В другой части комнаты тянулись ряды деревянных скамеек, на которых сидели почти все жители стойбища, а несколько молодых мужчин стояли, прислонившись к стене. Все были настолько поглощены разговором, что даже не заметили прихода Уджурака. Ему показалось, будто Тиинчу быстро покосился в его сторону и окинул взглядом.
Один из гостей встал, держа в руке большую стопку бумаг.
— Вот наши предложения, — начал он. — Вы все знаете, что на береговой равнине совсем недавно обнаружены богатейшие залежи нефти. Компания, которую я представляю, хочет начать добычу, поэтому предлагает вам уступить права на эту территорию за справедливое вознаграждение.
Мужчина говорил очень вкрадчиво и все время улыбался. Это понравилось Уджураку, и он решил, что этот гость — добрый. Похоже, он предлагал жителям стойбища что-то хорошее. Но почему тогда у Тиинчу был такой мрачный вид, когда он уходил из берлоги на собрание?
— Мы дадим вам больше денег, чем вы видели за всю свою жизнь! — добавил один из гостей.
Жители стойбища стали переглядываться и перешептываться между собой, прикрывая рты ладонями. Уджурак понял, что большинству из них не понравилось предложение гостей. И еще они постоянно повторяли непонятное слово «нефть» — видимо, это было что-то важное.
Уджурак непонимающе нахмурился.
«Что такое деньги? Что такое нефть? И чего хотят эти незнакомые люди?»
Он поежился. Боль снова начала стучать в висках, как назойливый дятел в ствол дерева. Голоса плосколицых наплывали волнами, звуча то громче, то тише, поэтому он пропустил часть разговора.
— …жалкое прозябание здесь, — говорил мужчина в черной шкуре. — Вам нужна работа. Нужны больницы и другие достижения современного общества. Допуская нефтедобывающие компании на свою землю, вы получите все это.
Тиинчу, до сих пор сидевший молча, поднял голову.
— Сенатор, вы ошибаетесь, считая нас бедными, — очень мягко сказал он. — Мы не бедны. По крайней мере в том, что по-настоящему важно. Мы пьем чистую воду и дышим чистым воздухом. Духи этой земли очень сильны, и они охраняют нас. Мы…
Плосколицый, которого Тиинчу назвал «Сенатором», раздраженно фыркнул и замахал рукой с зажатыми в ней бумагами, словно хотел улететь. Он больше не казался Уджураку добрым.
— Наши сердца богаты, — закончил Тиинчу, не обращая внимания на поведение Сенатора. — Даже у нефтедобывающих компаний не хватит денег, чтобы купить это.
— Подождите, — воскликнул один из молодых мужчин, стоявших возле стены. — Не говори за всех нас, Тиинчу! Жизнь здесь тяжелая и суровая, и не все хотят до конца своих дней выживать в таких условиях!
— Он прав, — согласился еще один юноша, вскакивая со скамьи. — И Сенатор тоже прав. У нас есть семьи, и мы должны думать о них. Я работал на одну нефтяную компанию на востоке и честно скажу, что жить нам было гораздо лучше!
— Почему же ты вернулся? — спросил кто-то юношу.
— Ты знаешь, зачем он вернулся! — резко ответил другой мужчина. — Чтобы заботиться о своих престарелых родителях.
Все начали кричать с мест, и поднялся такой шум, что Уджурак не смог разобрать ни слова. Потом кто-то выкрикнул:
— Сядь на место!
— У нас тоже есть право сказать свое слово! — возразил первый юноша.
Уджурак съежился в тени, его пугала злоба, звучавшая во многих голосах. Что если плосколицые начнут драться? Вдруг они достанут свои огненные палки? Теперь голоса звучали повсюду, и Уджурак перестал понимать, о чем идет речь. Но он безошибочно чувствовал, как воздух в комнате наполняется гневом и страхом.
И еще он чувствовал, как нарастает нетерпение гостей, раздраженно слушавших перепалку местных плосколицых. Потом Сенатор снова заговорил, но Уджурак ничего не расслышал, потому что его снова бросило в жар. Колени у него подогнулись, и он привалился к стене, чтобы не упасть.
— Вы лицемер! — закричала местная женщина, сидевшая на помосте рядом с Тиинчу, гневно глядя в лицо Сенатору. Она была ниже его на две головы, но все равно ничего не боялась. Эта женщина чем-то напомнила Уджураку Лусу, когда та спорила с огромным Токло. Сенатор выглядел растерянным, видимо, он не ожидал, что его предложение будет встречено с такой яростью.
Затем слово взял Тиинчу, и его речь была намного спокойнее, чем у остальных.
— Нефть, текущая в нашей земле, не бесконечна. Что будет со всеми нами, когда она закончится? Что мы будем есть, если олени перестанут проходить через нашу деревню?
— Вы не можете говорить за все свое племя, — высокомерно напомнил Сенатор. — Времена изменились. Новая жизнь приходит на смену старым обычаям.
Тиинчу медленно покачал головой.
— Я никогда не говорил, будто выступаю от лица всех жителей. Здесь у каждого есть голос, и этот голос будет услышан. Мы будем голосовать, — спокойно продолжил он. — Поднимите руки те, кто хочет, чтобы нефтяная компания занялась разработкой наших земель.
В первые мгновения никто не шелохнулся. Потом молодые люди, первыми одобрившие предложение Сенатора, дружно вскинули руки. Их примеру последовали еще несколько жителей. Они с каким-то виноватым видом переглядывались между собой, видимо, понимая, что оказались в меньшинстве.
Тиинчу кивнул.
— А теперь пусть поднимут руки те, кто не хочет пускать сюда нефтедобывающую компанию.
На этот раз вверх взметнулся целый лес рук. Почти вся деревня оказалась против.
— Кажется, все ясно, — сказал Тиинчу, поворачиваясь к гостям.
Губы Сенатора сжались в тонкую полоску.
— Я ожидал этого. Я знаю, с каким упрямым народом имею дело. Вы и раньше отказывались от проведения работ, поэтому не удивлен, что вы поступили так и на этот раз. Мне очень жаль, но я должен поставить вас в известность о том, что если вы не дадите разрешение, нам придется обойтись без него.
Все собрание изумленно замерло.
— Что вы хотите этим сказать? — приподнял брови Тиинчу.
— Мы пришли сюда за нефтью, и мы ее получим. На карту поставлено благо всей страны!
Уджурак почувствовал ледяной холод в животе. Последняя великая глушь в опасности! Судя по всему, у этих незнакомых плосколицых была власть уничтожить ее, и жители деревни ничего не могли сделать.
— Спасите дикий мир! — сипло крикнул он, но плосколицые его не услышали.
Жители деревни вскочили со своих мест, потрясая кулаками.
— Вы не имеете права!
— Вы не сделаете этого!
— Это наша земля!
— Убирайтесь отсюда и никогда не возвращайтесь обратно!
Но трое гостей не обращали внимания на эти крики. Сенатор невозмутимо сложил бумаги в квадратный кожаный карман и знаком велел своим спутникам следовать за ним.
Уджурак испуганно вжался в стену, когда они направились к выходу. Но разве в этой берлоге можно было спрятаться? Сенатор резко остановился, изумленно разглядывая Уджурака. Его холодные серые глаза потеплели.
— Кто это? — резко крикнул он, указывая на Уджурака.
Маленький медвежонок съежился, когда все собравшиеся повернулись к нему.
— Не знаю. Я впервые вижу этого ребенка, — ответила женщина с духом гуся, вытягивая шею, чтобы получше разглядеть Уджурака.
К счастью, Тиинчу торопливо бросился к Уджураку и положил руку ему на плечо.
— Вчера ночью я нашел этого мальчика на пороге своего дома, — объяснил он чужакам. — Он был без сознания. Я вылечил его раны, и теперь он поправляется. Сейчас я отведу малыша обратно в дом, чтобы он отдохнул.
Тиинчу обнял Уджурака за плечи и повел к выходу, но Сенатор отпихнул его в сторону.
— Это просто чудовищно! — в гневе закричал он. — Разве вы не видите, что мальчик тяжело болен? Да я сразу понял это, как только взглянул на него! Ему срочно нужна медицинская помощь!
— Здесь он получает всю необходимую помощь, — с неожиданной резкостью заявил Тиинчу.
Сенатор тяжело вздохнул, словно разговаривал с безумцем.
— Я имею в виду современные средства, которых у вас нет и быть не может!
Уджурак испуганно взвизгнул, когда Сенатор шагнул вперед и подхватил его на руки. Тиинчу хотел было остановить его, но спутники Сенатора оттолкнули мужчину прочь.
— Я позабочусь об этом малыше, — сердито крикнул Сенатор, открывая плечом дверь и вынося Уджурака наружу. — Что касается всех вас, то вам давным-давно пора очнуться от спячки и войти в реальный мир!
Луса снова высунула голову из-за скалы.
— Ох, как же долго! — проскулила она. — Что они там делают? Только бы с Уджураком все было хорошо!
Она увидела страх в глазах Каллик, когда белая медведица подошла и заглянула ей через плечо.
— Наверное, нам вообще не нужно было приводить его к плосколицым!
— Если бы мы не сделали этого, он был бы давно мертв, — ответила Луса, но уже без прежней уверенности в голосе. — Я чувствую, что здешние плосколицые не причинят ему вреда. Но вот другие, которые прилетели на металлической птице, мне совсем не нравятся! — Она сморщила нос и невольно вздрогнула, вспомнив трех незнакомцев в гладких черных шкурах.
