Мария же была ниже обоих мальчиков; у нее были очень длинные волосы — девочка собирала их в хвост и перевязывала каким-нибудь бантом из своей коллекции. Человеку постороннему Мария могла показаться робкой и тихой, но Сэмюэл знал, что она очень умная и веселая. Она просто не любила выпендриваться. Мария собиралась стать ученой, когда вырастет, и она единственная из всех знакомых Сэмюэла и Тома делала домашние задания с удовольствием.
Босвелл помахал хвостом, приветствуя их, а потом снова переключил внимание на пирожок, лежащий на столике. Он знал, что в конце концов Сэмюэл с ним поделится. Сэмюэл делился с Босвеллом почти всем, кроме шоколада, потому что от шоколада песик пускал ветры. Босвелл бывал очень вонючей собакой, если его неправильно кормили.
— Ну так? — спросил Том, когда они с Марией купили себе по пирожку и заняли места за столиком. — Что у тебя за тайна?
Босвелл доел кусок пирожка, который дал ему Сэмюэл, подобрал крошки и принялся пускать слюни на ботинок Тома. Том решил поделиться пирожком, пока Босвелл не прослюнявил ему обувь насквозь.
— В общем, так, — начал Сэмюэл. — Вам, наверное, трудно будет поверить, и я не знаю, смогу ли доказать, что говорю правду. Я только прошу выслушать, потому что мне очень нужна ваша помощь.
Он говорил так серьезно, что Том на мгновение перестал есть — а Том, как и Босвелл, переставал есть только по очень серьезным причинам.
— Ишь ты! Звучит внушительно, — сказал Том. — Ну давай, продолжай. Я слушаю.
Он посмотрел на Марию. Та кивнула.
— Мы оба слушаем.
И Сэмюэл рассказал им все, вплоть до того момента, как он отправил письмо в ЦЕРН. Когда он закончил, некоторое время все молчали. Потом Том сказал:
— Ты чокнулся.
— Том! — одернула его Мария.
— Не, ну правда же! Ты хочешь нам сказать, что миссис Абернати на самом деле не миссис Абернати, а какая-то тварь со щупальцами, и что у нее в подвале голубая дыра, которая на самом деле что-то вроде туннеля в ад, и что завтра в этом туннеле откроются какие-то врата, и — что тогда? Сюда полезут черти?
— Да, примерно так, — спокойно отозвался Сэмюэл.
— Ты точно чокнулся, — подытожил Том.
Сэмюэл повернулся к Марии.
— А ты? — спросил он у девочки. — Что думаешь?
— Как-то трудновато в это поверить, — вежливо ответила Мария.
— Я не вру, — сказал Сэмюэл. Он посмотрел на друзей; лицо его было серьезным. — Честное слово — я не вру. И…
Он умолк.
— Что? — подбодрила его Мария.
— Мне страшно, — ответил Сэмюэл. — Мне очень страшно.
И когда он это сказал, друзья ему поверили.
— Ну, — сказал Том, — тогда остается лишь один выход.
— Какой? — спросила Мария, хотя и так знала ответ.
Том ухмыльнулся.
— Пойдем и посмотрим на дом этих Абернати.
Тем временем сотрудник ЦЕРН, следящий за разделом «Спроси у специалиста», подошел к профессору Хилберту с распечаткой письма, внизу которого была нарисована голубая спираль.
— Профессор, — нервно произнес он, — может, конечно, это чепуха, но…
Глава шестнадцатая,
в которой мы посещаем дом Абернати и приходим к выводу, что не хотели бы там жить
Друзья договорились, что поход к дому Абернати они отложат до сумерек, так что Сэмюэл с Марией остаток дня помогали Тому отрабатывать удар битой. Когда начало темнеть, они ненадолго заглянули к Сэмюэлу, чтобы проверить почту, но из ЦЕРН еще ничего не ответили.
— Может, они сейчас очень заняты, — предположил Том, — раз этот их большой коллайдер сломался?
— Он не сломался, — возразил Сэмюэл. — Его остановили, чтобы разобраться с утечкой энергии.
— С той самой, которая, по-твоему, проявилась в подвале у Абернати, — заметил Том. — До Швейцарии далеко. Они, часом, не швейцарцы?
Сэмюэл подумал.
— Нет, вряд ли. Когда я говорил с мистером Абернати, произношение у него было не швейцарское. От мистера Абернати просто странно пахнет.
Сэмюэлу никогда не доводилось разговаривать со швейцарцами. Он просто подозревал, что швейцарцы говорят не так, как мистер Абернати — у того было резкое северное произношение, — и не как миссис Абернати, которая была вся из себя такая шикарная.
Мария выглянула из окна спальни Сэмюэла.
— Уже смеркается, — сказала она. — Ты точно уверен, что нам надо это делать? Как-то оно неправильно: лезть в чужой сад в темноте. В смысле — что ты там надеешься увидеть?
Сэмюэл пожал плечами.
— Ну… что-нибудь такое, чтобы вы мне поверили.
— А если мы тебе уже верим? — спросила Мария. — Что тогда?
— Убедитесь, что я не чокнулся, — ответил Сэмюэл. — И не вру.
Мария с нежностью улыбнулась и сказала:
— Сэмюэл, я и так знаю, что ты никогда не станешь нам врать.
— Хотя чокнуться все-таки можешь, — добавил Том, но тоже с улыбкой. — Ну ладно, тогда пошли. Мне надо вернуться домой к чаю, а то мама задаст чертей. — Тут он понял, что сказал. — Задаст чертей? Ха! Похоже, я шучу, даже когда не собираюсь это делать.
Мария с Сэмюэлом закатили глаза.
— Ой да ладно вам! — одернул их Том. — У некоторых просто нет чувства юмора!..
Когда дети подошли к дому Абернати — Босвелл неохотно плелся за ними, словно на буксире, — дом казался пустым.
— Похоже, дома никого нет, — констатировал Том.
— Какой-то он жуткий, — заметила Мария. — Я знаю, что это обычный дом, но, может, из-за того, что ты нам рассказал про его хозяев…
— Нет, — прошептал Том. — Ты права. Я чувствую. У меня загривок дыбом. Тут что-то неладно.
— Босвелл тоже чувствует, — сказал Сэмюэл.
И правда, Босвелл заскулил. Песик решительно уселся на попу у садовой калитки, словно говоря: «Все, я дальше не пойду. Если вы хотите, чтобы я сделал еще хоть шаг, — тащите меня».
Сэмюэл привязал поводок таксы к калитке.
— Лучше оставим его тут, — объяснил он.
— Можно, я побуду с ним? — спросил Том, и в его шутке была лишь доля шутки.
— Пойдем, глупыш. — Мария взяла Тома за руку и потащила в сад. Сэмюэл шел замыкающим.
— Разве ты не боялась всего минуту назад? — шепотом спросил Том.
— Я и сейчас боюсь, — отозвалась Мария, — но ведь интересно же!
На лице девочки читалось возбуждение. Мистер Хьюм как-то сказал, что у нее идеальный для ученого ум. Мария была одновременно и любопытной, и осторожной, а когда она чуяла загадку, то была готова на все, чтобы разгадать ее.
Сэмюэл привел их к окну подвала. Висящая под потолком оранжевая лампочка заливала помещение тусклым светом. Друзья присели на корточки и заглянули внутрь, но там не оказалось ничего особенного — лишь обычный хлам, который скапливается в подвалах.
— Вот тут все и происходило, — сообщил Сэмюэл. — Голубой светящийся круг, большая когтистая лапа и все остальное.
— Ну, сейчас здесь тихо, — заметил Том. — Кстати, ты заметил — пахнет как-то странно?
Он был прав: рядом с подвалом пахло тухлыми яйцами. Зловоние разносил ветер, который дул как будто из ниоткуда.
— Чувствуете? — спросила Мария, поднеся руку почти к самому стеклу. Мальчишки последовали ее примеру.
— Похоже на статическое электричество, — заметил Том.
Он протянул руку вперед, словно намереваясь коснуться стекла, но Мария ее перехватила.
— Не надо, — сказала она. — По-моему, это не лучшая идея.
— Это же просто статика! — сказал Том.
— Нет, — возразила девочка, — не просто.
Она указала на оконную раму. Та светилась едва различимым голубым светом.
Мария двинулась вдоль стены дома.
— Куда это она? — удивился Том.
Сэмюэл этого не знал, но тем не менее пошел следом за Марией. Том, не желая оставаться в одиночестве, побрел за ними.
Дом Абернати стоял посреди большого сада; ничто не мешало обойти его по кругу. Мария указывала на окна, мимо которых они проходили.
— Вот! — негромко произнесла она. — И вот!
И вокруг каждого окна, если хорошенько присмотреться, виднелось слабенькое голубое сияние.
— Я думаю, это может быть что-то вроде сигнализации, — предположила Мария. — Они как-то охраняют это место.
К этому моменту ребята добрались до задней стороны дома. Слева от двери располагалась кухня, и она была пуста. Справа находилась гостиная, где стояли телевизор, диваны и пара кресел. В комнате была включена лампа, и на лужайку за домом падал прямоугольник света.
Трое друзей подобрались к окну и заглянули внутрь.
Будучи привязан за поводок к калитке, Босвелл чувствовал себя глубоко несчастным. Подобно большинству собак, он терпеть не мог, когда его к чему-нибудь привязывали. Псу на привязи будет трудно драться, если подойдет собака покрупнее, и не получится удрать, если противник окажется не по зубам. Босвелл был не ахти какой боец. Если уж начистоту, он и убегал плохо, с его-то короткими лапками и длинным тельцем.
