Туннель закончился как-то вдруг. То есть это Миль от усталости не заметила выхода, просто — вот они вовсю прут по каменному коридору, а вот уже стоят в вечернем лесу, и проводники озаботились устройством привала, и Миль заснула практически стоя…
…Проснулась она опять на горбу у Бена — тот, предпочтя не будить её, спутал ей запястья и нёс на спине, поддерживая под колени. Она сперва даже не поняла, что происходит, где она, что вокруг…
«…вообще не уверен, дадут ли нам покинуть континент…»
«…так, может, попросить убежища у Подземного Племени? Они примут…»
Бен молчал, обдумывая, но Миль чувствовала, как «сторож» холодными лапами оглаживает его душу, и вместе с мужем понимала — на этот раз добром не обойдётся. Оттого, что она тоже это знает, ему становилось ещё хуже, и, прерывая накрутку, он снял жену со спины, распутал руки:
«Ничего ещё не ясно, девочка, погоди бояться».
У неё не было такой удобной штуки, как его «сторож», но зато появилось гнетущее чувство тяжести над головой — будто огромная чугунная блямба незримо повисла в небе, грозя свалиться прямо на Миль. Блямба эта всё надвигалась, и даже тень её, холодная и равнодушная, давила на сердце… Трудно оставаться спокойной под таким гнётом, знаете ли…
«Не зря нас так срочно увели из Долины, да?» — она помассировала запястья.
«Это мог быть очередной рейд Десанта — в Городе знают о Ярмарке», — честно пытался он её успокоить.
«Да на кой чёрт им Ярмарка, там же нет детей?! Или они оружие привезли, чтоб сменять его на шкурки? Лапшу мне на уши не вешай, ладно? — она злилась, хоть и не на него… И спросила старшого: — Вас часто беспокоят Десанты во время Ярмарки?»
«Зачем бы… Уж если Десант и является искать наших детей, то не на Ярмарку — дети в это время дома, под надёжнейшей охраной… Кроме того, шерстят обычно Лесное Племя, Озёрное, Песчаное… Иногда — Племя Руин, но редко: те, конечно, более доступны, но у них до сих пор слишком много негативных мутаций. Горное и Подземное Племена обычно не трогают — нас трудно взять, а обходимся мы дорого. Весьма дорого», — старшой недобро улыбнулся.
«Так, — Миль взглянула на мужа. — Значит, что? Значит, нас каким-то способом вычислили. Или засекли. И вот ливером чую, что…»
«Как они могут нас засечь? А вот если их навели… что возможно… а, старшой?»
Тот посмурнел, насупился, глянул исподлобья.
«Помогать Десанту? Да кто б на такое пошёл?! Или ты не знаешь, парень, людей Горного Племени? Ты делил с нами кров и еду…»
Бен коснулся его плеча:
«Остынь, друг, и прочти в сердце моём — я не сомневаюсь в Племени Гор. Но мы шли по землям Лесного Племени… Песчаного Племени… Отметились в Замке-на-холме… И на Ярмарке не особенно прятались. А у Города есть много такого, от чего дрогнет сердце, и люди есть люди…»
«Я не подумал об этом… — маялся воин. — Ты прав — люди вечно хотят больше, чем имеют…»
«У Десанта всегда были разведчики. И на содержание осведомителей никогда средств не жалели… Не зря ведь время от времени Вольные Племена лишаются своих детей».
Айт не вытерпел:
«Да, конечно, всё так, и мы впредь будем внимательней — но решайте быстрее! Если уходить, то сейчас, пока в Долине кипиш и переполох!»
«Тогда — к реке. На этом континенте нам уже не будет покоя, он наверняка оцеплен. И не сегодня, так завтра нас найдут в любом Племени. Вот говорил я Гийту, что от нас одни неприятности…» — увлекая за собой Миль, он устремился за ведущим…
«Ха, вот уж за Гийта не волнуйся…»
Шли короткой дорогой, даже ночью, разгоняя зверьё, обходя сторожевые посты местных так, чтобы и не почуяли, не заметили — Бен, который вообще не спал, прикрывал весь отряд блоком, ели на ходу, Миль, благодаря стимуляторам, держалась наравне с мужчинами… пока Бен, заметив сократившиеся до получаса интервалы между приёмами, не отобрал у неё почти пустую коробку. И, не добудившись её после очередного привала, опять потащил на себе…
…На этом привале вырубились все, включая Бена. Но через два часа он проснулся. И обнаружил и «хвост», и ментослежку в одном лице. Растолкал утомлённых проводников, и вскоре с ним и Миль остался только старшой — до места, где ждал флайер, было недалеко, а с предателем из числа своих следовало разобраться немедленно, тем более, что от контакта тот, подтвердив свои намерения, уклонился.
«Если у него есть связь с Десантом, то наше путешествие окончено, — мрачно подытожил Бен. — Я вызываю флайер сюда — поляна по размерам как раз подходит. Его засекут, конечно, но в лесу нам уже не спрятаться. Миль, как только он прибудет — мигом в люк и ходу отсюда, ясно?»
«В прошлый раз мы отбились и ушли…»
«В прошлый раз — да. И помнишь, какой ценой?… К тому же Десант никогда не повторяет ошибок, а времени, чтобы разобраться, почему их компьютеры сходили с ума, у них было предостаточно. Наверняка машины уже как-то защищены…»
Он заставил Миль посмотреть ему в глаза:
«Не знаю, как всё сложится, но — ты помнишь наш уговор? Даже если будешь думать, что конец всему — не спеши поверить в это. Дай нам с тобой шанс».
«Не понимаю…» — а чугунная блямба над головой уже почти касается макушки… давит, стискивая сердце… вот-вот обрушится…
«Я говорю — просто постарайся выжить. Где бы, что бы и как бы ни. Тебе могут сказать, что меня нет, ты сама можешь так решить… да мало ли! Просто пообещай мне… и себе — жить. И я найду тебя, если мы окажемся врозь. Что бы ни случилось…»
«Я уже обещала… Но… до этого ведь не дойдёт, да?»
Он помолчал.
«Мне соврать или…?»
«Или».
«Тогда — я просто не знаю…»
Знакомый лёгкий гул сотрясал густые кроны, и Бен, высматривая в листве машину, отошёл немного в сторону, и вот, весь в осыпающихся листьях и сломанных ветках, флайер уже стоит на поляне, не выключая двигателей — текучие обводы, блестящий металлопласт, и люк открывается, и Бен подталкивает Миль в спину:
«Бегом, я сказал! Не оглядывайся!» — и она бежит. Добежав, вскакивает в салон — и лишь тогда оборачивается, озирая поляну — Бен как-то странно споткнулся, завис… нет, падает в траву, и поляна пуста и тиха, только ветки покачиваются… искажаются, текут, размываясь, как за оконным стеклом, по которому ползут капли дождя… или будто за слоем раскалённого воздуха.
«Бен?»
«Да стартуй ты… Кибер, старт!»
И «Фишка» взмыла, пол ушёл у неё из-под ног — в заклиненный люк коротко хлестнули ветки, замельтешили сорванные листья, и что-то врезалось в стенку салона. Резко похолодало, и Миль, мало-мальски очухавшись, вздёрнула себя с пола, втиснулась в ближнее кресло. Кажется, в груди завис острый кусок чего-то тяжёлого и горячего — дышать было больно… А в голове — ни одной мысли.
Ускорение вдавливало в кресло, свистел ледяной воздух в открытом люке. Ухватила штурвал — «Фишка» тут же прекратила набор высоты, заложила вираж — солнце резануло по глазам — переднее окно потемнело, фильтруя свет… Проморгалась — обомлела: густо, со всех сторон — сверху, снизу, справа, слева, впереди и, наверняка, позади тоже, проявлялись из ничего стремительные хищные силуэты, обтекаемо-прекрасные, неопределённо-перламутровые…
Рядом на экране вспыхнуло красным: «Связь». Требовательно замигало.
Нет уж, никаких разговоров.
…Что там можно выжать из обычной, хотя и очень хорошей городской машины… «Фишка» подчинялась идеально, но где ей тягаться с Десантом. В салоне давно едко воняло чем-то раскалённым, но в отверстие люка врывался колючий ветер, дыши — не хочу… Хотя земля и небо менялись местами, как хотели, перехватчики висели рядом, будто приклеенные… И пытались поймать контурами стазисного поля непредсказуемо мечущийся флайер, однако тот всё как-то выворачивался, а тут… С трудом выходя из очередного неуклюжего подобия пике, перед носом «Фишки» она обнаружила стеной стоящий океан, и, с трудом выравнивая флайер, оказалась над самой водой, и деться теперь было некуда, те держались вокруг плотно, почти облепив…
Несчастная «Фишка» неслась на пределе своих возможностей, иногда задевая брюхом верхушки волн, и тогда её ощутимо подбрасывало — штурвал в руках едва удерживался, и Миль старалась не думать, а что будет, если она чуть ошибётся, и флайер хоть немножечко зароется носом… Или несущая плоскость окончательно отвалится. Или взорвётся уже пошедший вразнос правый двигатель.
Миль нужна была живой и по возможности здоровой. Теперь, благополучно прижав «Фишку» к поверхности, осталось имеющимися средствами поскорее её обездвижить, и Миль уже втягивала голову в плечи от неизбежности этого момента: вот сейчас… сейчас…
Но тут окончательно полетело ещё что-то, и «Фишка», сохраняя высоту, скорость и направление, завертелась вокруг продольной оси — сначала плавно, но с каждой секундой всё быстрее. В какой-то момент так и непристегнувшуюся, визжащую Миль центробежной силой вынесло из кресла, проволокло по полу и вышвырнуло в проём люка — она едва успела сжаться, обхватив голову руками, как её, словно пушечное ядро о борт корабля и, по ощущениям — примерно с той же скоростью шарахнуло о поверхность океана.
