— Хотя бы несколько часов. Ложись. Я обещаю, что разбужу тебя, — уговаривал Грегор.
Говард смотрел на него, будто не понимая, о чем он.
— Несколько часов?
— Ты точно наделаешь ошибок, Говард. Ложись!
Грегор встал, уступая место Говарду, и почти силком уложил того на кровать.
— Два часа. Не больше, — пробормотал Говард.
И пока Грегор укрывал его одеялом, он уже провалился в сон.
Грегор вышел в кодовую комнату. Все уже встали и снова были заняты работой.
К нему подошла Босоножка и протянула к нему ручки. Взять ее на руки он не мог из-за спины и прочих травм, поэтому Грегор сел на пол и посадил ее к себе на колени.
— Ой, — сказала Босоножка грустно и прижала ладошку к носу. Так она обычно изображала Вертихвостку, потому что была слишком маленькая и не могла произнести такое сложное имя. — Ой. Она умерла.
— Да, — вздохнул Грегор и подумал, что, пожалуй, ему было проще, когда Босоножка не понимала, что такое смерть.
— Но она у тебя останется вот здесь. — Босоножка прижала ладошку к его груди, туда, где, как она думала, находится сердце. Вообще-то сердце у Грегора было с другой стороны — но разве это имело сейчас значение?
— Да, она останется у меня вот здесь, — согласился Грегор.
Он поймал взгляд Люксы. У нее с Вертихвосткой были особые отношения — они защищали друг друга в Лабиринте до последнего.
Грегор поставил Босоножку на ноги и пошел помогать Люксе с очередными лентами донесений.
— Не могу поверить, что она так долго нуждалась в нашей помощи, а нам это не приходило в голову, — прошептала Люкса.
— Я понимаю, — сказал. Грегор. — Со мной то же самое. Я должен был помочь ей — но ничего не сделал. Тешил себя фантазиями, что ей удалось бежать и что она в безопасности, в Мертвых землях или где-то еще.
— Ну теперь да. Теперь она в безопасности, — печально произнесла Люкса.
— Значит, вот как оно все тут, внизу, устроено, — заметил он.
Никто здесь не может чувствовать себя в безопасности, пока не умрет. Он взглянул на Живоглота, вспомнил о его семье и погибших детях… и пожалел, что наорал на него. Уж кто-кто, а Живоглот знал не понаслышке о том, что значит оказаться в глухом колодце — его туда бросили приспешники Мортоса, и он лежал там без еды и воды, без возможности стачивать зубы, которые росли и росли и уже почти вонзились ему в мозг… Да, Живоглот смеялся над Вертихвосткой — как и над всеми остальными. Не больше. Но Живоглот ничего плохого ей не сделал и, будь она жива, Грегор был уверен — Живоглот выполнил бы свое обещание и взял бы ее в свою стаю. Хотя теперь это не имело никакого значения.
Прибыла корзина с новыми донесениями, и Живоглот заставил работать с ними всех, даже тех, кто до этого занимался старыми. Прошло всего несколько минут, как вдруг Мин начала тревожно щелкать:
— Плохо новости, здесь быть, очень плохо новости!
Тараканиха была так взволнована, что не могла прочесть сообщение вслух, и Люкса поспешила ей на помощь. Быстро преобразовав черточки в буквы, она применила код и прочла: «Когда — камнееды — доберутся — до — стадиона — начать — атаку…»
— Что? Где? — Живоглот аж подпрыгнул на месте.
Люкса развернула ленту так, чтобы все могли прочитать написанное.
— «Со — стороны — реки», — вслух прочел Живоглот.
— Со стороны реки, — повторила Люкса. — Никто не может атаковать со стороны реки. Там у воды такая скорость, что любого разорвет в клочья.
— До сих пор это было невозможно. Но когда ты видела реку в последний раз? После землетрясения видела? — спросил Живоглот.
— Нет, — растерянно ответила Люкса. У нее не было еще возможности там побывать.
— Река теперь совсем не такая быстрая, — констатировал Живоглот. — Им надо проплыть несколько сотен метров с северного берега, и они в состоянии это сделать.
— Ты ведь был в штабе. Какая защита стоит у нас на пристани? — с надеждой спросила Люкса.
— Никакой, — безжалостно ответил Живоглот. — Вообще никакой.
Живоглот начал нервно расхаживать по комнате.
— Так, ладно. Прежде всего нужно разделить команду дешифровщиков. Если крысы ворвутся во дворец — нам нельзя оказаться всем в одном месте. Значит так: Мин, Рефлекс и Люкса — в штаб. Лиззи, Дедал и Хирония — вы остаетесь здесь. Ни в коем случае никому не проговоритесь, что нам известен код! Грегор, Газард, Босоножка и Темп — вы отправляетесь в комнату пророчеств, Нерисса там, и у нее есть ключ. Запритесь изнутри и не открывайте, пока я сам вам не скажу.
— Почему? Я вообще-то собираюсь надеть свои доспехи, — возразил Грегор.
— Ты полагаешь, что в состоянии сражаться? — Живоглот с сомнением взглянул на Грегора. — А ну-ка, атакуй меня.
Спину у Грегора ожгло болью, когда он попытался вытащить меч из ножен, а кинжал он и вовсе уронил.
— Нет, ты не можешь драться. Но даже если бы мог — мы бы никогда не стали рисковать тобой в обычном бою. Ты нужен нам, чтобы сражаться с Мортосом. Но пока можешь быть спокоен — не думаю, что он станет форсировать реку, — сказал Живоглот. — Его наверняка спрятали в какой-нибудь пещере, и он там отлеживается, а команда пауков ткет ему повязки для хвоста.
— Я думала, пауки соблюдают нейтралитет, — удивилась Люкса, глядя на Рефлекса.
— Нейтралитет означает, что они помогают обеим сторонам, поэтому победитель после войны не трогает их и не мстит им, — объяснил Живоглот. — Они же помогали вам, помнишь? А теперь — шевелитесь, живо!
Грегор подобрал кинжал и сделал шаг к двери, но вдруг остановился:
— Нет, подожди. Я хочу, чтобы Лиззи пошла со мной.
— Вот как? Ты действительно хочешь, чтобы Лиззи отправилась с тобой в комнату пророчеств, где ей нечем будет заняться, кроме как… целыми днями читать пророчества? — спросил Живоглот, со значением глядя на Грегора.
Грегор понял, что он имел в виду. Живоглот пытался защитить Лиззи от ужасного знания — от знания того, что написано в «Пророчестве Времени» про него, Грегора. И все остальные ведь тоже скрывали это от Лиззи. Но если она попадет в комнату пророчеств — она все узнает.
— Со мной все будет в порядке, Грегор, — вмешалась Лиззи. — Живоглот прав. Нам лучше разделиться.
— Если ей будет угрожать опасность — я могу перенести ее в безопасное место, — сказал Дедал. — Я знаю секретный путь.
— Согласен, — сдался Грегор.
Так даже лучше. Дедал сможет доставить ее домой. Ее и маму с Босоножкой.
— Как долго все это продлится?
— Этого тебе никто не скажет. Запаситесь одеялами и возьмите с собой тележку. — Живоглот кивнул на стоящие в ряд тележки с едой, которые недавно вкатили в комнату.
Лиззи погрузила целую охапку одеял на спину Темпа, и Босоножка сразу вскарабкалась туда же. Грегор попытался сдвинуть тележку с места, но у него ничего не вышло — слишком он был слаб и слишком сильной была боль в спине. Пришлось попросить Газарда везти тележку.
— Я приду навестить вас как только смогу, — пообещала Люкса, крепко сжимая руку Грегора.
Все разделились так, как велел Живоглот, и Грегор возглавил процессию в комнату пророчеств. Они шли ужасно медленно, в основном из-за этой тележки. Грегор даже подумывал бросить ее, но они не знали, что ждет их впереди, а потому имело смысл помучиться дорогой, чтобы потом не страдать от голода.
Нерисса уже ждала их. Она впустила их в комнату пророчеств, закрыла дверь и заперла ее на ключ, а ключ положила себе в карман. У нее не было приготовлено спальное место и продуктов припасено не было, зато повсюду горели только что принесенные факелы.
— Почему Живоглот нас сюда послал? — спросил Грегор Нериссу.
— Потому что эта комната — одна из немногих, где очень прочная дверь. Это дает хоть какую-то защиту, — ответила она.
— Ну… пожалуй, — согласился Грегор.
Но защита была так себе. Дверь была деревянной, и крысы могли разодрать ее и изгрызть, правда — не сразу. Грегор предположил, что камнеедам вообще ничего не стоит преодолеть такую преграду — у них это заняло бы пару минут.
По крайней мере у них будет время подготовиться к бою.
Правда, он не знал, насколько это важно. Важным было одно: если он, Грегор, не поправится в ближайшее время — их никто не сможет защитить. Нерисса наверняка не в состоянии держать меч, Газард и Босоножка еще дети, а Темп… он умеет драться, и будет драться до последней капли своей благородной тараканьей крови — но много ли у него шансов против крыс?
Грегор решил во что бы то ни стало привести себя в порядок.
Говард велел ему побольше спать — значит, он будет много спать. Они устроили из одеял спальные места у стены, и Грегор улегся. Если не шевелиться, лекарство Говарда почти снимало боль, и Грегор чувствовал себя почти хорошо. Усилием воли он заставил себя не думать о том, что происходит снаружи, — и провалился в сон.
