— Да, я буду сражаться! — ответил Хэмнет.
Он подбежал к ящеру, быстро открыл висевший у него на шее мешок и достал оттуда меч.
— Драться со жвальными буду я, драться со жвальными буду, — вдруг заговорил Темп.
— Ох, Темп! — спохватился Грегор. — Тебя следовало отправить с Авророй!
Он прекрасно знал, что тараканы не бойцы. Они известны своей способностью убегать и прятаться. Именно благодаря этому они выживают.
— Драться со жвальными буду я, драться со жвальными буду, — настойчиво повторил Темп.
— Хорошо, ползучий, твоя задача в этой битве — охранять стог звездолиста, — сказал Живоглот. — Если кто-нибудь к нему проберется — безжалостно уничтожай.
Темп поспешил к стогу и неподвижно замер возле него.
— Ты будешь прикрывать нас с воздуха, величество, насколько это возможно, — велел Люксе Живоглот.
Люкса поморщилась, но все же направилась к Найк и села ей на спину, обнажив меч.
— Остальные — на позиции!
Живоглот выдвинулся чуть вперед, по направлению к армии муравьев, Хэмнет занял позицию позади Живоглота, рядом с ним встала Гребешок.
— Делай то же, что Хэмнет! — сказала Коготок Грегору, который растерянно озирался по сторонам. — А я встану за тобой.
И Грегор занял ту же позицию, что и Хэмнет, только справа от Живоглота. Коготок встала позади.
— Старайтесь сохранять свои позиции как можно дольше и защищайте стог. Не думайте о себе, не думайте о других — думайте только о противоядии! Помните: им нужен звездолист, за ним они пришли! — напутствовал Живоглот.
Грегор не сводил глаз с муравьев. Каждый из них был метра полтора в длину и примерно полметра в высоту. Кроме размеров, их, казалось, ничто не отличало от обычных земных муравьев: у каждого было шесть ног, два усика и пара чудовищных острых челюстей-жвал, которые открывались и закрывались горизонтально, под корень срезая стебли звездолиста и размалывая его в пыль. Они шли строем, плечо к плечу, как хорошо тренированная армия.
Сотни солдат-муравьев.
— Воин! — заревел Живоглот. — Посмотри на меня!
Грегор с трудом отвел глаза от завораживающего зрелища и повернулся к Живоглоту.
— Если ты и правда яростник — самое время стать им прямо сейчас! Это вопрос жизни и смерти! Жизни и смерти, понимаешь?
Жизни и смерти?! Да, это так.
И не только жизни и смерти тех, кто приготовился сейчас к бою. Это был вопрос жизни и смерти для всех теплокровных, для Коготок и ее детишек, для Говарда и Андромеды, для Ареса, для его мамы.
Муравьи были уже в нескольких шагах от Живоглота, а Грегор вдруг обнаружил, что даже меч из ножен еще не вытащил.
И все же оно началось. Прямо сейчас — Грегор впервые почувствовал это. Легкая дрожь прошла по всему телу, зрение стало меняться — все вокруг стало размытым и исчезло в тумане.
Все, кроме врагов.
— Рубите им ноги, рубите головы, рубите их пополам, делайте что угодно, только чтобы их остановить! — заревел Живоглот.
И с этими словами он кинулся в гущу муравьев.
Грегор потерял ощущение реальности. Он не знал, где находится и что делает, не знал, где его товарищи, он даже толком не понимал, кто он такой. Он не чувствовал ничего — только соленый вкус собственного пота и крови на губах. Его меч сам решал, как и куда двигаться, и рубил ноги, шеи, тонкие муравьиные талии. Но их было так много… так много! Когда один муравей падал, на смену ему приходили все новые и новые. Медленно и неуклонно они заставляли его отступать. И наконец он почувствовал, что упирается спиной в стог звездолиста. Попытался из последних сил сопротивляться, не пустить этих тварей к стогу, но они полезли прямо по нему, опрокинув его на спину.
— Нет! — услышал он собственный крик. — Не-е-е-ет!
Грегор вскочил и бросился в гущу муравьев, рубя налево и направо, пытаясь остановить нашествие.
Но все было бесполезно. Они растерзали стог меньше чем за минуту. И поле тоже опустело.
Вражеская армия уже направилась к джунглям, а Грегор бежал за ними, продолжая рубить налево и направо, будто это могло что-то изменить.
Его схватили чьи-то зубы и, выдернув из кучи муравьев, потащили обратно.
Он сопротивлялся, стараясь освободиться, рвался преследовать врага, но тот, кто держал его, был сильнее.
— Оставь их, Грегор! Пусть идут! Все кончено, мы проиграли, — произнес прямо в ухо Живоглот.
И только тогда Грегор стремительно вернулся в реальность. Он разрыдался от ненависти, от усталости и отчаяния… Поле! Оно было абсолютно пустым. Ошметки изрубленных жвалами листков и стебельков устилали его ровным ковром, и все это было обильно полито чем-то клейким и с отвратительным запахом.
Грегор разжал ладонь и, не отрываясь, смотрел на последнюю пригоршню звездолиста, которая случайно избежала уничтожения.
— Он погиб, — выдавил из себя Грегор. — Звездолиста нет. Лекарства нет. Лекарство погибло.
— Все погибло, — тихо сказал Живоглот. — Теперь все погибло.
Люкса и Найк опустились на землю позади них.
Сквозь слезы, струившиеся по лицу, Грегор видел кровь, которая текла из многочисленных ран на бледных ногах Люксы. Он и сам был весь изранен — жвала муравьев кое-где добрались и до него.
— Если в мире есть хоть какая-то справедливость — джунгли покончат с ними за нас, — произнес Живоглот.
Грегор взглянул туда, где скрылись остатки муравьиной армии. Это было как раз то место, через которое Хэмнет велел им бежать как можно скорее. То место с серебристыми прекрасными цветочками, которые лишают разума и делают всех, кто дышит их запахом, безгранично счастливыми.
Муравьи, должно быть, не знали об этом, и лианы с готовностью набросились на них. Много времени это не заняло — уже через пару минут муравьев, обездвиженных и безвольных, утащили в глубину джунглей, где они и пропали.
И снова воцарилась тишина. Грегор вытер глаза и поднялся на ноги.
Живоглот и Коготок, пошатываясь от усталости, стояли за ним. Люкса все еще сидела на спине Найк.
А Гребешок… Ее красивое сине-зеленое тело вытянулось на земле среди бесконечного множества муравьиных трупов. Кожа ее была вся сплошь покрыта следами от укусов и кое-где прогрызена насквозь, даже ошметки кожи свисали. Грегор с надеждой ждал, не шелохнется ли она, не поднимется ли ее грудь, набирая воздух в легкие… но тщетно: она была неподвижна, словно камень.
Темп страшно суетился неподалеку, на краю поля. И Грегор вдруг с ужасом понял, что Темп носится вокруг лежащего на земле Хэмнета.
— Дядя! — вскрикнула Люкса и бросилась к нему.
Спешить было некуда: подбежав к Хэмнету, они убедились, что шансов у него нет. Из огромной, зиявшей в грудной клетке раны толчками била кровь.
Люкса опустилась на колени и взяла его за руку.
— Юдит… — прохрипел он. — Юдит…
— Да, Юдит. Я здесь, — ответила Люкса.
— Газард… обещай мне… он не станет… никогда не станет… что угодно, только не… только не Воин… — Каждое слово стоило ему огромного труда.
— Обещаю, — сказала Люкса. — Хэмнет! Хэмнет!
Но его фиолетовые глаза были уже пусты.
«Что угодно, только не Воин, — подумал Грегор. — О, как бы я хотел не быть собой!»
Люкса медленно поднялась с колен и закрыла глаза Хэмнету. Потом провела рукой по его лицу, стирая следы крови со щеки.
— У него было по-настоящему храброе и благородное сердце, — произнес Живоглот. Он прижался носом к голове Хэмнета, потом сказал Люксе: — Отрежь прядь. Для его родителей.
Она отрезала прядь волос Хэмнета и заботливо спрятала ее, завернув в платок.
Они сидели возле мертвого Хэмнета на пустом изуродованном поле, залитом кровью и липкой субстанцией, которую выделяли свирепые муравьи.
Звездолист погиб. А вместе с ним погибли все надежды.
Грегор тупо уставился в землю, ничего не видя перед собой. Но вскоре взгляд его притянуло нечто очень знакомое. То было зеркальце, которое он дал поиграть Босоножке. Грегор поднял зеркальце и медленно вытер о рубашку.
«Ну, по крайней мере Босоножка и Газард не видели боя», — подумал Грегор. Газард не видел гибели своего отца и ящера. А Босоножка не видела, как Грегор крушил муравьев.
— Почему они пришли сюда? — наконец спросил Грегор. — Зачем муравьи хотят уничтожить наше лекарство?!
— Они видят в нас врагов, — ответил Живоглот. — Во всех теплокровных, и в частности в крысах. И то, что люди загнали нас к самым их угодьям, сыграло свою роль.
Грегор смутно припомнил, что уже слышал об этом. Он точно помнил, что от Живоглота. Только вот где и когда? Ну да, за обедом в Регалии, давно, очень давно. Они собирались в поход за Мортосом. Живоглот обвинил Соловет в том, что крысы голодают, и в том, что их оттеснили к землям муравьев.
