Однако он так волновался, что все никак не мог решиться. Ведь у него никогда еще ничего не получалось. Правда, Тарханкут был уверен, что все выйдет — нужно только вовремя сказать нужные слова. Ростик не знал, откуда у Тарханкута была такая уверенность, но ему ничего не оставалось делать, как довериться древнему магу.
— Ну! — подгонял рядом Санька. — Чего ты ждешь?!
Но Ростик его не слышал. Он наблюдал, как принц осел в кресле, как откинулся на спинку. Его веки начали медленно опускаться, закрывая ледяные серо-голубые глаза, но прежде чем они сомкнулись, Ростик, взяв в обе руки медальон, произнес:
Змеиной Кожи вспыхнет свет —
С границы сна сотрет запрет.
Туманный путь проложит он
И проведет из яви в сон.
Из Змеиной Кожи вдруг вылетела яркая вспышка света. Полупрозрачной, воздушной волной она перекинулась через всю комнату, и Ростик с Санькой увидели нечто вроде призрачного моста. Этот мост тянулся от медальона-змейки к креслу, в котором находился принц, и, словно вонзившись в переносицу на бледном лице наследника Фаталунского трона, начал терять свои очертания. Спустя всего мгновение призрачный мост превратился в туман, который стал медленно расползаться вокруг. Туман становился все гуще и гуще, и в конце концов Ростик перестал видеть не только принца и Саньку, но даже собственные руки, по-прежнему сжимающие медальон.
Ростик не знал, сколько стоял так, не видя дальше своего носа и чувствуя себя так, будто его засунули в огромный кокон сладкой белой ваты. Когда туман наконец рассеялся, первым, кого увидел Ростик, был Санька. Оторвав взгляды друг от друга, ребята с удивлением посмотрели вокруг. Они по-прежнему находились в спальне принца, а сам принц спал в соседнем кресле, безвольно уронив голову на свисающую с подлокотника руку.
— Ничего не произошло, — сказал Санька, но Ростик уже и сам видел, что заклинание Тарханкута не подействовало.
— Ничего не понимаю, — даже не пытаясь скрыть свое огорчение, пробормотал Ростик. — Почему не подействовало?! Должно было подействовать! Может быть… я что-то сделал неправильно?
Санька вдруг издал непонятный звук, вызванный, похоже, удивлением.
— Э-э-э… не знаю, правильно или нет, — обеспокоенным голосом сказал он, — но что-то ты все-таки сделал.
Ростик заметил, что Санька смотрит на что-то у него за спиной, и резко обернулся. Посреди комнаты, в полуметре от пола, словно подвешенная за невидимые нити, парила дверь.
— Левитирующая дверь! — поразился Санька. — Знаешь, Ростик, что-то мне подсказывает, что мы совсем не там, где нам кажется, что мы находимся.
— А по-русски? — хмуро буркнул Ростик, не понимая, почему нужно говорить так путано, когда и без того ситуация — запутанней не придумаешь.
Ростик посмотрел вокруг: картины на стенах были словно окутаны вуалью, за окнами стояла сплошная белая пелена, словно там нет ничего, кроме пустоты, а лицо спящего принца казалось расплывчатым.
— В общем, — отозвался Санька, — мы не совсем в комнате принца. Я думаю, что мы в его сне.
Ростик пришел к точно такому же выводу.
— А что за этой дверью? — спросил он.
— Не знаю, — покачал головой Санька.
Ростик нервно сглотнул.
— Санька, а ты когда-нибудь был в чьем-то сне?
Санька вжал голову в плечи и, глянув на Ростика широко распахнутыми глазами, покачал ею из стороны в сторону:
— Не-а.
Ростик снова сглотнул.
— Плохо, — сказал он и, сделав глубокий вдох, добавил: — Ну, я пошел.
И он решительно направился к двери.
— Э! — воскликнул позади него Санька. — Не так быстро! Я с тобой.
Вдвоем они подошли к двери. Ростик взялся за круглую черную ручку и потянул дверь на себя. В следующий момент, высоко подняв ногу, он переступил через порог.
Он оказался на широкой тропе посреди лесной чащи. Над ним было темное звездное небо, где сияла серебряным светом большая круглая луна.
— Странно, — раздался рядом озадаченный голос Саньки, — но что-то мне кажется…
Он замолчал, и Ростик понял, что разделяет его чувства: что-то внушало беспокойство. Так бывает, когда ты что-то забыл и не можешь вспомнить, хотя и чувствуешь, что нужное воспоминание где-то совсем близко.
— Постой! — воскликнул вдруг Санька. — Я же знаю это место! Ведь это же…
Но Ростик закончил вместо него, внезапно покрывшись ледяной испариной:
— Это лесная тропа, где на меня напал оборотень.
— Чего?!! — ужаснулся Санька, ничего не знающий о полуночном приключении Ростика два дня назад в лесу.
— А еще оборотень напал на принца и укусил его за ногу, — продолжил Ростик, начиная нервничать все больше и больше. — Правда, принц в оборотня не превратится, потому что Невер его, кажется, вылечил от перевоплощения.
Санька пару раз выразительно моргнул и недоуменно потряс головой.
— Я, кажется, что-то пропустил, — очумелым голосом пробормотал он, — но то, что ты говоришь, мне почему-то очень не нравится.
Санька поежился, глянув по сторонам.
— Потому что… потому что… — Он нервно вращал глазами. — Если это… Ну, то есть… Ты что, хочешь сказать, что это…
— Это сновидение принца, — подтвердил Санькины опасения Ростик. — А точнее — это его кошмарный сон. И если я все правильно понимаю, то вот-вот должен…
Ростик не успел договорить фразу до конца, как в чаще леса раздался душераздирающий вой — вой оборотня.
Ростик, подчиняясь отголоскам своей памяти, начал пристально всматриваться в черную стену деревьев — он помнил, что именно оттуда появился оборотень в ночь лунного затмения. Но в этот раз не затрещали ветви деревьев — оборотень возник посреди тропы в нескольких метрах от ребят, шагнув из черного сгустка тумана.
— Об-б-борот-т-тень, — заикаясь, выдавил из себя Санька; он был в таком ужасе, что весь побелел и невольно сделал шаг назад.
Ростик был напуган не меньше, но сейчас, как и в прошлый раз, у него отнялись ноги. Словно оглушенный, он смотрел, как огромный оборотень, скаля зубы и вперившись в ребят взглядом налитых кровью глаз, направляется в их сторону. С надеждой Ростик подумал, что вот-вот должно прийти спасительное лунное затмение. Но тут же, к своему ужасу, осознал одну очень важную вещь. Они находились во сне принца, а тот успел исчезнуть еще до того, как на круглый диск луны начала наползать черная тень. А значит… Значит, никакого лунного затмения не будет!
Оборотень зарычал, из его пасти капала слюна. Запрокинув вверх голову, зверь завыл так, что Ростику показалось, будто этот вой прошел сквозь его живот.
Оборотень опустил голову, и в этот момент нервы Саньки Бамбура не выдержали.
— Менго! — воскликнул он, и одновременно в глаза Ростику ударила вспышка янтарного света, а в оборотня полетела струя огня.
Однако каково же было изумление ребят, когда пламя потухло прямо перед лютой мордой оборотня.
— О нет!.. — простонал Санька, хватаясь за свой медальон, как за спасительную соломинку, которая почему-то выручать не хотела.
— Что это значит? — в панике спросил Ростик.
— Не знаю, — дико затряс головой Санька. — Не действует… Магия не действует…
Оборотень снова завыл и рванулся вперед. В ужасе глядя, как оборотень стремительно несется на них и как жутко выглядят его огромные обнаженные в оскале клыки, Ростик сквозь оцепенение и страх вдруг смутно почувствовал, что что-то не так. И тут же понял. На груди оборотня не было жгута с большим желтым клыком! Почему? Этому могло быть только одно-единственное объяснение: когда оборотень напал на принца, тот просто не заметил на шее чудовищного зверя никакого зуба!
— Сон… — пробормотал Ростик и следом крикнул во весь голос: — Сон! Санька, это не оборотень, это сон!
Всего в одно мгновение, растянувшееся, как замедленные кадры в кино, Ростик увидел непонимание в глазах Саньки, взмывшего в прыжке оборотня, огромного, с горящими глазами, в каком-то метре от них — и тут же услышал, как Санька громко вскрикнул:
— Итолп Тенансу!
Яркая янтарная искра из Санькиного медальона взметнулась в воздух, ударила в грудь оборотня, и в тот же миг жуткий зверь словно распался на тысячи летучих мышей, которые со свистом разлетелись в разные стороны.
Когда смолк шелест хлопающих крыльев и в небе не осталось ни единой летучей мыши, Ростик перевел дыхание.
— Что ты сказал? — спросил он у Саньки.
Тот пожал плечами.
— То, о чем ты крикнул прямо мне в ухо, так что я чуть не оглох: «У сна нет плоти».
— А я разве это крикнул? — подозрительно покосившись на Саньку, спросил Ростик.
Тот хитро ухмыльнулся.
— Главное — правильно уловить смысл.
Ростик не мог передать, как он был счастлив, что Санька оказался таким понятливым.
