— Мой руки и за стол, — распорядилась она.
Однако Коля первым делом поставил табуретку и потянулся к антресолям. Гном выскользнул из Колиных рук и перепрыгнул на полки, заставленные дощечками, пустыми маленькими банками, старыми книгами и студенческими тетрадями папы. Ноги гнома по щиколотку погрузились в пыль.
— Быстрее не мог, — зло прошипел гном и принялся разминать шею. Секунду спустя золотая искорка юркнула в тёмную щель между томами Малой Советской Энциклопедии.
— Что за дела, Николя? — спросил папа, появляясь из комнаты.
— Так, папа, ничего особенного, — пробубнил Коля, спрыгивая с табуретки.
— Тогда ужинать, а потом сиди у себя и не путайся на кухне. А я помогу маме с закруткой овощей. Угу?
— Угу, — согласился Коля и побежал к умывальнику в ванной комнате.
Хорошо, когда взрослые заняты делом. Это значит, что никто не будет проверять собранный рюкзачок, ругать Колю за деньги, напрасно потраченные по их мнению на волшебный треугольник, прогонять от письменного стола к постели со словами: «Немедленно спать! Завтра первый школьный день и ты просто ОБЯЗАН выспаться как следует!»
Это значит, что лето всё ещё с Колей. Даже если у него осталось всего лишь несколько быстро тающих часов.
Глава 5,
в которой Коля доверяет свою тайну Вене
Первый день учебного года прошёл как самый обычный школьный день, если не считать общей линейки. Где-то взволнованные первоклассники дарили цветы своим первым учительницам, а Коля стоял в первых рядах общешкольного построения.
Те, кто стоял в задних рядах, не скучали. Там шёл бойкий обмен значками, постерами и пуговицами от фирменных джинс. Коля тоже не прочь был подержать в руках экзотические значки, но стоять во второй шеренге ему было не положено. После очередного щелчка от неизвестного он повернулся назад, но вторая шеренга дружно зашикала на него, поэтому пришлось повернуться обратно. Линейка закончилась поздравлениями учителей и учеников, звуками духового оркестра и увесистым пинком от Пашки. На глазах у Коли выступили слёзы, но он стерпел, потому что с Пашкой спорить было бесполезно. Пашка отсидел в первом классе целых два года и теперь на голову был всех выше и гораздо сильнее не только Коли, но и многих семиклассников, с которыми он должен был учиться.
Народ расползся по классам. Коле, конечно, досталась первая парта. Нет, разумеется, на задние парты Коля даже и не расчитывал, но это уж было слишком. Но последним ударом для Коли было то, что посадили к нему не Мишу Воронежского, который, как оказалось, переехал в другой город. Посадили к нему Светку Белорусских, высоченную и ехидную. Презрительно рассмотрев своего нового соседа, Светка уставилась на грязную отметину, оставшуюся на правой штанине от Пашкиного пинка, и просвистела:
— Досталось? И поделом тебе. Настоящий мужчина должен уметь драться.
Коля не ответил. Когда-то давно он бросился на Пашку, намереваясь головой пробить ему под дых, но Пашка отскочил, и Коля под общий смех врезался макушкой в стену. Оставалось терпеть и ждать, когда, наконец, закончатся эти школьные годы, про которые поётся так много чудесных песен.
Светка уже рисовала в тетрадке цветик-семицветик, а Коля всё не мог отойти от обиды. И ведь год ещё только начался, а что будет дальше. Но у Коли была тайна. У Коли был золотистый гном, который прятался на антресолях и, наверняка, ждал Колю. А у Светки не было никакого гнома. И если её ждало хоть что-то, то разве что неминуемая взбучка за разрисованную тетрадь. Коля тоже был бы не прочь порисовать. Но все мысли были заняты только гномом. Может он уже исчез? Может никогда его Коля больше не увидит? Нет, совершенно невозможно было высидеть пять уроков, когда душу жжёт такая невероятная тайна.
На перемене Коля разыскал Веню. Тот странно посмотрел на него и поинтересовался, не приходили ли к нему вчера гости. Нет, не ждали никаких гостей вчера у Коли. Какие гости, когда следовало заполнить огурцами и помидорами стеклянную крепость из трёхлитровых банок. Договорились встретиться в штабе и разбежались.
На счастье оставаться после пятого урока не пришлось. Классная руководительница засобиралась в районо и отменила запланированный классный час. Переодев обувь, Коля быстрее всех смылся из школы и теперь нёсся по улице, вернувшись в прежнюю, свободную, не зависящую от настроения Пашек жизнь.
Ленки в штабе не оказалось, зато Веня уже сидел там целый час. Счастливчик у него сегодня было всего три урока. При Колином появлении, Веня захлопнул какую-то тетрадь и засмущался. Не в Колиных правилах лезть в чужие секреты. Надо будет, Веня скажет сам. Да и не до тетрадки сейчас Коле. Тайна так и вертелась на языке, готовая сорваться и превратиться в большой взрыв.
— Бежим ко мне, — кинул Коля без обиняков и соскочил вниз, — чего-то покажу, — и он понёсся домой. Веня пыхтел рядом. Бегать он тоже умел. По крайней мере до пятёрки по физкультуре не хватало сущих пустяков.
Родителей дома не оказалось. Ещё не пришли с работы. Верушка была в садике. Ну и хорошо. Сейчас от них досталась бы куча ненужных вопросов.
Коля поставил табуретку и ухватился за антресоли. Веня терпеливо ждал внизу. Гнома нигде не было. Внутри Коли похолодело. Ушёл! Проснулся и ушёл! И больше никогда не вернётся. Хорошо, что Коля не успел никому раззвонить про гнома, иначе бы сейчас оказался таким вруном.
— Ну что там? — Веня начинал терять терпение.
— Сейчас, сейчас, — успокоил его Коля и принялся торопливо шарить, будоража слежавшуюся пыль. Золотой искорки нигде не было. Словно приснилась она Коле, словно не помог ему прекрасный переливающийся волшебный треугольник.
Коля поднатужился и сдвинул с места тома энциклопедии. Попробуйте-ка это сделать сами, когда приходится стоять на цыпочках и двигать тяжеленные книженции лишь кончиками пальцев. Тёмная щель расширилась, но заглянуть в неё Колиного роста не хватало.
— Может лестница есть? — подал голос Веня.
Коля замотал головой. Нет, лестницы у них в доме отродясь не водилось. Всё на стульях, да на табуретках. Папе как раз хватало, а Коля должен был подрасти. Из последних сил Коля надавил на стопку книг и та уехала в недосягаемую даль. На антресолях поднялся целый пылевой смерч и в наступившей тишине послышалось тонкое отчётливое чихание.
Гном не исчез.
Он выбрался из-за книг и ворчливо набросился на Колю:
— Потише никак нельзя? Только заснул… Думал, хоть денёк спокойно проведу… Нет, где там… Пылят, книги двигают, чуть не придавили и даже, кстати, не извинились.
— Ну прости, прости, — успокаивал гнома Коля.
— Кто у тебя разговаривает? — Веня аж подпрыгивал, но всё равно ничего не мог разглядеть.
Коля ловко ухватил гнома и спрынгул с табуретки. Затем он разжал ладонь и с гордостью предъявил его Вене.
— Ух ты, — только и смог вымолвить тот, — а он настоящий?
Гном не отвечал. Он сердито отряхивал полы своего кафтана. Отряхивал настолько тщательно, будто Колины руки были невесть какими грязнущими.
Веня восторженно разглядывал гнома со всех сторон. А тот не обращал на гостя ни малейшего внимания. Наконец он раскрыл рот и начал выговаривать Коле:
— Ты где так долго шлялся, а? Небось опять по магазинам? Дома не сидится? Не сидится тебе дома? А обед? Почему забыл про обед?
Мама была бы от гнома в полном восторге. Они несомненно спелись бы против Коли. Коля привычно вздохнул и полёлся в ванную комнату мыть руки.
И тут выяснилось, что, упомянув про обед, гном имел в виду вовсе не заботу о Коле.
— Куда? — ворчливым писком остановил он мальчика. — Я спросил, где обед? Меня сегодня кто-нибудь накормит или придётся сидеть голодным всю неделю?
— Я сейчас, — засуетился Коля, бросился на кухню, поставил гнома на стол и вытащил из холодильника кастрюлю со вчерашним супом.
— Что это? — проворчал гном. — Не хочешь ли ты меня отравить?
— Суп, — гордо заявил Коля, словно сам сварил его. Вообще-то он уже почти умел варить супы и каши, но под присмотром мамы. Именно она решала чего и сколько положить в кастрюлю. Зато всё остальное Коля делал самостоятельно.
Упоминание о супе не произвело на гнома никакого впечатления.
— Вот сам его и ешь, — сердито заявил он. — Ты разве не знаешь, что мы питаемся только мандаринами.
— Ой, — испугался Коля. — А у нас нет мандаринов. Мы их только по праздникам едим.
— А когда у вас ближайший праздник.
— Седьмого ноября, — подсказал Веня.
— Нет, — вздохнул Коля, — седьмого ноября теперь не празднуют.
— Тогда до Нового Года ждать, — вздохнул Веня.
— У папы 29 ноября день рождения, — развеял пессимистические прогнозы Коля, но гном вовсе не выглядел обрадованным.
— И сколько дней мне терпеть? — хмуро поинтересовался он. — Не разбираюсь я в ваших календарях.
