— Ну что ты, конечно нет! Понадобилось пятьдесят лет, чтобы сюда перебрались восемьсот поселенцев, которые наглухо закрыли ворота Подземья. Прежде надо было убедиться, что люди смогут обеспечить себя пищей и выстроить стены для защиты. Рим не сразу строился, — улыбнулся Викус. — Это еще Фред Кларк Наземный сказал.
— А что с ним стало? — спросил Грегор, сосредоточенно жуя. Чаши перед ним уже основательно опустели.
— Он умер, — тихо сказала Соловет. — Не смог жить без вашего солнца.
Грегор опустил гриб на тарелку. Он взглянул на Босоножку, всю перемазанную в мягком протертом суфле, которое ей подали, — она сонно рисовала на столешнице узоры, водя пальчиками по пролитому соусу. «Наше солнце», — подумал Грегор. Оно, должно быть, уже зашло там, наверху. Если сейчас уже ночь, и время спать, значит, наверняка приходила полиция. А может, полицейские в этот момент все еще допрашивают маму. Если же они ушли — мама может делать сейчас только одно: сидеть на неосвещенной кухне за столом. И плакать.
Грегор вдруг понял, что больше не желает ничего слушать о Подземье. Он хотел лишь одного: поскорее выбраться отсюда.
Темнота почти физически давила Грегору на глаза, тяжелая, как вода. Прежде он никогда не оставался в кромешной темноте. Дома в окно его комнаты светили уличные фонари, на стенку падал свет фар проезжавших мимо автомобилей. А здесь, едва он погасил масляный светильник, стало так темно, будто он напрочь лишился зрения.
Грегору ужасно хотелось вновь зажечь лампу. Марет сказал ему, что в коридоре факелы будут гореть всю ночь, и Грегор может зажечь там свою лампу. Но он решил поберечь масло — без света он не сможет найти дорогу из Регалии.
Босоножка во сне засопела и теснее прижалась к брату. Грегор обнял ее. Им постелили отдельно, но Босоножка сразу к нему перебралась, как только они остались одни.
Говорить подземным, что им пора спать, не понадобилось. Все прекрасно видели, что у Босоножки слипались глаза, да и Грегор, должно быть, выглядел измученным.
На самом деле усталости он совсем не чувствовал. Адреналина в крови было столько, что он боялся, как бы люди вокруг не услышали стук его сердца, — оно буквально готово было выпрыгнуть из груди, когда они шли по длинному коридору в спальню. Да, меньше всего он хотел сейчас спать.
Перед сном им предложили еще раз искупаться. Для Босоножки это было необходимо, потому что, вдобавок к суфле, она измазала волосы в пудинге, поданном на десерт. Грегор тоже не возражал — в воде ему проще было обдумывать план побега.
К тому же у него появился повод, не вызвав подозрений, расспросить Далси о том, как устроен в Подземье водопровод.
— Откуда, например, вы берете горячую и холодную воду? — спросил он.
Она ответила, что воду качают из источников.
— А потом — она ведь не выливается обратно? — невинно уточнил он.
— Нет конечно, — продолжила объяснения Далси. — Грязная вода стекает в реку под дворцом, а та впадает в Водный путь.
Именно это ему и надо было знать. Река под дворцом — это путь к свободе. И хорошо, что река ведет к Водному пути, — Грегор не очень хорошо представлял себе, что это такое, но Викус упоминал, что там находятся два выхода в Наземье.
Босоножка во сне снова заворочалась, и Грегор погладил ее по головке. Она как будто и не вспоминала о доме — до того момента, когда надо было ложиться в постель. Тогда сестренка забеспокоилась и чуть не заплакала.
— Мама? — спросила она. — Лиззи?
Неужели только сегодня утром Лиззи села в автобус и уехала в лагерь? Ему показалось, прошло уже лет сто…
— Домой? Мама? — настаивала Босоножка. И хотя она очень устала, Грегору с трудом удалось ее уложить. По тому, как беспокойно она спала, он понимал, насколько она испугана и расстроена.
«Должно быть она видит гигантских говорящих тараканов и летучих мышей», — подумал Грегор.
Он потерял счет времени. Сколько прошло — час? Два? Вокруг царила абсолютная тишина — коридор за дверью словно вымер. Одно было ясно: сейчас самое подходящее время для того, что он задумал.
Грегор бережно высвободился от лежащей в его объятиях Босоножки и встал. В темноте он нащупал рюкзачок, что дала ему Далси. Засунуть в него спящую Босоножку в полной темноте было не так-то легко, это потребовало от него необыкновенной ловкости, но в конце концов он просто зажмурил глаза, чтобы включить остальные органы чувств. Дело пошло на лад. Босоножка поместилась в рюкзачке, Грегор перекинул его за спину, она во сне пробормотала: «Мама!» — и опустила голову ему на плечо.
— Скоро ты ее увидишь, малышка! — шепнул Грегор и принялся шарить по столу в поисках лампы. Босоножка, рюкзачок и лампа — вот все, что ему нужно.
Грегор крадучись вышел в коридор. Здесь действительно горели факелы, и не было видно ни души. Подземные не поставили охрану к дверям спальни, видимо, они не предполагали, что наземные могут сбежать: во-первых, с ними обращались как с гостями, а во-вторых — ну куда им, собственно, деваться?
«Вниз по реке, — с мрачной решимостью подумал он, — куда бы она ни вела».
Он на цыпочках шел по коридору, стараясь ступать как можно тише и не создавать лишнего шума. К счастью, Босоножка крепко спала. Если она вдруг проснется до того, как они покинут дворец, ничего у него не получится.
Спальня была расположена довольно близко от ванной, и Грегор шел на звук падающей воды. План у него был предельно прост. Река течет под дворцом. Он хотел, слушая воду, добраться до самого нижнего этажа и найти то место, где она стекала в реку.
План-то был прост, да осуществить его оказалось нелегко. Несколько часов Грегор плутал по дворцу. Ванные комнаты отнюдь не всегда располагались близко к лестницам, и порой ему приходилось возвращаться назад, чтобы сориентироваться по звуку журчащей воды. Дважды он прятался в каких-то залах, пережидая, пока мимо пройдет немногочисленная стража, делавшая ночной обход.
Наконец шум воды усилился, и Грегор понял, что они добрались до самого нижнего уровня. На слух он определил, где вода шумит сильнее, и выскользнул за дверь.
И опешил. На какое-то мгновение он даже готов был отказаться от своего плана.
Когда Далси сказала «река», он представил себе реку, что лениво катит свои воды через Нью-Йорк. Но река Подземья выглядела совсем, совсем иначе. Она была не так уж широка, но зато неслась с такой бешеной скоростью, что всю ее поверхность покрывала пена. Возможно, она была не очень глубока, зато легко поднимала и катила огромные камни, словно пустые консервные банки. Не удивительно, что подземные не ставят здесь охрану. Эта река опаснее целой армии.
«И все-таки по ней можно плыть — раз у них есть лодки!» — подумал Грегор, заметив полдюжины легких суденышек, висевших над стремниной на канатах. Они были похожи на те каноэ, какие он видел в лагере.
Ну почему, почему он не в лагере, как все нормальные дети?!
Стараясь не думать о превратностях судьбы, он зажег свою лампу от факела, горевшего на причале. Потом, подумав, прихватил и факел. Там, куда он направлялся, свет так же важен, как воздух. Лампу он тут же задул, чтобы не расходовать напрасно масло.
Осторожно забравшись в одну из лодок, он осмотрел ее и тут же вставил факел в явно предназначенное для этого специальное отверстие.
«Но как же спустить ее на воду?» — задумался он. Лодка крепилась двумя канатами к колесу на доке. «Ладно, справимся», — подбодрил себя Грегор и толкнул колесо. Оно со скрипом повернулось, и лодка упала на воду, а Грегор, не удержав равновесия, пошатнулся и уселся на дно.
Течение тут же подхватило лодку и понесло с огромной скоростью, завертев, как сухой лист. Грегор вцепился в края суденышка и напряженно всматривался в темноту. Вдруг он услышал голоса и оглянулся. Два Подземных что-то отчаянно кричали ему вслед и махали руками, но река бешено ревела, и разобрать, что они говорят, было невозможно. А вскоре река сделала поворот — и пристань исчезла из виду.
Что же теперь будет? За ними бросятся в погоню?
Наверняка. Правда, у него есть преимущество — он их здорово опередил. Как далеко, хотелось бы знать, до этого таинственного Водного пути? И что им делать, когда они до него доберутся?
Возможно, Грегор размышлял бы об этом дольше, если бы не опасности, которые подстерегали их на пути. Ему необходимо было управлять суденышком, которое то и дело норовило налететь на острые скалы, торчавшие из воды. На дне лодки он обнаружил весло и отталкивался им от внезапно возникавших на пути камней.
Прохлада Подземья была особенно приятной по сравнению с удушающей жарой у них в квартире. Однако вода, капли которой с дикой скоростью летели в лицо, была ледяной, и кожа у него покрылась мурашками.
— Грегор!
Ему показалось, или кто-то окликнул его по имени?
