— Не тревожься, — успокоил его целитель. — Пока дыхание не угасло в моей груди, я буду бороться против грядущих перемен, и я не одинок в этой борьбе.
Токло снилось, будто он в лесу. Ветки деревьев смыкались над его головой, а шорох в траве выдавал присутствие дичи. Он низко заворчал и поднялся на задние лапы, чтобы нанести метку на ствол дерева.
«Это моя территория! Лучше не связывайтесь со мной!»
Чернохвостый олень вышел из кустов и остановился прямо перед Токло. Во сне Токло присел, готовясь броситься на него, но почему-то поскользнулся и кубарем покатился по траве. Проснувшись, Токло понял, что лежит под скалой между спавшими Каллик и Лусой, а серый рассвет заливает небо бледным огнем.
Токло сел, широко зевнул и хорошенько почесался.
«Какой дурацкий сон! И приснится же такое!»
Лежавшая рядом с ним Каллик громко вздохнула и открыла глаза. Увидев Токло, она поспешно вскочила.
— Я рада, что ты еще здесь, — прошептала она.
— Пока, — кивнул Токло.
Он знал, что Каллик понимает, какая сила гонит его прочь. Очень скоро ему придется выбрать дорогу гризли и навсегда уйти в лес, но Токло уже понимал, что никогда не сумеет объяснить этого Лусе. Маленькая черная медведица все равно не поверит в то, что у него нет другого выбора.
— Я проголодался, — сказал он. — Давай поохотимся?
Спустившись в долину, он хорошенько принюхался и почти сразу же заметил зайца, щипавшего траву на берегу озера. Каллик тоже увидела дичь — кивнув Токло, она бросилась вперед, огибая зайца по широкой дуге, чтобы выскочить на него с противоположной стороны.
Очутившись в удобном месте, Каллик с устрашающим ревом прыгнула вперед. Заяц вскинул голову, увидел страшную белую медведицу и помчался прочь — прямо в лапы Токло. Молодой гризли убил его одним ударом.
— Чисто сработал! — воскликнула Каллик, подбегая к нему. — Надо будет непременно повторить это еще разок!
Тут ее глаза погрустнели, и Токло понял: белая медведица вспомнила о том, что им уже недолго осталось охотиться вместе.
Он подобрал зайца и понес его к скале, где спала Луса. Когда Токло и Каллик подошли ближе, Луса заворчала, повернулась на другой бок и потерла лапами морду.
— Уже утро! — зевнула она, поднимаясь. — Нужно скорее вернуться к берлоге плосколицего и проверить, как там Уджурак! — торопливо пробормотала она и вдруг просияла, посмотрев на Каллик. — Может быть, он уже совсем поправился и вернется к нам!
— Посмотрим, — буркнул Токло. — Давай сначала поедим.
— Спасибо, я просто умираю от голода, — воскликнула Луса, радостно сверкая глазами. Она не заставила себя упрашивать и быстро принялась за кролика. Токло понял, что она не собирается возвращаться к их вчерашнему разговору. Наверное, просто выбросила неприятные мысли из головы и забыла о том, что он собирается уйти.
Покончив с едой, медведи поспешили знакомой тропой к стойбищу плосколицых. Когда они подошли к берлогам, у Токло заурчало в животе от привычного страха перед плосколицыми, и он с радостью заметил, что Луса тоже замедлила шаг и с опаской обвела глазами стойбище.
— Мы знаем, что можем доверять целителю, — начала она, — но…
— Это ты доверяешь целителю, — перебил ее Токло. — Лично я вовсе не так уверен.
— Мне кажется, Токло прав, — вмешалась Каллик. — Целитель помог Уджураку только потому, что тот выглядел как плосколицый! Но кто знает, как он относится к медведям, которые выглядят как медведи!
— Пожалуй, вы правы, — задумчиво кивнула Луса. — В любом случае, мы ничего не знаем о других плосколицых. Так что лучше нам не попадаться им на глаза.
Уже давно рассвело, однако по стойбищу бродило лишь двое или трое плосколицых. Токло, Луса и Каллик поспешно юркнули в тень под навесом, когда мимо них прошагал плосколицый, держа в руке какой-то большой блестящий предмет. Из предмета доносились громкие звуки, а плосколицый тоненько подпевал им. Когда он проходил мимо одной из берлог, оттуда вышла самка, про которую Уджурак сказал, будто у нее есть дух гуся, и заговорила с плосколицым.
Пока они болтали, медведи выскользнули из своего укрытия, тихонько прокрались за берлоги и побежали к той, где жил целитель. Подойдя к окну, Токло встал на задние лапы, чтобы заглянуть внутрь. Луса протиснулась сбоку, а Каллик встала с другой стороны.
Токло увидел, что Уджурак сидит, привалившись спиной к каким-то мягким шкурам. Целитель был рядом с ним и кормил его жижей из миски. Токло расслышал, что они о чем-то разговаривают, но не понял ни слова, потому что не знал языка плосколицых.
— Ой, смотрите, ему уже лучше! — взвизгнула Луса. — Он скоро сможет вернуться к нам!
— Да, он поправляется, — сказал Токло. Тяжело вздохнув, он отошел от окна берлоги и опустился на четыре лапы. — Уджурак теперь в безопасности, — пробурчал он, когда Луса и Каллик присоединились к нему. — Его жизни больше ничто не угрожает. Мне пора идти своим путем.
— Что? — изумленно ахнула Луса. — Но ты же сказал, что останешься! Ты обещал!
— Я пообещал не уходить вчера и остаться ненадолго, — напомнил ей Токло. — Но теперь я знаю, что Уджурак в порядке. Значит, я могу уйти. Я больше не отвечаю за него. — Токло знал, что сделал больше, чем достаточно, чтобы в целости и сохранности довести друзей до этого места. Он охотился для них, защищал их и оберегал от опасностей. Но теперь ему пришло время стать настоящим гризли и зажить своей собственной жизнью.
— Но… — сдавленно пролепетала Луса. — Я буду скучать без тебя! Я не хочу с тобой расставаться!
Каллик подошла к маленькой черной медведице и положила голову ей на плечо.
— Рано или поздно нам всем приходится расставаться с теми, кого мы любим, — тихо сказала она. — Я поняла это, когда Таккик ушел. Бесполезно пытаться удержать того, кто хочет уйти. — Он заглянула в несчастные глаза Лусы и попросила:
— Отпусти его.
Луса ничего не ответила. Она лишь молча отступила назад, освобождая Токло дорогу.
— Спасибо, Каллик, — сказал Токло. Ему было больно навсегда расставаться с друзьями, но он знал, что должен это сделать. — Да хранят вас духи.
— И тебя тоже, Токло, — ответила Каллик.
— До свидания, Токло, — грустно кивнула Луса.
Токло повернулся и зашагал по оленьей тропе. На краю стойбища плосколицых он остановился и обернулся. Черная шерсть Лусы почти растворилась в тени, но он разглядел Каллик, провожавшую его взглядом.
Токло встал на задние лапы, чтобы в последний раз распрощаться со своими друзьями. Потом развернулся и пошел в горы. Один, как подобает настоящему гризли.
— Надеюсь, у него все будет хорошо, — прошептала Каллик, когда гризли скрылся из глаз.
— Я волнуюсь за него, — расплакалась Луса. — Почему, ну почему он хочет жить один?
— Потому что таков обычай гризли, — пожала плечами Каллик. — Но я тоже буду скучать по нему.
Она снова повернулась к берлоге целителя, чтобы посмотреть на Уджурака. Но не успела медведица прижать нос к блестящему льду в окошке, чтобы получше разглядеть происходящее внутри, как оглушительный треск разорвал воздух.
Каллик отпрыгнула от окна. Обернувшись на звук, она увидела металлическую птицу, зависшую вдалеке над долиной. Птица приближалась к стойбищу плосколицых! Через несколько мгновений она была уже над берлогами — ее металлические крылья бешено вращались.
— Что это? — завизжала Луса срывающимся от страха голосом.
У Каллик бешено застучало сердце, и она часто-часто задышала, словно после быстрого бега. Страшные воспоминания захлестнули Каллик — она будто снова пережила кошмарный перелет под брюхом у металлической птицы и падение с небес на землю. Она вспомнила огонь, внезапный вихрь ледяного снега и то, как Нанук беспомощно умирала на голой земле, оставляя Каллик совсем одну на свете.
— Они забирают медведей! — крикнула она Лусе, превозмогая панический ужас.
— Надо спрятаться, — прошептала Луса.
Тем временем, металлическая птица села на землю, и ее крутящиеся крылья стали замедляться, а потом и вовсе остановились.
Прячась в тени, медведицы дошли до края стойбища, а потом помчались к скалам, где прошлой ночью прятались вместе с Токло. Отсюда они стали следить за тем, что делает металлическая птица.
Один бок у птицы открылся, и оттуда выскочило трое самцов плосколицых. Они все были затянуты в черные шкуры, а в руках держали какие-то тонкие, квадратные предметы. Каллик повела носом и почувствовала резкий, неестественный запах, от которого у нее шерсть встала дыбом.
— Впервые вижу плосколицых, от которых так гадко пахнет, — прошептала она Лусе. Из металлической птицы хлынула новая волна едких запахов, противнее которых Каллик никогда не доводилось нюхать.
