— Кто они такие? — спросила Луса, но Каллик не смогла ответить на этот вопрос.
Трое плосколицых немного постояли, негромко переговариваясь между собой. Они совсем не были похожи на плосколицых, живших в стойбище, — у них были другие шкуры, а шерсть на голове оказалось короткой и прилизанной. Наверное, металлическая птица притащила их откуда-то издалека. Поскорее бы она унесла их обратно!
Внезапно двери нескольких берлог распахнулись, и оттуда вышли плосколицые. Каллик отпихнула Лусу подальше за скалу.
— Нельзя, чтобы они нас увидели, — прошипела она.
— Может быть, они будут драться? — предположила Луса. — Токло говорил, что гризли всегда прогоняют чужаков со своей территории. Вдруг у плосколицых тоже так заведено?
Каллик осторожно высунула нос из-за скалы и увидела, что местные плосколицые подходят к незнакомцам и протягивают им свои передние лапы в знак приветствия. Что-то не похоже, что они рассердились и собираются силой выгонять чужаков!
Плосколицые повели гостей к самой большой берлоге. Целитель тоже вышел из своей берлоги и пошел за ними.
— Это какое-то собрание плосколицых, — доложила Каллик притаившейся за ее спиной Лусе. — Интересно, что они затевают? — Она не сводила глаз с двери, за которой скрылись плосколицые. Что если целитель все-таки догадался, кто такой Уджурак, и теперь расскажет об этом гостям, а они заберут медвежонка из стойбища на своей металлической птице?
«Не надо нам было приносить сюда Уджурака! — подумала она. — Но ведь он умирал? Не могли же мы бросить его на берегу? Что нам было делать?»
— Нужно как-то забрать Уджурака, — решила Луса. Похоже, они с Каллик думали об одном и том же. — Прямо сейчас, пока плосколицые болтают в большой берлоге.
Каллик посмотрела по сторонам, выискивая глазами плосколицых, но никого не было. Наверное, все жители стойбища собрались в большой берлоге.
— Идем, — прошептала она.
Медведицы выбежали из-за скалы и, перебежав через открытое пространство, остановились перед дверью целителя. Луса внимательно осмотрела ее.
— Быстрее! — подгоняла Каллик.
— Следи, чтобы никто не вышел, — прошипела Луса, не сводя глаз с двери. Потом просунула лапу в щель между дверью и стеной и подергала. Сначала ничего не произошло, и разочарованная Луса засопела, а у Каллик шерсть встала дыбом от страха, что сейчас кто-нибудь из плосколицых выйдет наружу и заметит их.
Наконец, послышался тихий щелчок.
— Готово! — пропыхтела Луса и пихнула дверь.
Дрожа от страха, Каллик прошла в берлогу следом за подругой. Все это было неправильно — медведи не должны заходить в берлоги плосколицых! Но Луса ни капельки не боялась, ей было только любопытно, а Каллик не могла бросить подругу одну в таком опасном месте.
Оглядевшись, она заметила сияющее отверстие в стене, через которое они заглядывали в берлогу снаружи. Сердце ее бешено стучало от страха — ей было неприятно находиться в замкнутом пространстве в окружении чужих и непонятных предметов. Однако здесь приятно пахло травами и оленьим мясом, и после едкой вони металлической птицы эти запахи показались Каллик особенно успокаивающими.
— Нужно торопиться, — прошептала Луса. — Как бы плосколицые не застали нас тут!
Каллик затравленно оглянулась на открытую дверь. Любой проходящий мимо плосколицый мог заметить ее и заподозрить неладное! Пересилив себя, она пошла за Лусой туда, где лежал Уджурак. Здесь было очень тесно, потому что кругом громоздились вещи плосколицего. Каллик врезалась боком в какую-то деревянную плиту, стоявшую на четырех шатких ножках, и оттуда с грохотом свалилась непонятная белая круглая штуковина. Упав на пол, она разбилась на мелкие осколки, которые разлетелись по углам берлоги. Каллик обмерла от ужаса, но никто не прибежал на этот грохот, и ей удалось добраться до Уджурака, больше ничего не повалив по пути.
«Какой же он маленький!» — подумала Каллик, и ее сердце сжалось при виде тощего плосколицего детеныша, укутанного в шкуры. Лицо у Уджурака было совсем белое, только на щеках горели красные пятна, а прядки спутанной шерсти в беспорядке лежали на вспотевшем лбу. Но дышал он ровно, и сон его был глубоким и спокойным.
— Как ты думаешь, у него хватит сил уйти с нами? — шепотом спросила Каллик у Лусы.
— Должно хватить, — отрезала Луса, встряхивая Уджурака за плечо. — Уджурак! Просыпайся! Нужно уходить отсюда.
Уджурак сонно заворчал и, не открывая глаз, глубже зарылся в шкуры.
— Уджурак! — снова пихнула его Луса. — Просыпайся!
На этот раз Уджурак открыл глаза. Несколько мгновений он удивленно смотрел на Лусу и Каллик, словно не узнавая их.
«Он нас забыл!» — в отчаянии подумала Каллик.
Но тут взгляд Уджурака потеплел, он протянул руку, зарылся пальцами в пушистую шерсть Лусы и что-то залепетал на смешном языке плосколицых. Голос у него был хриплым, и Каллик поняла, что ему больно говорить.
«Он больше не может разговаривать с нами! — догадалась она. — Неужели он совсем не понимает, что мы говорим?»
— Ты помнишь, где ты? — спросила Луса. — Ты в берлоге плосколицего, неподалеку от оленьей тропы!
Уджурак непонимающе уставился на нее. Луса с отчаянием посмотрела на Каллик, а потом снова заговорила, не в силах поверить в то, что теперь они с Уджураком говорят на разных языках и не понимают друг друга.
— Сюда прилетела металлическая птица. Из нее вылезли какие-то плосколицые, и теперь они все забрались в большую берлогу и о чем-то разговаривают!
— Мы должны скорее уходить, — добавила Каллик, с трудом подавляя подступающий страх. — Тут что-то затевается, и оставаться здесь больше небезопасно!
Уджурак сел, растерянно переводя взгляд с Лусы на Каллик и обратно. Лицо его прояснилось, и он обратился к ним на медвежьем языке. Его голос звучал так хрипло, что они с трудом разобрали слова:
— Да. Я помню.
Пошатываясь от слабости, Уджурак встал и подошел к огню, где на деревянной конструкции висели какие-то шкуры. Он медленно натянул на себя одну из них — она оказалась велика, поэтому Уджураку пришлось ее подвернуть, чтобы не запутаться. Каллик заметила, что Уджурак сунул что-то маленькое в складку своей шкуры.
— Зачем ему вещи плосколицых? — спросила она у Лусы. — Почему он просто не превратится в медведя?
— Может быть, у него нет на это сил? — шепотом ответила Луса. — Если так, то он правильно сделал, что закутался в эти шкуры!
Уджурак снова повернулся к постели, стащил с нее одну из шкур и накинул на плечи. Потом медленно, пошатываясь, подошел к двери и выглянул наружу.
Каллик подошла к нему и увидела, как Уджурак вытаращил глаза при виде металлической птицы. Из большой берлоги все еще доносились голоса. Уджурак кивнул в ту сторону и вопросительно посмотрел на медведиц.
— Это там?
— Да, — нетерпеливо ответила Луса. — Идем скорее, пока они не прибежали сюда и не поймали нас! — Она пихнула Уджурака носом.
Уджурак молча вышел из берлоги и пошел вперед, неслышно переступая голыми розовыми лапами.
— Наконец-то! — процедила Луса, поворачиваясь в сторону долины. — Скорее!
Но Уджурак не пошел за ней. Вместо этого он побрел вдоль стоящих в ряд берлог и остановился перед самой большой, в которой проходило собрание. Здесь он наклонился к двери и некоторое время прислушивался.
— Подождите меня, — шепотом попросил Уджурак.
— Нет! — ахнула Луса, когда Уджурак на ее глазах проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь.
Каллик в ужасе смотрела на нее.
— Что он делает?
— Я не знаю! — в отчаянии проревела Луса. Никогда еще Каллик не видела ее в таком смятении. — Наверное, когда он стал плосколицым, у него мозги превратились в дым!
Резко развернувшись, она бросилась в скалы, служившие медведицам укрытием. Каллик помчалась за ней и с облегчением перевела дух, когда они очутились в спасительной тени камней, вне досягаемости взглядов плосколицых.
— Мы не можем бросить его там! — простонала она.
— Я знаю, — кивнула Луса. — Но сейчас у нас все равно не получится незаметно вытащить его оттуда. Нам остается только ждать.
Уджурак прикрыл за собой дверь большой берлоги и ступил в тень. Его бросало то в жар, то в холод, а голова кружилась так сильно, что он боялся потерять сознание. Твердый деревянный пол обжигал холодом босые лапы, поэтому Уджурак плотнее запахнулся в шкуру.
Изнутри берлога представляла собой одну огромную комнату, в одном углу которой возвышался простой деревянный помост. На помосте сидели трое плосколицых в темных шкурах и трое жителей стойбища. Среди них Уджурак знал только целителя Тиинчу, остальных двух — мужчину и женщину — он видел впервые.
В другой части комнаты тянулись ряды деревянных скамеек, на которых сидели почти все жители стойбища, а несколько молодых мужчин стояли, прислонившись к стене. Все были настолько поглощены разговором, что даже не заметили прихода Уджурака. Ему показалось, будто Тиинчу быстро покосился в его сторону и окинул взглядом.
