— Вы это серьезно? — Кэнди с трудом подавила вздох. Нечего сказать, повезло — очутиться в плену у злобного коротышки. Она никогда еще не чувствовала себя такой несчастной, как сейчас. — Почему вы так решили?
— Обладание Ключом могло стоить вам жизни.
— Неужели?
Она не верила ни одному его слову.
— Соглашайся с ним! — беззвучно шевеля губами, приказал ей Захолуст.
— Но я понятия не имела о том, что он у меня, — сказала Кэнди, вспомнив, с какой настойчивостью Хват убеждал ее ни в коем случае не сознаваться, что Ключ был доверен ей на хранение с ее ведома и согласия.
— Советую не лгать мне. Искренне советую, — ответил Живорез. — Поверьте, вам несдобровать, если впоследствии выяснится, что вы сказали мне неправду.
— Но я и не думала лгать.
— В последний раз предупреждаю! — Голос Живореза внезапно утратил всю былую мягкость и вкрадчивость. — Лучше сразу скажите, где вы его украли?
— Я его не крала, — устало возразила Кэнди. — Мне надоело повторять одно и то же: я не знала, что он у меня.
— А Захолуст утверждает, что отыскал его в глубинах вашего сознания. Выходит, вы намерены выставить старину Каспара лжецом?
— Вовсе нет. Раз он так говорит, значит, так скорее всего и было.
— Но вы не знаете, как Ключ там оказался?
— Нет, не знаю.
Отто молчал, и Кэнди отважилась спросить:
— Могу я наконец быть свободна? Потому что сказать мне больше нечего.
— А вот я уверен, что вы можете рассказать еще много чего интересного. — Теперь в голосе Живореза звучал металл. Он явно стремился запугать Кэнди. — Но у нас будет много времени для бесед, когда я заберу вас оттуда. Передайте трубку Каспару. И до скорого свидания.
— Он сказал, что хочет говорить с вами. — И Кэнди протянула трубку Захолусту.
— Ну и как, разузнал у нее обо всем, что тебя интересовало? — не без ехидства спросил Каспар.
Отто, по-видимому, ответил утвердительно, и коротышка взмахом руки дал Кэнди понять, что она может быть свободна. Девушка поспешила в соседнюю комнату, довольная тем, что допрос так быстро закончился.
«Быть может, пока Захолуст занят разговором, удастся улизнуть отсюда», — пронеслось у нее в голове. Она подошла к окошку и подергала за ручку одной из рам. Но та была крепко заперта. На улице шел дождь. Его крупные капли весело барабанили по стеклам.
Наружу не выбраться. Во всяком случае, таким путем. Кэнди огляделась по сторонам. Шалопуто по своему обыкновению висел вверх ногами, держась за потолочную балку. Она подошла к нему поближе, так что их головы почти соприкоснулись, и шепотом спросила:
— Тебе можно доверять?
Вопрос был, конечно, более чем глупый. Ведь если бы зверек не заслуживал доверия, разве он признался бы в этом? Однако Шалопуто не выказал ни малейшего удивления. Просто кивнул и выжидательно на нее посмотрел.
— Ты должен мне помочь, — зашептала Кэнди. — Мне необходимо отсюда удрать.
На перевернутом лице Шалопуто появилось тоскливое выражение.
— Это невозможно. Неужто ты думаешь, я не делал попыток освободиться за все эти долгие годы? Но Каспар всегда меня ловил и наказывал. Знаешь, как он больно дерется своим посохом? Ты вряд ли захочешь такое испробовать.
— Я готова пойти на любой риск, — возразила Кэнди. — Этот тип Отто Живорез скоро заявится, чтобы меня отсюда забрать. Мне во что бы то ни стало надо сбежать до того, как он нагрянет.
Мордочка Шалопуто стала совсем печальной. Покачиваясь взад-вперед наподобие маятника, он нараспев произнес детский стишок:
Живорез, Живорез
С плетенкой на щеках.
Скорей беги к священнику
Покаяться в грехах.
И поторопись-ка,
Ведь он уже близко —
Живорез, Живорез
С плетенкой на щеках...
— Вот спасибо, — нахмурилась Кэнди. — Что пользы от твоего раскачивания и пения глупых детских считалок? Мне нужна твоя помощь, а ты дурачишься.
— А мне ничего другого не остается, — грустно ответил Шалопуто. — Хозяин только и делает, что лупит меня. А когда я пою свои песенки, на душе делается немного легче.
И он снова вполголоса запел, обхватив руками туловище. В этой позе зверек являл собой воплощенное отчаяние и покорность судьбе.
— Послушай, — сказала Кэнди и уперлась ладонью в его плечо, чтобы остановить это бессмысленное раскачивание. — Мы оба хотим одного: выбраться отсюда. Ведь так?
— О чем это вы тараторите?! — гаркнул Захолуст из соседней комнаты.
— Ни о чем, — поспешно ответил Шалопуто.
— Ни о чем? Это только безмозглые идиоты болтают ни о чем сами с собой. Никак и ты из их числа, а, Шалопуто?
— Да-а... да, сэр.
— Так повтори это вслух, чтобы мы все узнали наконец, кто ты такой! Ну!
— Я... Я забыл... сэр.
— Безмозглый идиот. Повтори! Давай! Говори: «Я — безмозглый идиот, сэр!»
— Вы — безмозглый идиот, сэр.
Захолуст с грохотом опустил трубку на рычаг.
— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?!
— Виноват, сэр! Я хотел сказать, что это я идиот, сэр. Я! Именно я! Я безмозглый идиот, сэр!
— Ты знаешь, что я сейчас сделаю, Шалопуто?
— Нет, сэр.
— Я возьму посох. А что это означает, знаешь? Ведь знаешь?
Кэнди заметила, как глаза Шалопуто наполнились слезами. Две прозрачные капли скатились по его лбу и упали на ковер.
— Ко мне, Шалопуто!
— Отвяжитесь от него! — крикнула Кэнди. — Вы его напугали!
— А ты закрой рот, не то и на твою долю достанется колотушек. Шалопуто! Ступай сюда, крысячья отрыжка!
Кэнди бросилась к двери.
— Послушайте! Пожалуйста, не наказывайте его. Это я с ним разговаривала. А он молчал.
Захолуст мотнул головой.
— С чего это ты за него заступаешься? А-а-а, понял! Надеешься, что он тебе поможет. — И коротышка гадко ухмыльнулся, обнажив испорченные зубы. — Так позволь же мне внести в этот вопрос некоторую ясность. Шалопуто — тылкрыс. А все тылкрысы — жалкие трусы, все без исключения. Но по сравнению с моим Шалопуто любой из его соплеменников выглядел бы героем. А ну, сюда, Шалопуто! Живо!
Кэнди услыхала позади себя негромкий шлепок — это Шалопуто спрыгнул на пол.
Через несколько секунд он протиснулся в дверной проем, слегка отстранив Кэнди.
— Пожалуйста, господин, не надо! Я больше не буду! Он так дрожал, что на него было жалко смотреть.
— Сюда, ко мне, я сказал! СЕЙЧАС ЖЕ! Если мне придется ждать еще хоть секунду...
Шалопуто понял, что взывать к милосердию хозяина бесполезно. Он медленно побрел к креслу, на котором восседал Захолуст, и лишь на мгновение оглянулся — чтобы бросить на Кэнди беспомощный, исполненный отчаяния взгляд. Перспектива быть выпоротым у нее на глазах наверняка заставляла его страдать куда сильнее, чем если бы расправа происходила, как всегда, без свидетелей.
— На колени! — скомандовал Каспар. — Ну! На коленях ползи, да поторопись оголить спину!
Шалопуто рухнул на колени и понурил голову.
— Прошу вас... — дрожащим голосом произнесла Кэнди.
— Чем настойчивей ты будешь за него заступаться, девица, тем сильней ему достанется. Ты этого хочешь?
— Нет! — ужаснулась Кэнди. — Нет, конечно!
— Вот и заткнись. И гляди в оба. Запросто можешь оказаться следующей в очереди. Я не из тех, кто считает зазорным поднимать руку на слабый пол. Уж поверь.
«Верю безоговорочно», — подумала Кэнди. За всю ее жизнь никто еще не вызывал у нее такой ненависти, какую она испытывала к этому безобразному коротышке. Но разве могла она дать волю своим чувствам теперь, когда у ног злодея распростерся Шалопуто, которому любое ее неосторожное слово может стоить лишних страданий?
— Принеси-ка мне стаканчик рому, девица. — Захолуст облизнул тонкие губы. — И улыбайся. Слышишь?! Улыбайся!
Кэнди с величайшим трудом выдавила из себя жалкую улыбку.
— Так. Теперь тащи сюда мою выпивку. Она на комоде. Пошевеливайся!
Кэнди поспешила вернуться в комнату, где совсем еще недавно шепталась с Шалопуто.
Пузатый комод, щедро украшенный резьбой, был вплотную придвинут к дальней стене. На крышке его Кэнди сразу, как вошла, заметила хрустальный графин, наполненный жидкостью, и стакан. Взяв в руки графин, она вынула пробку и собралась уже наполнить стакан ромом, но в эту самую секунду, нечаянно подняв глаза, заметила в густой тени на стене над комодом пять небольших портретов в рамках самой причудливой формы. На полотнах были изображены трое мужчин и две женщины. На стене под нижними планками рамок виднелись таблички с именами: Дженгл Мал, Доктор Дюймяч, Хетч Треплер, Побелка Потолкофф и Дебора Кливер. Кэнди пыталась уловить хоть какое-либо сходство в чертах лиц этих незнакомых людей, но его не было и в помине. Как не существовало ничего, что указывало бы хоть на какую-то связь между ними. Кроме... У Кэнди перехватило дыхание... Кроме одного: все они были в шляпах. Точно такого же фасона... нет! Это были те же самые шляпы, определенно те самые, которые носил на своей круглой голове Каспар Захолуст!
