Он нетвердой походкой приблизился к Кэнди и ущипнул ее за щеку, словно она была милой крошкой, а он — ее любящим родственником.
— Налей мне еще стаканчик рому, девица. Ты должна позаботиться, чтоб до появления здесь Отто я пребывал в хорошем настроении. Тогда я, так и быть, не изобью тебя до синяков.
Кэнди отвинтила пробку и налила рому. Захолуст поднес стакан к губам, и в эту самую минуту Кэнди наконец решила, что пришла пора начать действовать. Она разжала руку, в которой держала бутыль, и та грохнулась о пол, разлетевшись на мелкие осколки, которые потонули в луже пролитого рома. В воздухе резко запахло спиртным.
— Ах ты, негодяйка!..
Но Кэнди не дала Каспару времени выкрикнуть все ругательства, которые пришли ему на ум. Она с силой толкнула его в грудь обеими ладонями. Захолуст, и без того с трудом державшийся на ногах, принялся отчаянно размахивать руками, чтобы сохранить равновесие, а Кэнди тем временем опрометью бросилась в другую комнату.
Посох по-прежнему лежал на ручках кресла, где его оставил Захолуст.
Стараясь не думать о том, что может случиться дальше, Кэнди подскочила к креслу и схватила посох.
Он завибрировал у нее в руках, как живой, словно пытаясь высвободиться из чужих, непривычных ладоней. Но Кэнди только сильнее сжала кулаки. Она намертво вцепилась в дрожащую и извивающуюся деревянную трость, хозяин которой должен был вот-вот появиться в дверях.
Каспар каким-то непостижимым образом узнал, что посох у нее, и завизжал, не успев дойти до двери:
— Отдай! Отдай сейчас же!
Посох при звуках голоса своего хозяина прямо-таки заплясал в руках у Кэнди, но у нее все же хватило сил не выпустить его.
Через мгновение Захолуст ввалился в комнату и погрозил Кэнди пальцем.
— Отдай, слышишь?! — Язык с трудом ему повиновался: ром сделал свое дело. — Немедленно положи на место, а не то...
— А не то — что? — с вызовом спросила Кэнди, приподнимая посох за один конец, как бейсбольную биту. — Что вы можете со мной сделать? А? Убить? Но тогда вам придется оправдываться перед вашим господином и повелителем.
Захолуст вытер пот, обильно струившийся по его лбу и бровям и заливавший глаза.
— Шалопуто! — проревел он. — Ко мне! ЖИВО!
— Шалопуто покорно вполз в комнату — разумеется, перемещаясь вверх ногами по потолку.
— Поймать мерзавку! — распорядился Захолуст. — Вернуть мне мой посох!
Шалопуто замер, устремив умоляющий взгляд на Кэнди.
— Я сказал...
— Я слышал, что вы сказали, — ответил зверек. Захолусту понадобилось время, чтобы вникнуть в смысл ответа Шалопуто. Вернее, чтобы осознать, насколько переменился его тон. В голосе раба уже не было прежней покорности. Захолуст решил подавить бунт в самом зародыше. Он набрал полную грудь воздуха и завизжал:
— Делай, что тебе говорят, тылкрыс! Попробуй ослушаться, и я все кости тебе переломаю!
— И чем же это вы собираетесь орудовать, хотела бы я знать? — усмехнулась Кэнди. — Ведь ваша волшебная палочка у меня!
— Но ты понятия не имеешь, как ею пользоваться, барышня! — прошипел Захолуст и бросился на нее.
Кэнди не ожидала такой стремительной атаки. Она и глазом моргнуть не успела, как он ухватился за другой конец посоха.
Даже находясь под действием спиртного, Захолуст сохранил недюжинную силу. Он рванул посох на себя, потом влево, вправо и снова влево, пытаясь высвободить его из рук Кэнди. Но чем сильнее Каспар тянул посох к себе, тем крепче сжимала Кэнди гладкое дерево трости.
— Если ты сию же минуту не разожмешь руки... — проревел Каспар, багровея от натуги.
— Напыженное ничтожество, — глядя ему в глаза, заявила Кэнди. — Напыженное ничтожество в костюме цвета банановой кожуры — вот кто вы такой.
У колдуна от ярости дернулась верхняя губа. Он резко крутанул свой посох, так что Кэнди от неожиданности выпустила его из ладоней. Захолуст потерял равновесие и, чтобы не упасть, раскинул руки в стороны.
Посох свалился на пол между ними и откатился в сторону.
Кэнди и Захолуст бросились за ним, но их обоих опередил Шалопуто. Молниеносно спрыгнув с потолка, он нагнулся, подхватил легкую тросточку и метнулся к стене.
На морщинистом лице карлика появилась торжествующая ухмылка.
— Молодчина! — весело произнес он. — Ты подоспел как нельзя кстати. Я тебя за это вознагражу, не сомневайся. Как-нибудь при случае. — Он облегченно вздохнул и отер пот рукавом своего желтого пиджака. Вытянул вперед короткую толстую руку и приказал: — Давай его сюда!
Шалопуто, еще недавно избитый хозяином до синяков, взирал на него, как кролик на удава. Но с места не сдвинулся и не сделал попытки вернуть Каспару посох.
— Ты меня слышал?! — Захолуст топнул ногой. — ОТДАЙ МНЕ МОЙ ПОСОХ! И я как следует отлуплю эту мерзкую девчонку. Тебя это позабавит, вот увидишь!
Все трое на некоторое время застыли в молчании, а потом Шалопуто медленно — очень, очень медленно — покачал головой.
— Кэнди... — негромко произнес он, не отводя взгляда от колдуна, которому долгие годы служил верой и правдой. — Беги отсюда. Побыстрей, пока не явился Отто Живорез.
— Без тебя я не уйду.
Шалопуто покосился на нее со смесью недоверия и надежды.
— О-о-о, какая волнующая сцена! — ухмыльнулся Захолуст. — До чего трогательно! — Повернувшись к Шалопуто, он вдруг заговорил с деланным дружелюбием: — Ну все, малыш. Пошутили, и довольно. Ты проявил себя с наилучшей стороны. А теперь за дело. Пора, так сказать, спуститься с небес на землю. Ты же сам знаешь, у тебя не хватит отваги удрать от меня.
Слова его звучали на редкость убедительно, и Кэнди с тревогой взглянула на Шалопуто.
— Ты — моя собственность, — продолжал Захолуст. — Вспомни-ка, я купил тебя, заплатив что следовало. У меня есть все нужные бумаги. Ты не имеешь права от меня уйти. Если любой из рабов вот так вот запросто, когда ему вздумается, сможет сбежать от хозяина, весь наш мир перевернется вверх тормашками. И никому от этого не станет лучше. В том числе и тебе.
Улыбка на его лице быстро таяла, пока не исчезла без следа. Каспар не привык подолгу изъясняться столь миролюбивым тоном.
— Ну все, — злобно выдохнул он. — В последний раз тебе говорю: отдай мне мой посох, и я тебе обещаю, — обещаю, слышишь? — что не поколочу тебя.
Шалопуто не двинулся с места. На лице его не дрогнул ни один мускул.
— Ах вот оно что! — Каспар понимающе закивал головой. — Знаю, о чем ты, поди, думаешь. О свободе, угадал? Соблазнительная штука, да? Но ты раскинь мозгами, тылкрыс! Ведь ты ж понятия не имеешь, как ею распорядиться, этой свободой! Как жить одному, без хозяина!
— Не слушай его! — возмутилась Кэнди. — Он пытается заморочить тебе голову!
— У тебя душа раба, тылкрыс. И она навсегда такой останется.
— Тебе совершенно нечего бояться. — Кэнди быстро перехватила инициативу в разговоре. Чтобы быть до конца честной, она неуверенно поправилась: — По крайней мере, там, на свободе, нисколько не хуже, чем здесь. Чем с ним. И потом, ты ведь будешь не один. Я тебя не брошу...
— Конечно, конечно! — взревел Захолуст, бросаясь к Кэнди и хватая ее за руку.
Запястье словно огнем обожгло. Она закричала от боли и стали отбиваться от колдуна свободной рукой. Отчаяние лишь придало ей сил. Она так толкнула карлика, что пирамида из шляп на его круглой потной голове, покачнувшись, съехала набекрень.
Безобразное лицо Каспара исказила гримаса панического ужаса. Он отпустил руку девушки, чтобы подхватить соскальзывавшие шляпы и снова утвердить их на макушке, а Кэнди метнулась в сторону и, растирая запястье, чтобы унять боль, стала лихорадочно соображать, как быть дальше. Ей вдруг вспомнились портреты пяти волшебников в соседней комнате. А вместе с этим воспоминанием пришла простая мысль.
Шляпы. Его дурацкие шляпы. Часть его колдовской силы наверняка заключена именно в них.
Захолуст тем временем стал подступать к Шалопуто, протягивая руки к посоху.
— Отдавай! Живо! Ведь посох, как и ты, — моя собственность!
В углах его губ вздувались и лопались желтовато-белые пузырьки слюны. Казалось, еще немного — и он лопнет от злости.
Шалопуто поднял вверх лапы с зажатым в них посохом.
— Вот молодец! Хороший мальчик.
На багровом потном лице колдуна снова мелькнуло подобие улыбки.
Шалопуто не мигая смотрел в глаза своего бывшего хозяина. И вдруг, держа посох обеими лапками, с силой ударил его об колено.
Захолуст испустил истошный вопль. Но было поздно. Посох переломился надвое с громким треском, звук которого эхом отразился от стен комнаты. Мелкие щепки разлетелись по сторонам.
Шалопуто повертел в руках половинки сломанного посоха и гордо заявил:
— Больше вы меня никогда им не ударите!
