— Да… — Он ещё раз внимательно оглядел Кри и покорно двинулся за ней к пролому, не выпуская её руки. Аксель и Дженни пристроились им в хвост.
До пансиона шли молча. Октавио вертел головой, привыкая к новой обстановке, но вопросы задавать не осмеливался и старался идти в ногу со своей провожатой. А у остальных, по понятным причинам, тоже не было настроения поддерживать беседу. В какие-то мгновения, глядя на неспокойное море и жемчужно-серые, повисшие над ним облака, простреленные там и сям косыми лучами предвечернего солнца, Аксель не мог поверить, что он ещё жив. «Спади с очей, повязка заблужденья, и помните, как дьявол пошутил…» — вертелись у него в голове две неотвязных строчки, путая все остальные мысли. Да и не время сейчас обдумывать и вспоминать…к счастью! Он знал только, что идёт по берегу моря другим человеком, чем был ещё недавно, когда спешил этим же путём в обратном направлении. Вот она, невозможная реальность — перед глазами: страшный полуразваленный дом остался позади, а в двух шагах впереди, спотыкаясь на прибрежных валунах, шагает Белая Маска. Доверивший им троим свою судьбу. «В общем, он симпатичный, — думал Аксель. — Но…как же теперь…ох!»
И, однако, иного решения он не видел. Нужно было срочно поговорить с отцом.
— Кри, — вполголоса сказал Аксель, когда впереди показался пансион, — через «ресепсьон» идти не стоит. Но если нам не повезёт, и мы всё же напоремся на сеньору Мирамар, говори ей всё, кроме правды!
— А ты?
— Мне некогда слушать болтовню! Я должен найти папу. Вы с Дженни отведите Октавио ко мне в номер, умойте его…
— Я вообще-то сам привык умываться, — с достоинством вставил Октавио, очень внимательно слушавший разговор.
— Извини…Пусть умоется и подберёт себе что-нибудь из моих вещей. Не обижайся, я вовсе не хочу сказать, что ты плохо одет! — заверил он Октавио. — Но иначе будет сразу видно, что ты не турист, и к тебе начнут приставать с вопросами…Эх, если б можно было наколдовать что-нибудь подходящее! — вырвалось у него.
— Может, попробуешь? — тихонько посоветовала Кри.
— С чего вдруг? Здесь же нет усилителей…
— Тогда попытаюсь я, — И. Кри, отвернувшись от поражённого Октавио, чуть слышно пробормотала:
Оденься, Маска, словно ты — мой брат,
Но лучше и наряднее стократ!
И вдруг на одежде Октавио вспыхнули голубые искры, словно он был участником феерического гала-концерта! Когда же они погасли, вместо скромного домашнего наряда на нём был шикарнейший белый летний костюм фирмы «Найк», элегантные сандалеты и умопомрачительная кепка, где над козырьком скрестили хвосты два серебристых попугая.
— Ох…А это что? — Кри схватила оцепеневшего мальчика за смуглое запястье.
— Ну-ка… — прищурилась Дженни. — Это, Кри, называется — часы «Картье».
— Н-но…почему?! — воззвал Аксель к небесам. — Здорово, только как же ты сумела, а?
— Наверное, потому, что всякие способности со временем развиваются, — сухо сказала Дженни. — Вспомните-ка, сколько всего с вами за последнее время произошло! Вы были в Голубом Космосе и в Подземном Мире, встречались с духами и Смертями, видели в симпатичном месте чёрный камень, а сейчас возвращаетесь из ещё более симпатичного местечка…В конце концов, вы же внуки своего деда, Акси! А он умел колдовать вообще без усилителей.
— Почему же это «с вами произошло»? С нами троими! — поправил Аксель, от которого сухой тон Дженни не ускользнул. — А ну-ка, Дженни, попробуй и ты наколдовать себе что-нибудь! Скажи, например: «Хочу одеться так же, как и Маска. Пусть в первый раз поможет мне подсказка!»
— Сбрендил, что ли? — осведомилась Дженни, поджав губы. — Ну, допустим, выйдет у меня — и как я объясню это папе?
— А ты ненадолго…на минуточку! — присоединилась к брату Кри. Ей ужасно хотелось, чтобы и Дженни стала волшебницей!
Искушение было слишком велико. Дженни послушно повторила стишок, и…ничего не случилось.
— Ты, Акси, неправ! — объявила Кри, подумав. — Ещё Штрой тебе говорил: в заклятье надо верить! А тут какая же вера, раз вся надежда на чужую помощь? Попробуй, Дженни, заменить вторую строчку. Скажи так: «Мне не нужна ни помощь, ни подсказка!»
На сей раз по одежде Дженни пробежала цепочка слабых голубых искр, но тем дело и кончилось.
— Ну, не беда, — утешил Аксель. — У Кри тоже не сразу вышло! Нужно просто понять, чего тебе не хватает…Для начала и это неплохо, верно?
Дженни молча кивнула, однако лицо у неё явно прояснилось.
— Иххх… — раздалось рядом с ними слабое шипение. Все обернулись и только тут вспомнили об Октавио. Он больше не был смуглым и смотрел на них с открытым ртом, напоминая белую черноглазую рыбу в кепке.
— Прости, мы тебя не подготовили! — пробормотал Аксель. — Кри, наколдуй ему кока-колы…
— И-ихх-кх!кхм!!! — Октавио подавился кока-колой, чуть не залив свой новый наряд. — Вы…волшебники? Или это всё тоже гипноз?
— А ты бы как хотел? — осторожно спросила Кри. (Аксель и Дженни тут же выпучили глаза почище Октавио: такая осторожность была чем-то совершенно новым для неё).
— Чтоб на самом деле!
— Правда? — улыбнулась она.
— Ну конечно!
— Так вот, мы действительно волшебники. И тебя научим…
— Только не сейчас! — поспешно сказал Аксель. — Пусть сначала придёт в себя…К тому же у нас нет времени, нужно убираться с этого острова подобру-поздорову!
Октавио тут же начал с жаром молить об отмене этого решения, но всё, чего совместно с Кри добился — в зарослях, чуть в стороне от тропы, возникло из пустоты громадное трюмо, чтобы он мог хорошенько разглядеть свой новый наряд. Аксель был уверен, что этот костюмчик — лучшее приобретение Октавио за всю жизнь…к тому же ему предстоит сегодня узнать о смерти родителей…Так что юный португалец досыта навертелся перед зеркалом, хотя, по мнению того же Акселя, мог бы вести себя более по-мужски. Трюмо уничтожать не стали — пусть остаётся для туристов, которые захотят привести себя в порядок после купания. Ну и, чтоб отпугнуть какую-нибудь рысь, если она тут всё-таки заведётся. Затем все благополучно проскользнули в патио через задний двор, никого не повстречав — даже кур; бедняжек последнее время держали взаперти, и, как теперь знал Аксель, без всякого основания.
Первый, кого они увидели во дворике, был, к сожалению, не Детлеф Реннер, а Жоан. Он спешил от чёрной лестницы под окном Акселя к «ресепсьон» с таким тревожным, обалдевшим видом, что тот почувствовал: нужно его окликнуть.
— Эй, Жоан! Погоди!
Тот обернулся. Его всегда оливковое лицо имело сейчас скорее меловой оттенок.
— Здравствуй. Как ты себя чувствуешь?
— Я-то ладно, а вот Пепа… — выдавил из себя Жоан.
— Что? Что? — посыпались встревоженные вопросы. Секунду Жоан колебался, но, видимо, решив, что от Акселя всё равно не скроешь, бросил:
— Не в себе она…Может, перегрелась на солнце. С обеда её не было нигде. А сейчас пришла встрёпанная и несёт всякое…Тётя хочет в город её везти, к врачу.
— Очень хорошо, что мы тебя встретили! Слушай внимательно, Жоан. Пепа в полном порядке, и никакого ей врача не надо! Передай сеньоре Мирамар, пусть она остаётся в пансионе. Я сейчас поговорю с моим отцом, и мы оба вам всё объясним. Понял?
— Да ты-то почём… — с подозрением начал Жоан. Но тут взгляд его скользнул по Октавио и его шикарному наряду, и он запнулся. — А…это…
— Это турист. Может, он у вас поживёт немножко. Но для этого нужно, чтобы ему тут понравилось. Без шума и глупостей! Ты скажи тёте: мы просим накрыть стол за ужином ещё на одного человека.
— Скажу, — обрадованно кивнул Жоан. И заторопился, чуть прихрамывая.
Аксель глубоко вздохнул и закрыл глаза. Он был рад слышать, что нашлась настоящая Пепа, но как-то не был уверен — после сегодняшнего — в своём желании видеть её. Или, может…Ведь она видела его во сне! Но ему не дали времени на раздумья.
— Вообще-то я уже здесь, — прогудел за его спиной знакомый голос. — Нам и впрямь пора поговорить, Акси…
Аксель резко повернулся и ткнулся носом в атлетический торс отца.
— Вы, значит, встретили знакомого туриста? — с еле заметным сомнением в голосе спросил Детлеф Реннер. — Добрый вечер!
— Гутен абенд, — робко сказал Октавио, не отдавая себе отчёта, что говорит на чужом языке.
— Папа, это Октавио де ла Крус! — торопливо выпалил Аксель. — Он…
— Втроём поговорим, так? — уточнил отец, видя, что сын замялся.
— Ни за что! Кри и Дженни отведут его в мой номер. Давай, Кри, бери его в работу, а я…
— А ты бери в работу меня. Может, на пляж пойдём? Хотя…крюк давать из-за этой рыси…
— Не было никакой рыси, папа! Сюда…
Аксель увёл отца в тень конюшни, и так как его рассказ отнял бы массу времени (а во всех деталях — много дней), предложил обойтись совсем без слов. Тем более, что Детлефу всегда удавались скупые и односложные вопросы, на которые его сыну почему-то никогда не удавалось так же скупо и односложно ответить. Аксель просто вложит в папину голову все свои мысли магическим способом, о’кей?
