Они приближались к Стоунхенджу с юго-запада, с противоположной стороны от входа, обращенного к дороге. Омбра отыскал тропу, которая вела их мимо древних погребальных курганов, поэтому увидеть их с дороги было нельзя.
Дважды прилетал большой ворон и садился Омбре на плечо, потом улетал снова. Во второй раз Омбра обернулся и дождался, пока все соберутся вокруг него. И еле слышным стенающим шепотом сообщил:
— Они скоро прибудут к дальней стороне камней. Прямо перед нами — канава. Спрячьтесь в ней и ждите моих приказаний.
Он указал на двоих с винтовками.
— Вы двое займете места по обе стороны от меня. Мистер Сланк, держите наготове миссис Астер!
Люди, призрачные силуэты в лунном свете, спустились в неглубокую канаву, окружавшую Стоунхендж. Большой ворон полетел вперед и присоединился к остальным часовым, дежурящим на древних камнях.
На секунду все затихло.
А потом вдалеке послышался приближающийся цокот копыт.
Астер и Мэгилл приближались к каменному кругу с северо-востока, поднимаясь на пологий склон, на котором тысячи лет назад неведомый народ с неведомыми целями возвел Стоунхендж.
Чем ближе они подъезжали, тем отчетливее становились видны в ярком свете луны отдельные камни гигантского сооружения.
Снаружи, извне круга, сильнее всего бросались в глаза песчаниковые глыбы, выстроенные кругом в сто футов шириной. Каждый из камней был в тринадцать футов высотой и семь шириной. На некоторых стоячих камнях еще сохранились горизонтальные перемычки, но их большая часть за неисчислимые века обрушилась на землю. Внутри же круга стоячих камней находились остатки второго круга, из глыб поменьше, известных под названием «голубые камни». Они имели шесть футов в высоту, но теперь многие из них опрокинулись или вообще пропали. Внутри же круга голубых камней возвышались могучие трилиты.[11] Каждый трилит состоял из двух огромных вертикальных глыб, установленных на расстоянии всего нескольких дюймов и увенчанных перемычкой. Некогда трилитов было пять, и самый высокий из них достигал двадцати четырех футов в высоту. Три стояли и поныне.
Все эти сооружения были окружены древним рвом, образующим круг более трехсот футов в поперечнике. На северо-западной стороне рва имелся проход, ведущий на дорогу. У самой дороги, в стороне от основной группы, высилась одинокая песчаниковая глыба в шестнадцать футов высотой. Она была известна под названием «Пяточный камень». У нее-то Леонард Астер и задержался, сделав знак Мэгиллу остановить повозку. Люди окинули взглядом основную группу камней. Ничего необычного они не увидели — разве что черных птиц, восседающих на центральных трилитах. Астер пригляделся и увидел, что это вороны.
«Прямо как в Тауэре, — подумал он. — Странно».
Однако, кроме них, никого видно не было. Астер подал знак Мэгиллу, и тот несколько раз негромко тявкнул. Из высокой травы тут же вынырнули волки. Пять заняли посты вдоль дороги, а шестой принялся медленно обходить Стоунхендж по периметру.
Астер и Мэгилл двинулись дальше, к основной группе камней. У прохода через ров они миновали Камень-Плаху — массивную плиту песчаника, лежащую на боку. Неровная поверхность глыбы была испещрена углублениями, куда, как утверждали некоторые, должна была стекать кровь жертв, убиваемых на этом чудовищном алтаре. Здесь Астер спешился и привязал лошадь к кусту. Мэгилл спрыгнул с козел и снял с повозки холст. Громадный медведь Карл с ворчанием слез на землю. Потом поднял черный сундук и бережно поставил его рядом с повозкой.
Астер открыл полотняный мешок и достал из него золотой шлем, который горел огнем в лунном свете. Астер положил его на дно телеги. За шлемом последовала пара золотых сапог, пара золотых перчаток и золотое одеяние. Все это было изготовлено из тончайшего материала, мягкого, как ткань, но на ощупь — как чистое золото.
Лорд Астер взглянул на луну и нахмурился. Левый край лунного диска сделался уже заметно темнее правого. Это не была четко очерченная тьма, которая наползает на солнце во время солнечного затмения, однако луна постепенно затмевалась.
— Начинается, — сказал Астер.
Он поспешно сбросил пальто, снял ботинки и принялся натягивать золотое одеяние. Мэгилл смотрел на него исподлобья.
— Лучше бы вы позволили сделать это мне! — буркнул он.
— Я ценю вашу заботу, Мэгилл, — ответил лорд Астер. — Но это слишком опасно!
— Я мог бы взять с собой Карла! — возразил Мэгилл. — Никогда еще не видел опасности, с которой не мог бы справиться Карл.
Астер только улыбнулся и покачал головой.
— Боюсь, что эта опасность даже Карлу не по зубам, — сказал он, указывая на сундук. — Кому-то придется открыть сундук, когда затмение достигнет максимума и луна сделается темной. И тот, кто это сделает, должен быть в золотом одеянии. Потому что любой другой — кто бы это ни был, человек или зверь, — умрет на месте.
— Но ведь бывали же такие, кто это пережил, — сказал Мэгилл. — Я слыхал о таком.
— Бывали, — согласился Астер. — Время от времени — очень редко — рождаются такие люди, кому звездное вещество не причиняет вреда даже в большом количестве.
Он вспомнил о Питере и о том, как мальчик невольно столкнулся со звездным веществом там, на острове. Это дало ему способность летать, не стареть и… неизвестно, что еще.
— Но эта способность встречается крайне редко, — продолжал лорд Астер. — Я не уверен, что на всей Земле отыщется хотя бы полдюжины людей, способных пережить соприкосновение с тем, что находится в этом сундуке. Вы не поможете мне натянуть перчатки? Они довольно тесные.
Секунду спустя Астер, не без помощи Мэгилла, был от шеи до пят облачен в сверкающее золотое одеяние. Он снова взглянул на луну. Тень сделалась гуще и шире, и луна приобрела заметный багровый оттенок.
— Отлично! — сказал лорд Астер Мэгиллу. — Я отнесу сундук внутрь. Когда начнется Возвращение, свет может привлечь внимание кого-нибудь из деревни. Ни при каких обстоятельствах не пропускайте никого внутрь каменного круга. И сами туда не входите, и животных своих не пускайте. Что бы вы ни увидели, что бы ни услышали, как только Возвращение начнется, держитесь отсюда подальше!
— А если что стрясется? — спросил Мэгилл. — Что, если вам понадобится помощь?
Астер положил руку в золотой перчатке на плечо Мэгиллу.
— Со мной все будет в порядке, — мягко сказал он. — А если нет, тогда ни вы и ни кто другой ничего поделать не сможет.
Леонард надел золотой шлем, полностью закрывший его голову и шею. Впереди на шлеме были две щели, затянутые мелкой золотой сеткой, которая защищала глаза, но при этом позволяла нормально видеть. Убедившись, что шлем сидит как следует, Астер наклонился, поднял сундук — который был значительно легче, чем можно было предположить, глядя на его размеры, — и без труда взвалил его на плечо.
— Пожелайте мне удачи! — сказал он напоследок. Голос его был чуть приглушен шлемом.
— Удачи! — воскликнул Мэгилл.
Леонард Астер повернулся и понес сундук в центр Стоунхенджа.
Волк неторопливо трусил вдоль внешнего края рва, насторожив уши, шаря вокруг глазами, носом процеживая тысячи ароматов, витающих в ночном воздухе. Добравшись до юго-западного края рва, волк остановился. Прямо перед ним в лунном свете поднялось из рва нечто темное. Волк принюхался. Нечто выглядело как человек, но человеком не пахло. Оно вообще не пахло живым.
Черная тень вытекла из рва и заструилась к волку. Зверь зарычал и оскалил зубы. Он не столько испугался, сколько был озадачен: не понимал, отчего тварь не боится ни рычания, ни оскаленных клыков.
Тварь устремилась прямиком на волка. Зверь прыгнул, клацнули зубы. Но ничего не схватили — их только заломило от холода, как будто волк попытался укусить зимний туман. Волк неуклюже приземлился, споткнулся: он рассчитывал встретить сопротивление, а там ничего не оказалось, Зверь поднялся на ноги и развернулся, готовясь снова напасть.
Но было поздно.
Это ощущение было Молли хорошо знакомо.
— Оно выдыхается, Питер! — крикнула девочка.
Они уже миновали Эймсбери и летели вдоль дороги к Стоунхенджу, который теперь был отчетливо виден вдали. До земли оставалось еще футов двести, но Молли отчетливо ощущала, как земля тянет ее к себе, мягко, но неумолимо.
С Джорджем творилось то же самое, но мальчик пока пребывал в блаженном забытьи — он выписывал петли и зигзаги и время от времени с блаженной улыбкой до ушей бормотал себе под нос:
— Блестяще! Блестяще!
— До Стоунхенджа дотянешь? — спросил Питер.
— Не знаю, — ответила Молли, вглядываясь вперед. — Если и дотяну, то с трудом.
