В этот миг Молли осознала, что у нее еще есть кое-какие возможности, и не смогла устоять перед искушением. Ей снова захотелось насладиться головокружительным ощущением власти, какое она всегда испытывала, подчиняя кого-нибудь своей воле, Молли все еще могла изменить жизнь этих женщин или хотя бы попросить их о чем-нибудь.
Например, можно было сделать так, чтобы они пригласили ее и Рокки к себе домой на обед. Или напроситься вместе с ними на главную роль в новом фильме. Или приказать Сьюли Шампань возглавить движение в защиту флоры и фауны джунглей.
Но вместо этого Молли заслышала тихое пение Бренды Картрайт и решилась на щедрый жест. Она сказала:
— Сьюли и Глория, сегодня вечером вы обратите внимание на то, как великолепно работает Бренда Картрайт, уборщица этого туалета. Придя домой, вы напишете ей письмо о том, что без ее титанических усилий церемония не была бы такой блестящей. Можете даже пригласить ее на чай. Она станет для вас самой запоминающейся фигурой этого праздника. И еще, в будущем как только я скажу… гм… «Сладкий крем», вы снова окажетесь в моей сласти… то есть власти. — Молли щелкнула пальцами, и обе дамы пришли в себя.
— Я спросила, все ли у вас хорошо, — повторила Глория Сердсенс, возвращаясь к прерванному разговору
— Да, конечно. Вы же знаете, за роль в фильме «Кровь незнакомца» меня выдвинули на главную награду
— Да, милочка. Я вас только что поздравила.
— Правда? — Сьюли Шампань не понимала, как она могла пропустить мимо ушей поздравления Глории. Потом из ее груди исторгся странный хрипловатый вскрик — так могла бы пискнуть подавившаяся мышь.
— Ох, не-ет! Я уронила тюбик с помадой! И он сломался! Это дурной знак. Этот цвет составила лично для меня Вилломена Дрейксленд. Видите, как хорошо он сочетается с водяными лилиями у меня на платье? О, Боже всемогущий, как же я теперь выиграю «Оскара»?!
Но Глория Сердсенс не слушала ее. Она наклонилась за сумочкой и заметила Петульку.
— Ах, какая ми-илая соба-ачка, — протянула она, — Это твоя? — спросила она у Молли. — Я не слишком люблю мопсов, больше склоняюсь к пекинесам, но ты просто чу-удо. — Она обхватила голову Петульки ладонями и поцеловала ее в нос. Петулька чуть не задохнулась от запаха ее духов и очень обрадовалась, когда из кабинки вышла Бренда Картрайт. Глория тут же переключила свои восторги на уборщицу.
— Бренда, ми-илая! — восхищенно вскричала Глория. — Сегодня вы работаете просто чу-удесно! Вам следует вручить специальную награду!
Бренда захлебнулась в волне похвал, обрушенных на нее Глорией и Сьюли, и от избытка чувств не могла издать ни звука.
Еще раз потрепав Петульку по спине, многократно поблагодарив Бренду за хорошую работу и наполнив всю уборную ароматом духов, актрисы наконец упорхнули.
Молли без сил опустилась на табуретку. Она была замешательстве. Сколько сил она приложила к тому, чтобы разгипнотизировать двух кинозвезд, — и все напрасно! Девочка совсем растерялась.
В книге по гипнотизму ничего не говорилось о внушениях, которые нельзя снять. Молли всегда считала, что любого загипнотизированного человека можно освободить. Однако Клетс каким-то образом научился накладывать гипноз навеки. Молли не знала, как он этого добивается. Перед ней словно воздвиглась массивная железная дверь с тяжелым замком, от которого у нее не было ключа. Девочка только сейчас осознала истинную силу Праймо Клетса
Все, кого он загипнотизировал, оказывались в прочной западне. Если Праймо Клетс может удерживать их в своей власти сколь угодно долго, то значит, он неуязвим. Устрашающая мысль. Он будет становиться все могущественнее и могущественнее, все богаче и богаче. И будет повелевать все большим и большим количеством людей в Америке, а может быть, и во всем мире. Праймо Клетс знал о гипнотизме в тысячи раз больше, чем Молли. И сейчас он, возможно, находился в этом самом здании. Молли задрожала от ужаса.
Снаружи донесся голос из громкоговорителя. Зрителей приглашали занять свои места в зале. В дамскую комнату торопливо заскочили еще несколько человек — успеть попудрить нос, пока не началась церемония. Молли решила не оставлять надежды. Может быть, в ее сети попадется еще кто-нибудь из жертв Праймо Клетса — те, кого он не успел загипнотизировать так глубоко. Надо постараться узнать как можно больше о том, что с ними произошло.
Но время шло и шло, а планы никак не осуществлялись.
В продолжение вечера на церемонии несколько раз объявляли перерыв. Гостьи заглядывали в дамскую комнату, чтобы подправить макияж и зайти в кабинки. Перед Молли проходили большие и маленькие кинозвезды, три режиссера, четыре продюсера, три сценаристки, женщина-оператор и костюмерша. Девочка выявила закономерность: чем выше рангом та или иная знаменитость, тем больше вероятность того, что Клетс уже загипнотизировал ее. В его сети попались две из трех режиссерш и одна дама-продюсер. И опять-таки все его инструкции были прочны и непоколебимы.
Церемония шла своим чередом. Публика рукоплескала. Зрителям показывали отрывки из лучших фильмов. Вручался «Оскар» за «Оскаром». Лауреаты, взволнованные и польщенные, выходили за наградами на сцену. Петулька тихо поскуливала, мечтая тоже оказаться в зале и посмотреть.
Наконец в дверь дамской комнаты постучали. Это был Рокки, крайне разочарованный. Все, кто заходил в мужскую комнату, слишком торопились, не удалось ни с кем поговорить.
— Сплошная суматоха, — проворчал Рокки.
Молли рассказала ему о своих открытиях.
— Но как он это делает?… — задумался Рокки.
— Не знаю. Как будто закладывает инструкции им в душу и запечатывает. Завинчивает крышку. Странно все это.
— И опасно.
— С меня хватит, — заявила Молли. — Пошли домой.
К Петулькиному восторгу, ребята наконец отважились выйти в пустое фойе. Из зрительного зала доносился негромкий гул голосов. Молли и Рокки решили перед уходом заглянуть туда хоть одним глазком. Они бесшумно проникли в зал и спрятались за портьерой в самом темном углу.
Зал был громадным — словно разверстая алая пасть, усеянная длинными рядами зубов-кресел. На этих зубах восседали сотни людей, усыпанных драгоценностями, одетых в смокинги или вечерние платья. Они смотрели, слушали, аплодировали, радовались. Молли казалось, будто все они очутились в хищной утробе чудовищного зверя, имя которому — шоу-бизнес
С боков зала по публике шарили жадными взглядами бесчисленные телекамеры, закрепленные на длинных кронштейнах. Они снимали знаменитостей — как те реагируют, когда со сцены объявляют очередного победителя. Каждая кинозвезда знала, что за ее жестами внимательно следят миллионы людей во всем мире.
Подошла очередь номинации «Лучшая актриса — исполнительница главной роли». На гигантском экране промелькнули кадры из фильма «Среди глуши» с Таней Толайли, потом экран разделился начетверо. Камеры демонстрировали в прямом эфире четырех актрис, названных кандидатами на эту награду; над сценой нависали их исполненные надежды лица, каждое шести футов в высоту. Разумеется, среди них была и Сьюли Шампань.
Вручала награды испанская актриса в платье с рукавами-крыльями, создававшими впечатление, что она вот-вот взлетит. Она разорвала запечатанный конверт с именем победительницы, достала карточку (публика затаила дыхание) и объявила:
— Золото-ой статуэ-эткой награждается… Сьюли Шампань за роль в фильме «Кровь незнакомца»!
Из зрительного зала донесся пронзительный вскрик — это Сьюли Шампань радовалась победе. Три другие актрисы на огромном экране тщетно старались скрыть разочарование. Публика устроила бурную овацию.
Сьюли встала, трепеща, и поцеловала тех, кто сидел с ней рядом, — свою сестру и режиссера фильма Джино Туччи. Потом подобрала длинный шлейф русалочьего платья и как можно грациознее заскользила по проходу между рядами кресел. Но, приблизившись к сцене, она не выдержала и в растерянности прижала ладони к губам. Всю жизнь она мечтала об этом моменте, а теперь, когда он настал, никак не могла собраться с мыслями. Очень скоро — то ли через целый час, то ли всего лишь через один краткий миг — золотая статуэтка «Оскара» очутилась у Сьюли в руках, и испанская актриса поцеловала ее в щеку.
— Поздр-равляю, поздр-равляю, — говорила ведущая, подталкивая Сьюли к микрофону.
Сьюли Шампань почувствовала на лице жадные взгляды телекамер. Она улыбнулась, зная, что ее приоткрытыми губами любуются миллионы телезрителей во всех странах мира,
У себя в номере в «Шато Мармозет» миссис Тринкелбери глядела на триумф Сьюли Шампань и утирала слезы радости.
— уж кто-кто, а она з-з-заслужила эту н-н-награ-ду, — говорила миссис Тринкелбери. — Ох, и радуется, д-д-должно быть, к-к-красоточка наша. А уж мама-то ее, п-п-поди как гордится дочкой.
