Руся наконец оторвался от преследователей. Тяжело дыша, уселся прямо на землю. Что происходит? Что это — сон?
Нет, точно не сон. Всё было по-настоящему. В самом деле, всё было реально, даже слишком. Ухо горело. Руся поднял кулак и погрозил невидимому обидчику. Вот гад! Чуть не оторвал. Никаких понятий о неприкосновенности личности.
Кстати, о личности. Руся придирчиво осмотрел себя: босиком и в одной пижаме. Любимая пиратская пижама вся в грязище — оскалившийся свирепый череп в бандане, украшавший грудь, больше не виден под слоем рыжей глины.
Куда это он попал? Кино тут, что ли снимают? Люди все так странно одеты, вывески с ятями… Не, это не киностудия — дома и улицы настоящие, целый город вокруг.
Руся задумался. Уж не в прошлом ли он проснулся?
Всё странно. А как он девицу эту расфуфыренную отбрил? По-французски!!! Такого Руся вообще от себя не ожидал…
А что это в кулаке? Неужели… Мальчик медленно разжал перепачканные пальцы. На ладони лежал оловянный солдатик. Руся озадаченно почесал бровь. Кое-что медленно прояснялось.
Ну, дела! Нырнул так нырнул.
А ведь ещё вчера всё было вполне обыкновенно. Прыгнув в воду с вышки, он не выныривал из яблок. А также не бегал, сломив башку, по незнакомому городу в одной пижаме, и не трепался с девушками по-французски. Он, как примерный ученик, собирался утром в школу…
День вчера начался раньше обычного. Ничего сверхъестественного, просто летние каникулы кончились…
Вставать, конечно, не хотелось. Поэтому, когда в восемь утра наспех умытый Руся явился, наконец, на кухню, Луша уже допивала чай.
Сестра скептически осмотрела всклокоченную голову Руслана, и поинтересовалась, смотрелся ли он в зеркало.
— Зачем? — фыркнул Руся. — Ты — моё отражение. И так тебя каждый день вижу, с утра до вечера, ещё я буду в зеркало смотреться?
В самом деле, если вы с сестрой — близнецы, в вашей жизни гораздо больше отражений.
— Я-то — причёсанное отражение! — самодовольно сообщила ему Луша. — В отличие от некоторых…
Руся повёл носом. Вкусно пахло гренками.
На столе стоял стеклянный чайничек, в его янтарной глубине плавал солнечный зайчик.
Руся лениво похрустел остывшей гренкой. Положил подбородок на стол, придвинул чайничек к самому носу: было забавно смотреть сквозь него на всё вокруг.
— Ты будешь есть или нет? Опять из-за тебя в школу опоздаем!
— Опять? — Руся пожал плечами. Вечно Лушка преувеличивает, точь-в-точь как мама. — Мы всё лето не опаздывали! Сегодня же 1 сентября. Первый раз в пятый класс! Кстати, где мама?
— Они с Федюнькой на занятия ушли.
Федюньку, пятилетнего братца Луши и Руси, с утра пораньше водили то на танцы, то в бассейн, то на детское карате. Поэтому близнецы часто завтракали без маминого присмотра. Папы сегодня тоже не было дома — два дня назад он уехал в командировку.
Луша энергично сгребла со стола пустые чашку и блюдца, и потянулась за чашкой брата. Руся запротестовал:
— Подожди, допью!
— Тогда сам убирай, — хмыкнула девочка и вышла из кухни.
— Чур, я на велике поеду! — закричал ей вслед Руся.
— А я?! — раздался из прихожей вопль разочарования.
— А ты в новом платье. Дамы на велосипедах не ездят.
Молчание. Совестливый Руся уже готов был выразить сестре сочувствие, однако Луша унывать не собиралась.
— Дама поедет на роликах! — бодро заявила она, щелкая застёжками коньков.
— Наколенники не забудь!
Лушка беспечно отмахнулась.
В начале девятого они вместе с букетами и ранцами загрузились в лифт. Утреннее солнце слепило глаза сквозь голубоватое стекло. Руся прищурился.
С двадцать седьмого этажа сквозь прозрачную шахту лифта городской пруд и старинная плотина были видны как на ладони.
— Смотри, такая рань, а гребцы уже тренируются! — Луша глядела под ноги. Внизу, у ближайшего берега, скользили по воде быстрые водомерки байдарок.
Руся скривился. Глядеть прямо под ноги с двадцатого этажа? Такие упражнения у него энтузиазма не вызывали. От таких, с позволения сказать, взглядов — никакой радости, только противный холодок внутри. Легче упаковку мятной жевачки проглотить.
Лифт бесшумно и плавно опускался. Наконец-то, первый этаж. Руся вздохнул свободнее.
Ребята очутились в холле. Руслан отцепил от стойки велосипед и выкатил его на улицу. Луша уже выписывала восьмёрки по ровной площадке перед домом, в каждой руке у неё было по букету — один свой, другой Русин. Луша размахивала астрами и распевала что-то невразумительное.
— Подвезёшь мою сумку?
Руся не возражал. Какое-то время он провозился, прищёлкивая оба школьных ранца к багажнику, и они погнали. Быстро, как всегда.
В школе тоже всё было, как всегда. Обычное первое сентября, ничего особенного.
Цветы, улыбки — всё как водится. Знакомые лица, загорелые и повзрослевшие, крепкие мальчишеские рукопожатия, радостные девчачьи визги — как же, всё лето не виделись! Весёлая толкотня и хохот, смешные маленькие первоклашки, оживлённые нарядные учителя, первый звонок, второй звонок, потом третий… Уроки, перемены, уроки. Последним — физкультура в бассейне. Ничего неожиданного, всё по расписанию… М-да, физкультура…
Вообще-то Руся любил «физру», а плавание так просто обожал. Но первый в этом учебном году поход в бассейн омрачило одно обстоятельство. Вспоминать о нём ему не хотелось.
После урока они с сестрой вышли из влажной, пропахшей хлоркой атмосферы на свежий осенний воздух. Луша сразу заметила, что Руся не в духе. Расспросы ни к чему не привели — он только отмахивался. Лушка была не в курсе, потому что вместе с другими девчонками весь урок прозанималась аква-аэробикой в дальнем углу. Что ж, тем лучше…
