— Ошибочка, Джек! — Кайли лукаво грозит пальчиком. — Никогда-никогда не верь тому, что я говорю. — Она выуживает из коктейля вишенку и сует себе в рот, глядя мне прямо в глаза. Секунду она сжимает вишенку мягкими губами, а потом, словно вспомнив о чем-то важном, глядит на наручные часики. Тут же начинает изображать собранность и серьезность.
— За мной, красавчик морячок. Даркон будет шуметь, если ему придется ждать. Это уж точно.
— Как мило, что ты согласился поужинать с нами, — с издевательской улыбочкой говорит Даркон.
Он сидит во главе стола из полированного тикового дерева. Хрусталь и фарфор. Окна от пола до потолка с видом на океанский закат, словно волшебным плащом накрывающий бесконечные невысокие волны. Косые лучи клонящегося к горизонту солнца высекают из хрустальной люстры фейерверки радужных искр.
Даркон сменил белые шорты и рубашку в обтяжку на свободный лиловый халат. На спине золотая вышивка — свирепый змей пожирает беззащитного журавля. Интересно, журавль — это я? Поразительно обаятельный человек. На свой лад, конечно: это обаяние проходит мимо меня. Черты лица сильные и четкие. Так и пышет силой. И как грациозно он пододвигает Кайли стул, а затем отвешивает мне поклон:
— Добро пожаловать.
— Руку мне не пожимайте, — предупреждаю я. — Что-то она побаливает, после того как вы сегодня отрезали мне палец.
— Не сомневаюсь, — кивает Даркон, как будто мы ведем учтивую застольную беседу. — Ты принял таблетки Феми? Завтра будет легче.
— Замечательно. Значит, завтра вы сможете отрезать мне ногу.
— Я убежден, что необходимости в этом не возникнет, — говорит Даркон. — Ну разве Кайли не восхитительна при таком освещении? Садись, пожалуйста.
Он складывает руки, награждает меня взглядом, полным не слишком завуалированной угрозы, и продолжает:
— Господи, помоги нам наслаждаться каждым днем так, словно это последний день нашей жизни. — Он смотрит на Кайли, и в серых глазах проскальзывает неприкрытое вожделение. — И не дай нам забыть о том, что красота для того и существует, чтобы отважные ею обладали, а сильные — наслаждались.
Ну и молитва Я не говорю «аминь». Но тоже гляжу на Кайли. Не удержаться. За спиной у нее — закат, над светлыми волосами, словно бриллиантовая тиара, — сверкающая люстра, и девушка и вправду восхитительна.
Она чувствует, что я на нее смотрю, улыбается и поворачивает головку так, чтобы предстать передо мной в самом выгодном ракурсе.
Феми разливает вино и подает закуску — по-моему, ломтики сырой рыбы.
— Крудо из голубого тунца на красном грейпфруте, — объявляет высокий дворецкий.
— Разве голубой тунец — не исчезающий вид? — спрашиваю я, вспомнив экологические филиппики Джиско.
Даркон пожимает плечами.
— Этот экземпляр все равно уже не спасти. — Он кладет себе в рот изрядный кусок и с аппетитом жует. — Исчезающий, но очень вкусный.
Я умираю от голода, а этого голубого бедолагу уже не вернуть, так что я тоже принимаюсь за еду. Вкус у сырой рыбы необыкновенно нежный, тающий, особенно по контрасту с кислым грейпфрутом.
Даркон одобрительно кивает.
— Ты не слишком держишься за собственные принципы. Мне это нравится. Удобная ли тебе досталась каюта?
— Вполне.
— Надеюсь, ты нашел интересную книгу?
— Мне кажется, что набивать целый книжный шкаф сотней книг об одном и том же человеке — это пустая трата полок.
— Ничуть, если речь идет о человеке достаточно интересном, — возражает Даркон. — Ганнибал для меня — пример для подражания.
— Потому что он тоже садист?
— Что касается Ганнибала, никогда не стоит верить римской пропаганде, — советует Даркон. — А что касается меня — мы с тобой еще толком не знакомы.
— Сегодня утром я узнал о вас достаточно — и не с самой лучшей стороны.
— Ты ведь прекрасно понимаешь, что сам не оставил мне другого выбора. Главное на корабле — это дисциплина, — замечает Даркон. — Команда видела, что ты сделал, и нужно было показать ей, какой ценой приходится за это платить. Моряки — люди простые, значит, следовало пролить кровь.
Я дал им то, в чем они нуждались и чего требовала ситуация. А теперь, насколько я могу судить, это дело прошлое.
— Насколько вы можете судить, — негромко повторяю я.
Феми подает горячее.
— Чилийский каменный окунь с омаром и черными трюфелями, — объявляет он.
— Патагонский клыкач, — уточняю я. — Через несколько десятков лет исчезнет.
— А откуда ты знаешь, что будет через несколько десятков лет? — спрашивает Кайли.
Хороший вопрос. Даркон отвечает за меня:
— Дорогая, тот, кто не учится у будущего, рискует повторить его ошибки. А я уверен, что наш юный гость — начинающий исследователь будущего. Разумеется, почва для изучения в этой области очень зыбкая. Нужно найти надежных учителей.
Я плохо понимаю, о чем это он, так что решаю попробовать каменного окуня. Он жирный и тает во рту.
— Жаль, что нельзя было пригласить к ужину твоего пса, — говорит Даркон. — Я твердо придерживаюсь того правила, что животным и птицам в столовой не место. Хотя он, очевидно, не обычная собака. Не так ли?
— Ваш попугай тоже не с сайта «попугайчики-точка-ком», — замечаю я.
Но Даркона с толку не сбить.
— Мы говорили о твоем псе. Интересно, откуда он у тебя?
— Подобрал в Нью-Йорке, — угрюмо отвечаю я, проглотив очередной кусочек рыбы. Осторожно, Джек. Ему что-то нужно.
Серые глаза смотрят на меня не отрываясь. Голос становится требовательным.
— Ты его подобрал или он тебя?
Я приподнимаюсь на стуле, небрежно держа в правой руке столовый нож.
— У нас тут ужин или допрос? Если это ужин, я имею полное право не отвечать на ваши вопросы. А если допрос, то вам понадобятся четверо подручных, чтобы скрутить меня, и то не советую ко мне лезть, трусливый ублюдок!
Кайли кладет вилку.
— Ух ты! Так с Дарконом еще никто не говорил! — Она смотрит на него, на меня и снова на него. — Ой, мальчики, вы сейчас подеретесь, да? А можно, я достанусь победителю?
Даркон бросает быстрый взгляд на нож у меня в руке.
— Так, проформы ради, чтобы лучше понимать друг друга, — спокойно говорит он. — Я много лет осваивал всевозможные смертоносные боевые искусства. Если тебе хватит глупости еще раз бросить мне вызов, ты не продержишься и двадцати секунд.
— Наверное, именно поэтому сегодня меня держали пятеро матросов, — бросаю я в ответ, не сводя с него глаз: стоит ему дернуться, и я увернусь и сделаю ответный выпад.
Но у него ни единый мускул на лице не шевелится.
— Отвечу на твой законный вопрос: да, у нас ужин, и ты на нем гость. Возможно, в стремлении поближе с тобой познакомиться я поспешил и был излишне прям. Давай сначала поедим, а дела обсудим ближе к концу путешествия.
Кладу нож на стол.
— Какого путешествия?
— На мой остров, — отвечает Даркон. — Прибудем завтра рано утром. Не сомневаюсь, тебе там понравится. Остров довольно красив. Правда, Кайли?
— Мечта! — соглашается она. — Прямо уезжать не хочется.
— А какие такие дела нам с вами предстоит обсуждать? — спрашиваю я Даркона, внимательно глядя в его серые глаза.
— Разумеется, рыболовецкий промысел, — отзывается тот. — Джек, мне бы хотелось сделать тебе деловое предложение.
— Что?
— Я уже давно подыскиваю себе подходящего компаньона. Вместе мы сможем творить настоящие чудеса.
— С какой стати мне вам доверять, если вы мне отвратительны?
Даркон подается вперед. Ух какая сила в его глазищах!
— Бедный, растерянный мальчик. Вырос среди чужих, в чужом доме. Ответ на этот вопрос сведет тебя с ума. Видишь ли, Джек, со мной у тебя куда больше общего, чем со всеми твоими знакомыми за всю твою жизнь.
Я дрожу, испуганный и зачарованный. Кажется, слова его обладают такой мощью именно потому, что это правда.
Даркон протягивает руку. Трогает меня за плечо. Слегка сжимает. Налаживает связь.
— Мы с тобой одной крови, Джек, — улыбается он. — Я твой первый в жизни настоящий родственник. Сладких тебе снов, братишка.
Беспокойная ночь. Ночные валы качают яхту. Руку дергает. Глотаю голубые таблетки Феми.
Проваливаюсь в тревожный сон. Лихорадочные видения. Слова Даркона. «Мы с тобой одной крови». Его прикосновение. То, как он изрыгал пламя. Как держал нож. Как отрезал мне палец.
Просыпаюсь еще до рассвета. Принимаю душ, одеваюсь. Выясняется, что дверь моей каюты незаперта, видимо, ее отперли ночью. На этой яхте случайностей не бывает.
Приглашение. Поднимаюсь на палубу.
Даркон и Кайли стоят на носу и держатся за руки. Далеко на востоке разгорается заря. В этом неярком сиянии из ночной мглы появляется зеленая точка.
