– Иногда, – повторил Алып. – А если не сейчас?
– А если сейчас? – неожиданно спросил Драгун, обводя всех то ли неузнающим, то ли крайне утомленным взглядом.
Драгун все совещание просидел вдали от костра глыбой черного гранита, лишь иногда вспыхивая алым отблеском на глазах или ножнах.
Алып пожал плечами.
– Потом, это красиво, – сказал Балтаз, и остальные заржали.
Немакс не понял почему, но спрашивать не стал, – наверное, какой-нибудь геймерский мем, неинтересно. Интересно было победить. Для этого нужны были внимание, согласованность, усердие, упорство и много-много удачи.
Алып согласился – уже удача. Небольшая, но для начала сойдет. Поэтому и Немакс согласился на самое дурное задание – муторное и вдали от основных событий. Согласился так легко, что Шихуа даже переспросил:
– Точно, без проблем?
– Норм, – подтвердил Немакс.
И все опять заржали. Происхождение Немаксового ника стало очевидным практически сразу, но продолжало веселить асатов. Школота, что взять. Дебилы. И в настоящем такие же наверняка.
Немакс отогнал от себя мысли о настоящем. Все становится настоящим, лишь когда его завоюешь. Иначе это постылая данность или что-то чужое и несущественное. Так пойдемте завоевывать.
Но асаты, даже утвердив все существенные моменты и дважды пройдясь по всему плану кампании, продолжали перетирать тонкости и подробности. Поэтому Немакс был страшно признателен Алыпу, который встал и сказал:
– Удачи в бою. Повезет – увидимся другими.
И ушел.
Балтаз его понял, и все асаты поняли. Разошлись молча и без утомительно мужественных рукопожатий, объятий и скупых красивых слов, от которых у Немакса мучительно чесались ладошки.
Немакс кивнул Драгуну, который, кажется, смотрел именно на него, и почти побежал к временному лесному лагерю. Вчера там разместились его отряды из Гарданики.
Асаты заранее вывели свои группы, команды и легионы из казарм, фортов и крепостей, в которых выход слишком хорошо просматривался и простреливался. Никто ведь не гарантировал, что Немакс первым придумал сажать снайперов к вражеским яслям. Проверять это экспериментальным путем было некогда и ни к чему.
Армию последнего дня набирали из тех, кто вызвался биться за Гарданику с Бифуаном до конца, выводили в лагеря в разное время и развлекали проверкой боевой подготовки и тактических навыков. За пару дней тренировок, спаррингов и квестов народ притерся друг к другу, сыгрался и готов был заскучать – с самыми масштабными последствиями. Чтобы не допустить ни этого, ни утечки информации о сроках и планах, вчера по всем частям Армии было объявлено, что последняя и решающая битва начнется послезавтра, а пока мы все немедленно вступаем в учения, максимально приближенные к боевым, с марш-бросками, осадами и битвами затупленным оружием. Первая битва была назначена на завтрашний полдень. Про ночной поход не знал никто. Немакс надеялся, что обман окажется не слишком обидным.
Отряд, семьдесят девять человек, собрался по команде за полторы минуты – в синей тенистой полумгле, почти без звука, только недотоптанные веточки хрустели под ногами да позвякивали кольца и пряжки портупей и перевязей. Немакс отступил под дуб, где было совсем черно, и молча наблюдал за тем, как командиры подразделений делят отряд так, как он только что сказал. Справились быстро. Командиры осмотрели неравные группы и встали в строй, глядя в сторону Немакса.
Немакс быстро подошел к ним и заговорил с нажимом:
– Воины! Сегодня мы…
Ладони зачесались. Он сбился, уточнил, всем ли слышно, дождался нетерпеливых кивков, вздохнул и сказал гораздо тише:
– Ребят, короче, последняя битва сегодня. Идем врагу в пасть. И тут два варианта. Проиграем – ну, все знаете, что будет. Смерть, конец света, все дела, норм, короче, мы все готовы и ждем. Но есть другой вариант – победить. Это адски трудно, но мы должны попробовать, правильно?
Все молча смотрели на Немакса. Только Клыч еле слышно буркнул:
– Норм.
– Вот, – сказал Немакс, еще раз вздохнул и заговорил размеренно и четко: – Боевая задача. Сейчас добираемся до Кингхиллза, оставляем первую группу. Командир Пурэвжав, задача – исключить приток подкрепления для садоринцев, любой приток. Проще говоря, убивайте всех. Это нетрудно, хоть и неприятно, но если этого не сделать, они убьют наших вот тут. Начало – как только из ворот пойдет первая волна оживших, видимо, пять ноль пять – пять десять. Вторая группа, командир РилРэйл, заходит в Тадуру. Задача – затопить город или как минимум крепость. Надо открыть или взорвать шлюзы. Нет крепости – нет гарнизона, значит нет и армии, это закон. Начало – пять ровно. Третья группа верхом мчится к Жарданвиллю, командир Лангелок, я на подхвате. Задача – задержать гарнизон Жарданвилля, который пойдет на помощь Тадуру. Рядом с Жарданвиллем колодцев мы не нашли, поэтому придется скакать своим ходом. До Жарданвилля час верхом, часа нам никто не даст, но на полпути есть пара шикарных плацдармов, мы там все подготовили, так что встретим гарнизон как надо. Группы не смешиваются, никто не отвлекается на проблемы другой группы и сам не просит ее помощи, вообще – до полного выполнения поставленной перед группой задачи. Вот.
Включились все сразу, шепотом, но так энергично, что Немакс ощутил себя расстреливаемым из сотни детских ружей, выталкивающих сжатый воздух. Бойцы пытались понять, как можно за два часа добраться до другого континента, в уме ли асаты, как они умудрились подготовить места на вражеской территории, что значит эта подготовка, сколько всего отрядов, куда они отправятся, чем взрывать шлюзы, где брать коней для третьей группы и что такое, черт побери, колодцы.
Немакс ответил только на последний вопрос. Он давно готовился, вызубрил очень краткий и изящный вариант ответа почти наизусть – и все равно сбился и чуть не уполз в ненужные подробности. Махнул рукой и почти пробормотал:
– Это детали уже. Важное сами увидите, а неважное и видеть смысла нет. Правильно?
Бойцы переглянулись и сказали:
– Норм.
Вполголоса, но хором.
С ближайших деревьев, кажется, опала половина листвы.
– Норм, – хладнокровно откликнулся Немакс. – Вперед, к победе.
Кивнул всем, развернулся и побежал к ближайшему колодцу, твердя: я не выпендриваюсь, это ведь даже не мое имя.
20. Комната матери и ребенка
Пока все-таки мое, сообразил Макс, вздрогнул, повернулся и вздрогнул сильнее.
К нему, приговаривая «Настя, ну что же ты не слышишь-то!» спешил, прихрамывая, дед. Остатки волос у него были всклокочены из-за марлевой нашлепки за левым ухом, левая же рука висела на перевязи. Но выглядел дед живым, бодрым и почему-то веселым. Он налетел, неловко, боком, обнял, бормоча, что наконец-то и что он уже беспокоиться начал, резко умолк, отстранился и принялся осматривать Макса со всех сторон, будто подозревая, что дорогая внучка цинично скрывает дырку в спине и пару переломов каждой кости.
– Ты как меня нашел? – спросил Макс обалдело.
Дед прервал процедуру осмотра и самодовольно объяснил:
– Ну, я же не совсем дурак. Фамилию мальчика ты называла, а тут от больницы к больнице подземный переход есть. Я ж пациент пока. Вот, перешел, узнал, где лежит Лобачев Максим, но заходить пока не стал. Думаю, раз ты до Зотова добралась и в больничку меня сдала, значит сюда непременно явишься.
Макс спохватился:
– А ты как вообще? Рука сломалась, да?
– Да не, ерунда, трещина просто. Искололи вот всего, это да. А остальное – ссадины да ушибы. Сказали, в рубашке родился. Видели бы они ту рубашку.
Дед ухмыльнулся, посерьезнел и сказал:
– Спасибо, Настюш.
Макс аж отступил:
– За что это?
– Что до больницы довезла. Что машину не бросила. Что не испугалась.
– Я думал… ла, ты ругаться будешь, – тихо сказал Макс.
– О господи. Ругаться на себя надо – чуть всех не загубил, болван старый. Там лось был?
– Ага, здоровый такой.
– И… как он? – осторожно уточнил дед.
– Да никак – башкой мотнул и свалил куда-то.
Макс аж передернулся, вспомнив.
Дед почему-то опять развеселился:
– О, так он жив, значит? Ну паразит. А машину как этот… как бульдозер ухайдакал, мне в окошко показали. Настюш, кто нас вытащил в итоге-то? На лямке до города доехали, да?
Макс пожал плечом и неуверенно кивнул. Надо было срочно что-то придумать. Он не успел. Дед, скривившись, перехватил больное плечо и тихо спросил:
– Так это не бред у меня был, значит? В самом деле ты за рулем была? Из кювета сама выехала и потом до города два часа…
– Три с половиной, – сказал Макс. – Дед, там шторку безопасности выбросило и четвертая не включается, надо будет в сервис…
– Настюш. Тебя кто водить научил? Мальчик тот, Сергей?
Макс подумал и честно ответил:
– Я не помню.
И тут же вспомнил: папа. И чуть не крикнул вслух, громко: папа научил, я помню, он меня за руль в семь лет сажал, на коленки к себе, а с десяти я уже на гаражной «Окушке» по двору круги нарезал, а через год мог любую машину задом на яму загнать! Макс сдержался с трудом, но явно вовремя. У Насти в семье вопрос папы явно относился к категории мутных, так что подробный рассказ про папу мог привлечь к Максу излишнее внимание не только деда, но и медицинского персонала.
