— Ты что тут бродишь? — строго спросила она.
— Я, это…, постираться.
Увидев, простынь, которую я безуспешно пытался спрятать за спину, выхватила ее и развернула, повернув ее к свету, стала рассматривать, — сколько тебе лет? — внезапно рассвирепела она, — а ты до сих пор еще мочишься в постель?!
Я попытался что-то сказать в свое оправдание, но воспитательница даже не стала слушать меня, сложив простынь пополам, она стала хлестать, стараясь попасть мокрой стороной по голове. Яркие звезды посыпались у меня из глаз. Под конец экзекуции, она закрутила простынь у меня на голове и толкнула в сторону умывальника так, что я чуть было не упал.
— Чтобы все простирал и повесил сушиться, — прошипела она, — потом выйдешь в коридор. Глотая слезы от обиды, я стащил с себя простынь и бросился к раковине.
С этой воспитательницей я встречался редко, — она работала в соседней группе, но часто видел как она «воспитывает» своих ребят и молил бога, чтобы меня не перевели к ней, но мне все-таки не повезло, — встреча состоялась.
Выстирав и повесив на батарею простынь, я вышел в коридор, воспитательница уже стояла там, ожидая меня. Все так же, в тишине, она повела меня по полутемному коридору.
— Только бы не в спальню к девочкам, — пронеслось у меня в голове. Но та как будто читала мои мысли и привела именно туда. Она тихонько открыла дверь и втолкнула меня вовнутрь.
— Будешь стоять здесь, и не вздумай садиться, иначе проторчишь тут до утра, — сказала она тихо, своим змеиным шепотом, — а если я услышу хоть какой-нибудь шум отсюда, то тебе не сдобровать. Еще раз, оглядев спальню, она осторожно закрыла дверь. Я знал, что бывает и такое наказание, но получал его впервые.
Я никогда еще не был в спальне девчонок и при свете ночника стал осматриваться. Все было так же, как и у них, такие же койки, те же тумбочки, но накрытые беленькими салфетками, все было аккуратно расставлено, одежда правильно сложена на табуретках, чувствовалась женская рука. Я вздохнул, очень хотелось спать, но стоя это никак не удавалось.
Я закрыл глаза, вспоминая сон. Мне очень хотелось досмотреть, что же будет дальше, сумеет ли Алекс победить драконов? Я попытался вернуть конец сна, обычно мне это удавалось сразу, как будто кто-то включал следующую серию, но сейчас сон не хотел возвращаться.
Недалеко скрипнула кровать, одна из девочек, спустив ноги на пол спросонья, нащупав тапочки, выбежала в коридор. Я проводил ее взглядом и снова закрыл глаза.
Перед моими глазами мелькали те образы, которые я недавно видел во сне, они были как реальность. Я мог в точности воспроизвести одежду и оружие горожан, их разговор. Слышал, как звякало их оружие, как утренний ветерок холодил кожу…
— За что тебя наказали? — услышал я громкий шепот и открыл глаза, передо мной стояла Галка, та девчонка, которая недавно выбежала. Она с любопытством смотрела меня.
Я узнал ее, это была самая нахальная девчонка, про таких говорили, что ей бы родиться мальчишкой.
— Любопытной Галке на базаре нос оторвали, — буркнул я.
— Не в рифму, — хмыкнула она.
— Зато верно. Она нагло рассматривая меня так, как рассматривают зверюшек в зоопарке.
— Сознавайся, что ты сделал?
Я боялся, что она может разбудить других и как бы в подтверждение моих мыслей, услышал, как заскрипели койки и несколько девчат окружили меня. Галя, ободренная «поддержкой» подруг, стала действовать уже смелее.
— Значит, говоришь, нос оторвали? А давайте девочки, проучим его за шутки.
— Только не все сразу, — попытался пошутить я отступая назад, пока не уперся в стенку.
Я знал, что девчата ничем не лучше мальчишек, когда действуют сообща, и воспитательница, которая поставила меня сюда, на это и рассчитывала. Девчонки смелее обступили меня.
Как раз все и отлупим? — ехидно усмехнулась она, — а если хоть пальцем тронешь, то я скажу, что ты меня хотел избить, и тебя отправят в спец. интернат, за колючую проволоку, а если закричишь, то до утра будешь здесь торчать. Девчата, держите ему руки… — приказала она.
Они навалились на меня, и мы втихомолку стали бороться. Мы все понимали, что кричать не стоило, потому что попадет в первую очередь мне, а потом и другим.
— Чего вы к нему пристали? — вдруг вступилась за меня Дина, — что он вам сделал? — Ее видимо разбудила наша борьба и пыхтение, она смело влетела в клубок тел.
— Тебя никогда не ставили в спальню к мальчишкам, поэтому ты не знаешь, что это такое, — огрызнулась Галка.
— При чем тут он? — Дина вцепилась ей в волосы, пытаясь оторвать ее от меня.
— Они все одинаковые, ой, дура, отпусти волосы! Чего за него вступаешься? Ты что, влюбилась?
— Сама дура!
— Атас! — пискнула девчонка, стоявшая у двери, — воспитка идет.
Девчата моментально оказались в своих кроватях, и когда вошла Мариванна, была полная тишина и все «спали». Она прошлась вдоль коек и, убедившись, что все спят, вернулась ко мне.
— Иди спать, — приказала она.
Это были самые чудесные слова, которые я когда-нибудь слышал от нее. Я не стал проверять ее терпение и побежал в свою спальню.
Глава III
Кому подвиги и слава — тому вечная борьба
Чика подставляет меня. «Темная» по всем правилам. Наказание. Подвал. Воспоминание о бабушке.
Мне показалось, что я только прислонил голову к подушке, как был тут же разбужен самым бесцеремонным образом. От резкого удара чем-то мягким и от этого сильным, у меня загудела голова как набатный колокол.
— А ну, подкидыш, вставай, — услышал я сквозь боль, — подъем давно уже был и не забудь застелить простыню.
Я вскочил, — от моей кровати отходил Чика, отбросив подушку в сторону, он посмеивался оттого, что смог найти новый способ пробуждения для «подкидыша».
Действительность стремительно заявляла о себе, в детском доме действуют свои законы, если ты не успеваешь сделать что-нибудь наравне со всеми, то сначала получаешь тычки от своих сверстников, а потом от воспитателей, но иногда и наоборот.
Надо было срочно вставать, все рассчитано по минутам, застелить кровать, одеться, умыться и встать в строй.
Посидев несколько секунд, и приходя в себя от удара, я запустил в Рику тапочкой, но тот уже вышел и тапочек стукнулся в закрытую дверь. Вскочив, я начал торопливо застилать постель.
Раз, два, три — простынь натянута. Четыре, пять, шесть — одеяло ровненько легло на простынь. Семь, восемь, девять — покрывало сверху, разглажено, край постели — стрелочкой. Десять — подушка, чуть наискосок, заняла свое место. Беглый взгляд, несколько штришков. Теперь одеваться и к умывальнику. Там уже никого не было, — быстро под воду, зубная щетка торопливо «пробежалась» по зубам, шум в коридоре усиливается, все уже там строятся. Бегом снова в спальню, вытираясь на ходу… Я бы успел, но когда влетел в спальню, то обмер, даже сердце казалось, замерло, — моя постель была перевернута.
День начинался неудачно, видно у Чики сегодня хорошее настроение, а то, что это дело его рук, Я нисколько не сомневался.
Придется начинать все с начала, хотя была еще небольшая надежда, что я успею застелить постель и встать в строй.
В коридоре уже гул строящихся ребят стал стихать, а это означало, что проверка уже начинается. По громкому командному голосу я понял, что дежурила сегодня Меланья Герасимовна, по кличке «Мегера», самая строгая из преподавателей. Не теряя времени, я бросился к кровати.
Когда воспитательница подходила к концу строя, я уже был в коридоре, стараясь незаметно проскользнуть на свое место, хорошо, что я стоял в конце.
Но мне не везло, воспитательница была на редкость наблюдательной, и она метнула на меня всевидящее око.
— Сегодня третья группа будет наказана, — сказала она своим леденящим душу голосом, — из-за опоздания Перепелкина, после завтрака для вас будет устроена внеочередная генеральная уборка, вымыть свой класс, полы, окна, ну и так далее, потом посмотрим, что с вами делать дальше, а сейчас всем марш на зарядку.
По репликам и по ударам, которые я получил, идя вместе со всеми, понял, что сегодня «темную» мне не миновать.
«Темная», это, когда тебя накрывают одеялом и бьют, а накрывают для того, чтобы ты не видел, кто бьет. Воспитателям это было на руку, они не били детей, они просто наказывали нас руками тех же ребят. К этому я привык, и другого не знал, это было нормой жизни, правда я догадывался, что есть иная жизнь, где не наказывают так часто, что «темной» не существует, но это было скорее из области фантазий. Мы просто получали от старшеклассников каждый день свою порцию синяков и шишек, (правда, одни получали больше, другие меньше), просто я жалел, что сегодня не прочитаю новую книжку, которую взял в детдомовской библиотеке.
