— А что такое макулатура? — спрашивает Алиса.
— Вот видишь!
В квартире Герасимовых Фима в коридоре уговаривает Колину мать:
— Инна Кирилловна, — говорит он, — не бойтесь, ничего не случилось.
— Так где же Коля? Опять пропал? Обед остывает.
— Мы с ним чиним мотоцикл, — говорит Фима.
— Какой ещё мотоцикл! Коля никогда не чинил мотоциклов.
— У нас такое задание, — говорит Фима убеждённо. — Нас специально оставили после уроков. Надо осваивать технику. Поймите, Инна Кирилловна, в наш век НТР и технического прогресса каждый должен уметь починить мотоцикл.
— Бред какой–то, — говорит мать Коли. — Так что тебе нужно?
— У Коли под столом ящик, знаете?
— Где барахло лежит, которое я всё собираюсь выбросить?
— Именно там. Там лежит тестер для электросети. Коля просил меня сбегать и взять. Можно?
— А почему сам не пришёл?
— Да вы бы его обратно не выпустили!
— Иди, — улыбается мать, — смотри.
Фима проходит в комнату, быстро вытаскивает из–под стола ящик, зарывается в него — в разные стороны летят детали.
Миелофона в ящике нет.
Фима растерянно смотрит вокруг, потом лезет в ящик стола, заглядывает под шкаф, под диван. В этой позе его и застаёт Инна Кирилловна.
— Ой, — говорит она. — Ты же собирался тестер взять, а не вытирать животом пол. Кто будет убирать?
Фима вылезает задом из–под дивана.
— Я уберу, — говорит он.
— Сомневаюсь. Тут я котлеты вам завернула и хлеб с маслом. Отнесёшь Коле, съешьте, и передай ему, что я терплю подобное исчезновение в последний раз. Иначе приму меры.
— Понял, — убитым голосом говорит Фима, поднимается, кидает обратно в ящик детали, берёт свёрток с едой и плетётся к двери.
Вот он показался из двери, на лестнице его поджидает Садовский с ручкой от лопаты.
— Всё в порядке? — спрашивает он. — Видишь, как я вооружился? Миелофон здесь? — он показывает на свёрток с едой.
Фима молча разворачивает свёрток.
Там бутерброды с котлетами.
— Ты что?
— Миелофон исчез, — говорит Фима.
— Он его перепрятал?
— Боюсь, что случилось самое страшное, — говорит Фима. — Коля взял его с собой, чтобы отдать Алисе, но не успел. Так что миелофон уже у пиратов, а Колин бездыханный труп валяется где–то в две тысячи сотом году.
— Ладно уж… — но Садовский напуган.
Фима начинает жевать бутерброд.
— На, — протягивает он свёрток Коле. — Герасимову это уже не понадобится.
— Не хочется, — говорит Садовский. — Кончай эти шутки, мы всё равно его найдём.
— Я везде смотрел, — говорит Фима, беря второй бутерброд.
А в доме сыщики спустились на следующий этаж.
— Ничего, — говорит Алиса, отходя от чердачной двери.
— И у нас ничего, — говорит Катя.
— И у нас, — отходит от третьей двери Юлька.
— И жрать хочется, — говорит Сулима.
— Вот сейчас бы нам миелофон, — говорит Алиса. — Мы бы приставили к двери и послушали.
— Это идея! — говорит Катя. — Сейчас Фима его принесёт!
— Ох, не надеюсь я на Фиму.
— Я тоже, — говорит Катя. — Но Колькина мать никого другого к нему в комнату не пустит.
— Надо надеяться, — говорит Алиса.
— И есть хочется, — говорит Боря.
— Ой, погодите, — говорит Юлька. — У меня где–то шоколадка была!
Она открывает свою сумку, роется в ней и вдруг вынимает чёрную коробку миелофона.
— Это ещё что такое? — спрашивает она вслух. — Это, наверное, Садовского штучки. Всегда что–нибудь подсунет или подложит.
Юлька делает шаг к мусоропроводу, открывает его и хочет бросить миелофон туда.
В этот момент Алиса оборачивается и совершает молниеносный прыжок. Она подхватывает миелофон над самой трубой.
— Ты что? — обалдела Юлька.
— Это же он! — говорит Алиса.
— Кто?
— Миелофон.
— Ой, девочки, — говорит Мила Руткевич, — я этого не переживу.
— Такой? — спрашивает разочарованно Катя Михайлова.
— А ты какой хотела? — говорит Юлька.
— Ну, понимаешь, ведь из–за него столько всего случилось…
— Значит, он должен быть как космический корабль! — говорит Борис.
— Откуда же он в сумку попал? — спрашивает Мила Руткевич. — Кто–то должен был его туда положить.
— Я помню, — говорит Борис. — Ещё перед уроком Герасимов к Юлькиной сумке подошёл. А Альбина смотрела и, видно, решила, что он записку положил. Потому что говорит: «Ты что, влюбился?»
— Записку? — Юлька заглядывает снова в свою сумку. Роется в ней, выгребает всё наружу. — Вот!
Она передаёт её Алисе. Алиса смотрит на остальных, читает вслух:
— «Алиса, ты всё равно уже догадываешься. Или скоро догадаешься. Если считаешь, что виноват я и заслуживаю с вашей точки зрения наказания, я не буду спорить. Но даю честное слово, что я не хотел брать миелофон, а хотел спасти его от бандитов. Извини за задержку».
И всё.
— А кто подписался? — спрашивает Руткевич.
— Без подписи.
— Это Герасимова почерк, — говорит Михайлова, заглянув Алисе через плечо.
— Чей же ещё, — говорит Юлька. — И чего он боялся?
— Он нам сам расскажет, — говорит Алиса.
— Сознаться испугался, — говорит Мила, — но и оставлять себе не хотел. Тройка ему за моральный уровень.
Алиса между тем вставляет в ухо проводок микрофона. И подносит аппарат к двери. Все замолкают.
— Всё правильно, — говорит Алиса. — Никого нет дома.
— А может, они просто не думают? — спрашивает Боря.
— Это надо уметь — не думать, — говорит Юлька. — Только такие гении, как ты, это умеют делать.
Алиса идёт к другой двери. Она слушает, остальные молчат, тесно столпившись вокруг.
— Там муж и жена, — говорит Алиса. — Они старые. Они ссорятся. С утра ссорятся, кому идти за молоком. Вот и сидят без молока. И даже кошка без молока.
— Бедная кошка, — говорит Мила. — А я вчера бездомного котёнка накормила.
— Дай послушать, — говорит Сулима.
— Слушай, — говорит Алиса. Она протягивает миелофон Сулиме, помогает ему вставить в ухо наушник, и тот идёт к третьей двери.
— Крути здесь, — говорит Алиса.
Коля настраивается. Он повторяет мысли, доносящиеся из–за двери:
— Ну почему он не звонит… Пускай он позвонит… Может, он телефон неправильно записал? Нет, я сама ему телефон записала. Сразу как кончился танец, я ему телефон записала. А он обещал с утра позвонить…
— По–моему, какая–то дура влюблённая, — говорит Сулима. — Даже неудобно подслушивать.
— Мы не для развлечения, мы по делу, — говорит Катя.
— И не получаем от этого никакого удовольствия, — говорит Мила Руткевич.
Они опускаются на этаж ниже. Теперь с миелофоном Алиса.
— Котёнок, — говорит она. — Думает о беготне. Если это можно назвать мыслями…
Вот они все стоят на первом этаже.
Алиса укладывает миелофон в свою сумку.
— Потеряли полчаса и ничего не узнали, — говорит она.
— Отрицательный результат — тоже результат, — говорит Мила.
— Зато мы знаем, что Коли здесь нет, — говорит Юлька.
В подъезд входит Фима с Садовским.
— Всё погибло, — говорит Фима.
— Ты о чём? — спрашивает Мила Руткевич.
— Миелофон пропал! — говорит Фима.
— Не может быть! — говорит Сулима.
— Ты ничего не понимаешь, — говорит Фима. — Ты понимаешь, что это значит?
— Что?
— Значит, Коля взял миелофон с собой, чтобы отдать Алисе, как я ему советовал. Но не успел отдать. И теперь миелофон в руках у пиратов. А Коля погиб.
— Нет, — говорит Алиса. — Миелофон мы нашли.
— Не может быть!
— Вопросы потом, — говорит Юлька.
— Так зачем же нас гоняли! — Фима доедает последний бутерброд, мнёт просаленную бумагу.
— Слушай, неужели ты всё сожрал? — удивлён Садовский. — Ты же нёс для всех.
— Я задумался, — говорит Фима. — Еда помогает мыслить.
— Значит, так, — говорит Катя. — Алиса видела, что Коля вошёл в этот подъезд. Но никто не видел, что он вышел.
— К тому же в этот подъезд вошёл по крайней мере один из пиратов.
— И тоже не вышел.
— И мы осмотрели все квартиры. С миелофоном, — говорит Боря. — И ни в одной квартире Коли нет.
Они уже вышли на улицу перед подъездом.
— Гляди, там Альбина вернулась, что–то зовёт, — говорит Мила.
Они видят, что на бульваре у скамейки стоит Альбина и машет руками.
— Она что–то узнала!
Все бегут к Альбине.
Но тревога оказалась ложной. Просто Альбина притащила из дома большую корзинку с припасами, постелила на скамейку газеты и зовёт перекусить.
— И из–за этого ты нас звала? — Фима говорит возмущённо, но в то же время уже тянет руку к пирожку.
— Теперь ты подождёшь, — говорит Катя.
Она начинает раздавать пирожки. Груда пирожков тает, и Фима с тоской глядит на них.
Они стоят вокруг скамейки, жуют пирожки, передают друг другу термос с чаем.
