Грегор боялся, что летучие мыши опять начнут нервничать и трепыхаться на ветру, но они все делали правильно. Этот поток не переворачивал их вверх тормашками, а был довольно плавным, но все-таки слабым его назвать было никак нельзя. Почти сразу же Аврора попыталась изменить направление движения в сторону от вулкана и лететь против ветра, но ветер был столь сильным, что они практически не сдвинулись с места.
Грегор обхватил руками Босоножку, прижимая ее к себе как можно крепче. Летучие мыши неожиданно сменили тактику: они вдруг развернулись и полетели прямо по направлению к вулкану. Поначалу это выглядело полным безумием, но потом Грегор понял, что на самом деле это единственный способ не попасть в кратер: лечь в воздушный поток и вместе с ним облететь его по кругу.
Летучие мыши летели очень быстро, подгоняемые сильным ветром, и вулкан, который был вроде бы довольно далеко, вдруг стремительно вырос у них перед глазами.
Да, «королева» выглядела впечатляюще. Она была загадочной и прекрасной. И еще — жуткой. Из трещин в ее боках вырывались клубы горячего пара. Раскаленная лава вытекала тонкими струями. И даже сквозь ревущий в ушах ветер Грегор мог отчетливо слышать гул, бульканье и грохот внутри этого монстра.
Пролетая над вулканом, Грегор видел, как пытается вырваться наружу горячая лава. Воздух обжигал легкие. Горячий красный свет освещал все вокруг, включая колодец, ставший могилой зубастиков, делая картину совсем нереальной и страшной.
Грегор прижал головку Босоножки к своей груди, чтобы она не смотрела на мышей, но сам не мог оторвать взгляда от мертвых тел, и зрелище это навсегда отпечаталось в его сознании. Он знал, что должен запомнить все в деталях, чтобы потом быть в состоянии рассказать все до последней мелочи, когда они вернутся в Регалию. И он должен быть очень убедительным, чтобы передать людям весь ужас произошедшего. Люди должны почувствовать, понять, насколько это неправильно и страшно.
У Грегора начала кружиться голова — видимо, от вулкана шли испарения, которые воздушный поток разогнать уже не мог, и Грегор подумал, что эти ядовитые испарения могут действовать и на летучих мышей. Правда, пока они не снижали скорости и не проявляли никаких признаков дурноты. Как можно скорее они старались отлететь от вулкана подальше.
От следующего толчка земля внизу вспучилась.
Грегора сильно мутило. А вдруг они сейчас надышатся ядовитым газом? Ведь тогда это просто вопрос времени: они все умрут… в мучениях… как зубастики…
— Босоножка, ты как? — прокричал он сквозь ветер.
— Я баиньки, — услышал он ее слабый голосок. — Как мыски — спать.
— О нет. Только не спи! Не спи! — заорал Грегор. — Тебе нельзя спать, хорошо, Босоножка? Не засыпай!
— Ладно, — послушно сказала малышка, но он чувствовал, как она устраивается у него на груди, словно в гнезде, и тяжелеет, погружаясь в сон.
— Туннель! Ищите туннель! — послышался голос Живоглота.
Они приблизились сейчас вплотную к гигантской каменной стене, которая означала конец пещеры. Летучие мыши заметались в поисках подходящего туннеля, стараясь определить, какой из входов ведет в тупик, а какой является выходом отсюда.
Грегор увидел, как над его головой Найк летит к одному из входов. Говард бешено махал руками, призывая всех следовать за собой. Аврора сразу же полетела к туннелю. Найк нырнула в его пасть сразу вслед за Аресом, который нес Талию в лапах, следующей была Аврора.
В туннеле Грегору сразу стало легче. Воздух здесь был все еще очень тяжелым, но ядовитые испарения от вулкана сюда явно не доходили. Грегор слегка ослабил объятия, в которых держал Босоножку, и как раз поворачивал голову в поисках Люксы и Газарда, когда «королева» взорвалась.
Взрыв произошел совершенно неожиданно, и от этого взрыва Грегор лязгнул зубами, из глаз у него посыпались разноцветные искры, а в ушах зазвучал набатный колокольный звон, который перекрыл все остальные звуки.
Волна горячего воздуха ударила его и бросила вперед, а потом воздуха не стало совсем — только клубы пепла и пыли, которые заволокли все вокруг. Он пытался вздохнуть, пытался увидеть что-то, закрывая Босоножке лицо, чтобы защитить ее от смога. Потом сознание стало его оставлять, он лишь успел почувствовать, как опустело его плечо, за которое до этого держалась Люкса.
— Нет! — хотел крикнуть он. — Нет! Держись! Держитесь! Босоножка!
Это было последнее, что он помнил…
Когда Грегор очнулся, оказалось, что он лежит лицом вниз на большом камне, упираясь подбородком в острый край. Его разобрал мучительный кашель. Сев, Грегор увидел, как с него сыплется пепел, окутывая его словно облако. Грегор с трудом сделал несколько шагов вперед и наткнулся на скалу, покрытую толстым слоем пепла. Волоча ноги, он стал двигаться вдоль скалы, на ощупь ища дорогу вытянутыми вперед руками. Голова отказывалась работать, ему казалось, что она вот-вот расколется на части от боли. Найдя точку опоры, он наклонился вперед, и его начало рвать, выворачивая наизнанку. В желудке давно ничего не было, кроме желчи, и эти спазмы совсем не приносили облегчения.
Сотрясаясь от крупной дрожы, совершенно потерянный, он опустился на землю и попытался привести в порядок мысли.
Что произошло? Он вспоминал вулкан-полет… мышей… пляшущие отблески красного света… свет… Ему нужен свет!
Грегор потянулся к фонарику, примотанному к предплечью, и нажал кнопочку. Поначалу он решил, что фонарик сломан — потому что ничего не изменилось, но потом он догадался, что стекло фонарика покрыл пепел. Он слегка постучал фонариком о стену и как можно тщательнее вытер его о рубашку.
Лучик высветил большой туннель, окутанный серой дымкой. Пыль вперемешку с пеплом падали сверху крупными хлопьями и укутывали все вокруг, словно черный снег, покрывая пол мягким пушистым ковром.
Грегор наконец вспомнил, что произошло и как он здесь оказался: должно быть, он потерял сознание и упал со спины Авроры. Но в таком случае где Босоножка? Она же была у него на руках! И где Люкса с Газардом? Где остальные? «Где остальные? Где же остальные?» — вспомнил Грегор полный ужаса и отчаяния крик Картика.
Где же все остальные? Грегор плелся вдоль стены, по колено в пыли и пепле, в поисках остальных — хоть кого-нибудь. Вскоре он добрался до тупика, но так никого и не нашел. Тогда Грегор двинулся в обратном направлении, надеясь, что пропустил что-то по пути или просто двинулся не в ту сторону.
Этот пепел… Он тут же заметал следы, которые Грегор оставлял, и заглушал шаги — Грегор не слышал собственных шагов. Вокруг была тишина, абсолютная тишина, он как будто шел в облаке ваты. Никогда в жизни Грегор не чувствовал себя таким одиноким. Да он никогда и не был так одинок. Никаких следов жизни вокруг. Чудо, что он сам еще жив, что не погиб во время извержения — видимо, его спасло то, что он застрял между скал. Если бы упал на землю — он наверняка бы погиб и был бы погребен под толстым слоем вулканического пепла.
«Где остальные? Где же остальные?» — звучал у него в голове вопль Картика.
А вдруг никто больше не выжил? Что если все они лежат там, в пепельном саване, на полу туннеля? Может, он прошел мимо них… а может — и наступил на кого-то…
Грегор остановился и прижал пальцы к глазам: «Хватит! Перестань так думать! Просто иди вперед. Иди вперед!»
Невозможно было определить, сколько прошло времени, а он все шел и шел. Туннель казался бесконечным, дышать становилось все труднее — Грегор глотал воздух короткими судорожными глотками. И все вокруг, каждый сантиметр поверхности, снизу и сверху, слева и справа — все было укутано этим кошмарным пеплом.
Он вспомнил, что в рюкзаке у него есть вода, и достал ее. Первым делом слегка прополоскал рот, чтобы смыть отвратительный привкус, и выплюнул воду на пол. Потом набрал в рот воды, подержал и проглотил. Стало чуть получше, и он выпил еще. И снова пошел вперед.
В какой-то момент он почувствовал, что лица коснулось дуновение легкого ветерка. «Еще один воздушный поток», — вяло подумал Грегор и стал размышлять, не стоит ли спрятаться за скалу. Но ветерок был приятным, к тому же он разгонял пыль и пепел, очищая воздух. Это был самый прекрасный воздух, каким когда-либо дышал Грегор. Просто потому, что в нем не было пепла и пыли. Боль в груди уменьшилась, кашель почти прекратился.
Сначала Грегор подумал, что отблеск света вдалеке — отражение света его фонарика. Но направив луч на пол, он все равно видел этот отблеск. Тогда он пошел быстрее — пепел вздымался вокруг клубами.
— Эй! — попробовал он крикнуть. — Эй!
Но он едва слышал собственный крик — стоило ли ожидать, что кто-то ответит. Наконец он стал различать впереди какие-то фигуры — просто силуэты, призрачные, словно сотканные из воздуха. И снова увидел отблеск света — теперь более отчетливый и яркий.
